— Мои помпы ты уже получил, — Одер хлопнул его по плечу, — Счастливого пути и возвращайся скорее.

— Почему пришли, всё-таки?

— Ну… — Зебен с грустью вздохнул, — Видно, ты не очень-то рад сюда возвращаться. Хотим это изменить. Помни, другой Родины у тебя нет.

— Тебе это зачем?

— Сегодня ты расхочешь тут жить, завтра кто-нибудь ещё. И так со временем останутся только зависимые и слабые, с кем ничего не построишь. Все послы будут приходить лишь за амброзией, и мы медленно вымрем. К тому же, тебе самому неужели совсем не интересно общаться с равными по интеллекту?

— Не путай интеллект с культурой. Обычные люди вовсе не дураки, просто знают меньше.

— Это верно, — согласился Зебен, хватая ручку сундука с одной стороны, когда Александр взял с другой, — Но развитие культуры и интеллекта идут рука об руку, кто бы что ни говорил.

Они водрузили сундук на телегу, Александр с сомнением покачал головой:

— Это спорное утверждение, Зебен.

— Будет, что обсудить в следующий раз, а? Иди в свой поход и подумай над этим. Я тоже подберу аргументы.

Странник кивнул часовому, что перегонял телеги между городом и караванами, ожидающими на опушке леса.

«Доберусь с ними до Татмера, а там решу, сколько человек брать с собой. В этот раз нет нужды таскать за собой целый взвод, но несколько крепких ребят не помешают».

— Зебен, что тебе привезти?

— Это зависит от того, куда ты едешь…

— В северные королевства, потом на восток.

— Если заскочишь в Штетенбург, купи у них панно и плед в бежевых тонах с рисунками на городскую тематику.

— Хорошо. А вам? — он повернулся к Михаилу и Одеру.

Одер устремил взгляд в небо, соображая:

— Совет ещё не передумал насчёт наложниц? Мне бы сгодилась парочка…

— Тебе пятый век, а туда же. Совет по-прежнему непреклонен в этом вопросе.

— Брезгуешь нашими женщинами? — с деланым возмущением спросил Михаил, — Сегодня же расскажу Захарии, она тебе устроит!

— Только не Захария! У меня мурашки по спине от этой бабы, — Одер съёжился, как от сквозняка.

— Это только добавит вам огоньку, — не сдавался Михаил.

— Скорее могильного холода, — Одер всё ещё кривился.

Зебен и Александр наблюдали за перепалкой с лёгкими ухмылками на лицах. Тем временем, ворота открылись, и телега тронулась с места.

— Заканчивай, сводник-недоучка, — прервал их медик, — Страннику пора в путь. И пусть пошевелится, у нас полно важных дел.

— Как скажете, доктор, — Александр взобрался в седло и тронул к воротам.

За стеной его опять встретила выгоревшая пустошь между лесом и цитаделью. Он оглянулся. Ворота пока ещё не успели закрыть. Друзья пока ещё не ушли. Зебен медленно поднял руку в прощальном жесте. Михаил с Одером просто смотрели вслед.

Александр помахал в ответ, развернулся и погнал коня к опушке.

Тром указал Марку на довольно крутую горку меж двух почти отвесных склонов, по которой взбиралась дорога впереди:

— Посмотри, здесь можно неплохо закрепиться и остановить любую армию до прихода подкреплений. Потом бить врага с боков, если забраться на горы, и устраивать камнепады. Пара обвалов расшатает зубы любой армии. Да и вообще — вдобавок можно завалить им отход и ждать, пока они ослабеют от голода, а потом передушить, как беспомощных цыплят!

Марк восседал рядом в седле, как и Тром. Он с сомнением покачал головой:

— Это работает, только если прийти сюда заранее. Если не знаешь об опасности, толку никакого.

— Да как, Марк, мы можем не знать об опасности? Костры дозорных разбросаны по горам, кругом деревни, полные воинов. Если кто-то прорвётся через границу, чему, я уверен, не бывать, мы обязательно об этом узнаем.

— Нет, друг мой. У нас хорошие приграничные заставы, но, если пройти через них, можно блокировать дороги. Тогда ты ничего не узнаешь. Тут должна стоять крепость, наподобие той, в которой сидит Цвейг Цикада. И в ней — человек тридцать добрых воинов.

— Как это не узнаю? Никто не догадается прислать вестового? Не верю.

