— Где нам найти Каталину, хозяйку?

Она посмотрела на них, словно оценивала, стоит ли говорить, и ответила:

— Идите за мной.

Каталину нашли в столовой, она наблюдала за суетой сестёр. Слегка полноватая женщина за сорок с добрым круглым лицом, в дорогой, но не вычурной одежде. Она заметила его и обратилась первой:

— Александр, здравствуйте. Рада, что вы наконец нас посетили, — она говорила сдержанно, но древний не сомневался в искренности.

— И я вас приветствую. Лука уже похвастался успехами. Вижу, вы не отстаёте.

— Что за юноша с вами?

— Его зовут Иллай. Я пришёл просить вашей помощи для него. Желает учиться врачеванию — прошу посодействовать деньгами и знакомствами. В свободное время может работать здесь, в лечебнице. Однако сильно его не балуйте.

Каталина, изучая взглядом Иллая, ответила:

— Наша семья обязана вам. Конечно, я помогу. Но что, если у него с учёбой ничего не выйдет? Мой старший сын также учится врачевать. Ему приходится тяжело, а многие просто бросают.

— Я справлюсь, — вмешался Иллай, — Не хочу всю жизнь быть перчаточником. Только дайте мне шанс, прилежнее ученика не найдёте.

— Ну вот, он сам всё сказал. Извините, почти стемнело, а у меня ещё есть дела. Рад был вас видеть.

— И я могу сказать то же самое, — ответила женщина, — пожалуйста, заходите почаще.

Александр кивнул и направился к выходу, сказав парню:

— Иллай, на пару слов.

Они вышли, и парень выжидающе посмотрел на него.

— Я помог тебе. Когда-нибудь попрошу помощи в ответ. Не подведёшь меня?

— Нет, — замотал головой мальчик.

— Смотри… В следующую встречу я хочу увидеть, как ты помогаешь людям.

Они попрощались. Древний надеялся, что эта инвестиция окажется столь же удачной, как и семья Мондриани.

«Где там этот Весёлый Скорпион? Давно пора помыться и лечь спать. Я заслужил немного отдыха».

Ноги сами понесли его к таверне.

***

Караван пылил ещё больше, чем прежде. Закованные в цепи рабы шаркали по земле, не в силах как следует поднимать ноги. Напрашивался привал.

Лука сделал то, что нужно. Александр выкупил заключённых по старой цене с гарантией, что их никто больше никогда не увидит.

Пурпурный отряд лишних вопросов не задавал. Древний размышлял, был ли это приказ Байла, или солдаты сами чувствовали, что этой темы лучше избегать? Впрочем, его устраивали оба варианта.

Сибальт, молодой солдат, поравнялся с ним, и теперь они ехали рядом. Александр чувствовал: что-то он сейчас спросит. И вопрос будет плохой.

— Зачем вам заключённые?

«Нашёлся всё-таки один идиот в отряде».

— А как ты думаешь? Зачем вести куда-то в кандалах приговорённых к смерти? На кого они похожи сейчас?

— Так у древних есть рабы? Я думал, рабства нет по эту сторону Великого моря… — Сибальт задумчиво смотрел на гриву лошади.

«Я увёл его в нужную сторону. Попробую закрепить мысль».

— Считаю, быть рабом — участь получше смертной казни. А ты что скажешь?

Новобранец ответил, не поднимая головы:

— Лучше смерть.

— Молодые всегда так говорят. Пока не поймут, что свобода — это возможность выбора из нескольких вариантов рабства. Посмотри вокруг. Байл — раб собственной должности, ты — раб, пока тебе платят, я — раб, пока не закончу все дела. А они бесконечны. Никто не обладает полной свободой. А им, — он указал в сторону заключённых, — Я лишь даю ещё один вариант выбора.

По виду Сибальта древний понял, что этот разговор новобранец будет переваривать долго, и ускакал к Байлу. Люди устали — пусть командует привал.

Люк ещё раз проверил нагрудник, везде ли сидит как надо, подтянул боевые перчатки, попробовал, как ходит меч в ножнах. С головы до ног разглядывал каждого солдата отряда, силясь найти любой недостаток в доспехах или оружии. Искал, как одержимый, после той стычки год назад, где потерял двоих. Странное дело: когда живёшь с людьми под одной крышей годами и ползаешь по одним окопам, начинаешь ценить их сильнее, даже если это холопы. До панибратства было далеко — Люк строгий офицер. Но напрасных потерь в его роте почти не бывало.

