«А лучше вообще сжечь её», — решил старик, увидев следы крови на досках.

День ещё не подошёл к середине, а они все уже валились с ног. Конюхам-то ничего, отоспятся, но его задёргают дома всякой ерундой. Старый слуга всё прикидывал, как бы улизнуть от хлопот, но ничего не шло на ум. Видно, и мозги его уже устали думать.

***

Жерар даже не пошевелился, когда служанка постучала в дверь и объявила, что к нему пришёл де Бризи-отец. Так и смотрел в потолок.

Примерно через минуту молодой граф подумал, что, наверное, стоит одеться. Медленно и нехотя напялил всё, что нужно. Он был подавлен. Единственное, чего хотелось — оттянуть подольше неприятный разговор.

Чуть погодя служанка постучала ещё:

— Господин, его светлость очень нервничает.

«Пусть хоть сдохнет от нетерпения», — зло подумал Жерар.

В конце концов, его драгоценный сынок сам виноват в своей участи. Жерар не собирался нести и капли ответственности за произошедшее, поэтому решил отпираться, как только может. Он расскажет, что отменил дуэль, а дальше ни слова, пусть попробует хоть что-то вытянуть.

Молодой граф спустился в просторную гостиную — там, у стола, прямо напротив двери, стоял старший де Бризи и недобрым взглядом смотрел на Жерара. Сановитый и полный, он почти ничем не был похож на своего сына — молодого тощего проныру.

Служанка спешно покинула зал.

Жерару было не до церемоний, он решил сразу показать, что сильно любезничать с гостем никто не будет:

— Здравствуйте. Дорогой сосед, прошу меня извинить, но мне нездоровится с утра. Не могли бы мы покончить с вашим делом как можно быстрее? Мне нужно отдыхать.

Всё это было сказано без эмоций, абсолютно ровным нейтральным голосом. Незваный гость ещё сильнее нахмурился и заговорил:

— Что-ж, извольте. У вас была назначена дуэль на утро сего дня с моим сыном. Вы дома, а его всё нет. Я хочу знать, что на ней произошло.

— Да, мы оба собирались драться сегодня, — на этих словах брови гостя удивлённо дёрнулись вверх, но лишь слегка, а Жерар поспешил разъяснить, — Я просто отменил дуэль. Принёс вашему сыну извинения, и мы разошлись миром.

— Вы, лучший фехтовальщик в округе, записной бретёр, принесли извинения моему сыну? И за что же вы извинялись, позвольте узнать?

Жерар беззаботно пожал плечами:

— За то, что разозлился на его шутку и был груб. Не стоит обижаться на остроты. Говорю вам, мы пожали руки и разошлись.

Взгляд старшего де Бризи так и сочился недоверием:

— Где же это произошло? С вами был кто-то ещё?

«Странные вопросы. Ему следовало бы радоваться, раз он знает, что я фехтую лучше». И тут де Сарвуазье понял: «Так ты всё знаешь, скотина? Может, ты сам надоумил его на засаду. Знал, что я должен был умереть сегодня, а теперь не понимаешь, что происходит».

— Уважаемый сосед, всё произошло на полянке в вашем лесу, с тех пор я его не видел, как и тех двоих, что были с ним. Впрочем, он, кажется, собирался к землемеру, — с нажимом, глядя прямо в глаза, ответил Жерар.

— К землемеру? — это слово подействовало на гостя, как красная тряпка на быка, — Какому ещё землемеру? Если с моим сыном что-нибудь случилось, я вас уверяю…

Он собирался сказать что-то ещё, но Жерар оборвал ледяным тоном, подойдя вплотную:

— Это я вас уверяю, уважаемый господин де Бризи: если с вашим сыном что-нибудь случилось, я к этому отношения не имею. Поищите интриганов и заговорщиков в своём доме, а здесь имеют понятие о чести. Ну, что-нибудь ещё?

Де Бризи, видно, разозлился, но не мог связать двух слов:

— Я, я вас, я вас…

— Что? На дуэль вызовите? Эспады? Или арбалеты? — молодой фехтовальщик навис над тучным господином, злобно уставившись тому в переносицу.

Гость побелел, слегка попятился назад, в дверной проём, не спуская испуганного взгляда с хозяина дома, задел косяк плечом, развернулся, и чуть ли не бегом засеменил на выход. Жерар пожал плечами ему вслед и отправился в свои покои. Вряд ли этот интриган предъявит обвинения ему, иначе можно и ответное получить.