Марк грустно усмехнулся:

— Догадается, но не нужно считать низинников дураками. Они могут перехватить посыльных.

Трома взбесила эта уверенность Марка. Якобы, он уже всё знает, и из-за этого даже сильно упираться не хочет. Походило на то, что Марк выигрывает спор. А проигрывать Тром не любил.

— Почему тогда твои низинники, которых не нужно считать дураками, после той войны триста лет назад, так ни разу и не прорвались через границы?

Здоровяк пожал плечами:

— Это всё горы. Да и мы правильно делаем, что пускаем их только в приграничные города. Иначе они бы знали то, о чём мы сейчас толкуем. Но ты же понимаешь, что поведать об этом может любой горец?

— Кто? — Тром аж взвился в седле, — Я нипочём бы не стал разбалтывать вонючему низиннику наши секреты. И любой воин, задери тебя медведь, любит эту страну не меньше, чем я. А, значит, тоже не стал бы болтать. Верно я говорю, братья? — обратился он к ехавшим позади близнецам.

— Всё так, вождь! — весело выкрикнул Ялло.

— Всё так, вождь, — уже спокойнее вторил ему Реко, — Но, помимо меча в руке, неплохо бы держать и щит в другой, да и добрый чекан, висящий на поясе, никак не помешает. Ты сам это знаешь, вождь. Марк лишь предлагает тебе повесить тут, на дороге, такой же чекан. Если он не пригодится — невелика беда. Если же сгодится — тебе многие скажут спасибо за прозорливость.

— Лихо ты про чекан завернул, коротышка! И не возразишь ведь! Будь по-вашему, Марк. Отберёшь воинов для заставы и организуешь стройку. Я потрясу казну, когда скажешь, сколько нужно денег.

— Наболтал на свою голову, — разочарованно пробормотал громила шедшей рядом Изергиль.

Девка весело улыбнулась, но не сказала ни слова. Всю дорогу обратно она вела себя странно. Молчала по большей части, а если говорила, то как-то невпопад — или слишком тихо, или слишком громко, или вовсе чушь. Обычно она плелась возле вождя, как тень, сопровождала его у костра, или на привале, но была так тиха, что Тром почти перестал замечать её. Она больше не спорила и не дерзила и, в общем, Трому никак не мешала. Первая почти не заговаривала, по крайней мере, с ним. Она вообще гораздо больше общалась с Марком и близнецами. Вождю недосуг было разбираться, с чего вдруг колкая и острая на язык девица превратилась в тихоню. Не мешает — и ладно. Но что-то было не так.

Некоторое время они шли в тишине, лишь копыта шуршали по опавшим листьям.

— Вождь, покажете мне ногу на привале, хорошо? — девка спросила как бы невзначай, но из-за тишины вокруг привлекла внимание и Марка, и близнецов.

— Да что с ней будет сейчас-то? Чего там смотреть-то? — удивлённо ответил Тром.

— Ну, могла воспалиться… И нужно видеть, как срослось мясо, — тихо, еле слышно добавила она.

— Ерунда какая-то, — Трому совсем не хотелось, чтобы остальные думали, будто его нога может быть не в порядке.

— О, баба боли знает лучше, уж это точно, — с улыбкой проговорил Марк.

Лёгкий намёк в его тоне не очень понравился Трому. Как назло, близнецы позади зашептались и захихикали, и Тром прям лопатками чуял — по его душу. Но спрашивать не стал, пусть себе хихикают.

— Покажу, раз тебе так надо, — ответил он с достоинством вождя и погнал коня, чтобы первым взобраться на холм.

С высоты видна была вся вереница воинов, охотников и холуёв, шедших за своим вождём. И телеги, набитые мешками с золотом, да прочим добром, нужным в походе.

Удачное, хорошее время провели они в Западной Рудне — вдоволь повыжимали купчишек, да и военное ремесло не забывали — Тром гонял своих ратников почти каждый день, заставляя биться парами или в плотном строю. Деревянных мечей сломали столько, что и не счесть. И это принесло свои плоды — новички стали сражаться гораздо лучше, кое-кто из старых воинов тоже подтянул навыки. И ранения Тром уже совсем не чувствовал. Сейчас, именно в этот момент, он был доволен. Но пора внимательнее присмотреться к Узвару: в какой-то форме сейчас первый из Великой Сотни? Может, ему уже и на покой пора? Строительство застав и помощь деревням — это неплохо. Но будь он проклят, если не заберётся на самую вершину.