Он осмотрел первого: оружие, шлем, доспехи — всё в порядке. Второй — тоже не к чему придраться. Третий: ботинки новые, поножи, кольчуга, ремни на нагруднике подтянуты…

Девять человек стояли смирно и потели под доспехами. Они ждали молча, пока командир не выполнит привычный ритуал.

— Вот! — чуть ли не радостно воскликнул Люк, дёргая туда-сюда шлем на бойце, — Видишь, болтается? Заденут эспадой, и съедет набок, обзор закроет. Затяни как следует.

Ну не мог он успокоиться, пока не найдёт что-нибудь. Дальше осмотр пошёл быстрее.

— Выступаем, — в конце концов скомандовал Люк.

Бойцы двинулись за ним в колонну по два. Одну за другой отряд проходил мощёные улочки, приближаясь к нужному переулку.

Два дня назад убили его лошадь. В тесной подворотне закололи в шею. Люку уже надоело ходить пешком, но новую купить он ещё не успел, а старые клячи из гарнизона ему не годились.

Командир поднял руку, останавливая отряд, подошёл к своим людям и не слишком громко заговорил, указывая на каменный домик:

— Площадка здесь, за домом, с неё два выхода. Нужно перекрыть оба одновременно. Первая тройка справа, вторая слева. И не греметь. Третья за мной, в резерве. Как всегда, перекрываем отходы и после я разговариваю. Будут сопротивляться, бежать, драться — бить без команды, чтоб у нас ни раненых, ни убитых. Всё всем ясно?

Бойцы бессловесно кивали. Все проверенные, обученные, бывалые в деле.

— Стройся по тройкам, — так же негромко приказал Люк.

Жак и Тиль, сержанты, чуть отвели от него свои тройки, а пестуйцы построились за спиной, прикрывая. Всё, как положено: с алебардами впереди попарно, сзади арбалетчик. У всех второе оружие в запасе, приключись чего. Люк перехватил поудобнее щит и скомандовал:

— Двинули.

Первая и вторая тройки стали обходить домик справа и слева. Он пошёл следом за второй, в узкий проход между домами. Через несколько шагов стало слышно пыхтение и лязг стали, капитан завернул за угол и уткнулся во второй отряд, уже перегородивший преступникам путь к отходу. Через спины своих солдат он увидел пятерых разодетых щёголей с эспадами, застывших в нерешительности. Ещё один отполз к стене, зажимая рану на ноге.

Вместе с тройкой прикрытия они прошли на небольшую, шагов двадцать в длину и пятнадцать поперёк, площадку среди домов.

«Да, укромное местечко для дуэли. Попробуем словами, для начала»:

— Господа, именем короля, приказываю сдать оружие!

— Зачем вы суёте нос в чужие дела? Идите себе мимо, — ответил сухопарый хлыщ в модном плаще с алой подкладкой. Люк припомнил описание: этот — главный зачинщик.

— Затем, что закон запрещает дуэли и вверенной мне должностью я слежу за его соблюдением. Сдавайтесь.

— Закон дрянного министра, может, и запрещает, но честь превыше! Она требует взять репарацию с этих молодых господ, — надменно вздёрнув подбородок, отвечал хлыщ.

— Честь? Да вы специально затеяли всё это, нарочно подстроив, якобы кто-то из них на вас налетел. Чем они вам не угодили? У кого-то конь лучше вашего? Не так посмотрели? Служанка улыбнулась им, а не вам? Липа ваш повод, я-то знаю. Сдавайтесь, — Люк ещё надеялся уговорить их добром.

— Что же вы сделаете? Ваши холопы подло зарубят нас? Подкрадываетесь, как вор, не даёте свершиться возмездию чести, выступаете в доспехах против нас, бездоспешных. Вы бесчестный человек!

Двое секундантов зачинщика держались спокойно, но, вместе с тем, внимательно. Люк по опыту знал: добром уже не получится. И всё же предпринял ещё попытку, будто давая им последний шанс:

— Сдавайтесь, господа!

Хлыщ, стоявший ближе всех к тройке, что обходила дом справа, ударил алебарду соседнего солдата эспадой, заставляя остриё отклониться, и одновременно быстро сместился тройке во фланг, собираясь обойти её, проскользнуть между стеной и бойцами. Но люди Люка были начеку. Жак, которому ударили по оружию, рубанул им, заставив хлыща присесть. Подлец уже делал контрвыпад, наверняка метя в лицо, но остриё второго бойца проткнуло ему живот. Булькая, хлыщ повалился на землю. Его секундант дёрнулся было, но тут же получил арбалетную стрелу в грудь и свалился рядом. Всё произошло за один вдох. Остальные господа, видя, чем обернулось дело, побросали эспады. Повисло молчание.