Разговор растормошил де Сарвуазье. Он не спешил ложиться, а сделал привычную гимнастику. И всё думал, вспоминал, сопоставлял. Сейчас, остыв, он понял наконец, что играл по чужим нотам.

Теперь уже мёртвый, при жизни враг долго и умело поддерживал в нём злость своими шутками, затем подгадал момент, чтобы де Сарвуазье не мог никого позвать с собой, и выкинул последнюю остроту.

Жерар подумал — что же все те, кто отказался ему секундировать? Тоже враги, обо всём знали? Или просто недостаточно близкие знакомые? Вполне возможно, именно враги…

«Чего они хотели? Дождаться моей смерти и растащить землю отца по кусочкам? А как же матушка? Впрочем, эти подлецы могли что-нибудь придумать и на её счёт…»

Молодой граф на миг почувствовал себя изгоем, смерти которого ждут, чтобы вдоволь попировать на останках.

«Но ведь Сигизмунд согласился пойти со мной. Значит, не все враги? Тогда кто же? Загадка без ответа».

Стук копыт во дворе отвлёк от мыслей. Кто-то приехал, молодой граф спустился в холл, а служанка уже заводила гостя в дом:

— Господин, к вам королевский почтальон.

— Здравствуйте, — кивнул Жерар, — Желаете перекусить с дороги?

— Не откажусь, ваше благородие, — ответил посыльный, оправляя дорожный плащ, — Вот, это вам, — достал он из сумки дорогой конверт.

— Астрид, накорми гостя, — служанка молча поклонилась.

Де Сарвуазье забрал письмо, удивился, увидев печать, и вскрыл:

«Графу Жерару де Сарвуазье, урождённому сыну Кристофа де Сарвуазье и Анны де Сарвуазье.

Сим письмом приказываю вам прибыть в столицу нашей Родины, город Лемэс, для прохождения военной службы в срок до первого месяца лета. Подразделение, задачи и обязанности назначу лично я, после того, как проинспектирую ваши способности. О прибытии доложить в караулку дворца министерства дежурному офицеру. В случае невозможности прибыть в срок, прошу указать причину в ответном письме.

Первый министр Его Величества, граф Винсен де Крюа».

Задумчивый, Жерар поднял взгляд. Почтальон всё ещё стоял перед ним.

— Чего вы ждёте?

— Господин, будет ли ответ?

— Нет. Проходите в людскую, Астрид накормит вас.

Посыльный ушёл, а в голове молодого графа стали роиться мысли.

«Столица. Сам Первый министр написал ему. Что там ждёт? Служба… Война? Подвиги, преодоление себя? Дуэли? Возможно, даже любовь, кто знает?»

Жерар в волнении заходил по комнате.

«Что же взять с собой? Эспаду? Да, непременно. Оружие? Сколько лошадей? Какую одежду? Кто из слуг поедет? Род? Да, конечно он. Кто ещё?»

Он лихорадочно составлял в голове список вещей, которые возьмёт с собой, так, будто собирался ехать уже сегодня.

— Род! — позвал граф, — Иди сюда, мы едем в Лемэс!

И тут же осёкся, вспомнив, чем сейчас занят слуга и два его конюха. Паршивые воспоминания утра и восторг от письма самого де Крюа боролись между собой. Жерар кипел внутри от избытка чувств.

«Нужно успокоиться».

— Астрид, подай вина, пожалуйста!

Расторопная служанка принесла бокал в гостиную. Она знала, что господин никогда не пьёт больше одного. Жерар сел за стол и сделал глоток, потом тяжело выдохнул.

«Хватит метаться, нужно разложить всё по полочкам. Итак, первое: не попрощавшись с матушкой, я никуда не поеду, так что торопиться до её возвращения не стоит. Второе: кого взять из слуг лучше решить с Родом. Третье: оружие точно стоит брать. Неизвестно, к какому полку меня прикомандируют и какое там будет снаряжение».

Мысли немного улеглись. Жерар подумывал пробежаться, или поупражняться с эспадой, чтобы прийти в норму, но со двора раздался крик:

— Графиня! Графиня едет!

В доме поднялась кутерьма, слуги спешили на двор встречать хозяйку. Молодой граф сбежал по лестнице и увидел толпу возле дома, окружившую карету. Все, кто был рядом, пришли встречать матушку. Дверь распахнулась, она чуть ли не бегом приблизилась к крыльцу, заключила его в объятия и прошептала: