Горе-игрок подошёл к третьему, но тот сразу понял, в чём дело и грубо толкнул, даже не взглянув на него и не дав толком сказать.

Солдат, вяло пихая толпу локтями, пошёл к выходу. Древний двинулся следом.

Стояла тёплая ночь, вокруг кабака тоже толпились люди.

«Пусть отойдёт подальше, чтоб не на виду…»

Шагов двести он шёл за горе игроком. Деревья мелкие кругом, кусточки, народу не видно.

Древний окликнул солдата:

— Слышал я, ты алебарду продаёшь?

Неудачник дёрнулся, нервно, боязно, будто за воровством поймали, но обернулся, встал прямо и ответил:

— Своим, гарнизонным. Ты, дядя, явно не из наших.

— Мне и алебарда без надобности, а вот пара крепких рук сгодится. Работа есть для тебя.

— Рыло, Пентюх, выходите! — крикнул солдат.

Из кустов вылезли послуживцы в грязной, но ещё не рваной одежде.

— Чё, Пьер, опрокинуть его хочешь? Труп сам закапывай тогда. Я, вон, с прошлого раза грязный уже, а помыться и негде, — говорил один из них, с рыхлым от оспы лицом и противным свинячьим носом.

— В этот раз поровну делим всё, понял? — добавил другой и сразу стал заходить справа.

— Эй, лиходеи, вы так говорите, что можно подумать, меня уже и нет. Но я ещё не мертвец.

— Эт мы поправим сейчас.

Александр ухватился за малую помпу и медленно попятился от них спиной:

— Учтите, золотишка с собой я не взял почти. Разве что задаток, — он бросил мешочек на землю, — Сделаете дело, в пять раз больше получите.

Неудачник кинулся к мешочку. Остальные двое встали на месте, но глаз с древнего не сводили.

— Братва, да тут пять золотых! Ты кто такой, дядя? — Пьер уже пересыпал монеты себе в руку. Глаза его жадно блестели в свете луны.

— Я тот, с кого можно куш сорвать, если правильно играть. А убьёте меня — останетесь с этими жалкими пятью золотыми.

— Жалкие пять золотых, да? Ты, мужик, с головой не в ладах? — ошарашенно смотрел на него оспенный.

«Сейчас всё решится. Либо они согласятся, либо сбегут. Или попытаются меня убить…»

Оспенный дёрнулся в сторону древнего.

— Стой! — крикнул Пьер, — Значит, дядя, говоришь, ещё двадцать пять золотых. А если ты нам свистишь тут про золото?

— Вы ж найдёте меня тогда.

— Эт верно. Что сделать-то надо?

— Опрокинуть слюнтяя одного из дворян. Так вы говорите, да? Он не военный, вы быстро управитесь.

— Больно складно, — скривился оспенный.

Но алчный блеск прожжённого игрока в глазах Пьера говорил, что он уже сделал ставку и будет играть до конца. Древний понял — очередные переговоры закончились успешно.

…

— Я чувствую, будет нападение, — говорил Люк солдатам, — Нужно взять их при попытке, чтоб не отпирались, чтобы уж всё было ясно, и допросить как следует.

Всё сложилось после того, как он прочитал письмо для Клузо. Остальные причины — ерунда, из-за которой только дурни крестьянские могли пакостить господину. Но беременность, тайная любовь и ужасные отношения графа с супругой — всего вместе вполне достаточно, чтобы избавиться от де Прияра, Люк по опыту знал. Вызов на дуэль? Нет, он был уверен, что этого не случится — и причин веских не найдут, и кривотолков испугаются. Да и Симон — ещё попробуй вызови его. Скажет, что есть дела поважнее и не придёт. А бесчестье, если не принять вызов? Он, может, в глаза рассмеётся, когда услышит. Значит, наймут лихих людей. Может, уже наняли… Начеку надо быть.

Вот и находились солдаты день и ночь подле графа. Но не прям рядом, а так — поодаль. А капитан нервничал — вдруг не успеют вовремя? Тогда убьют графа. Что де Крюа говорить? Или солдаты спугнут убийц — тогда тоже дело сделать не получится. Не вечно же ему сидеть и ждать?

— Как там граф? — в очередной раз спросил капитан у Тиля.

Сержант аккуратно выглянул из-за кочки:

— Жив-здоров, рядом никого, только слуга евойный. Опять, небось, бестолку тут просидим весь день?

— Помалкивай. Сколько надо, столько и просидим, хоть месяц, — отрезал капитан, — Считай, что мы в осаде.

— Храни меня Трое, только не осада. В прошлый раз натерпелся, — благоговейно ответил сержант.

Сначала они услышали сиплое дыхание, а потом через кочку перевалился Марио, сел рядом с капитаном и тяжело задышал. Пот катился с него градом.

Несколько секунд Люк ждал, пока солдат отдышится, но терпение быстро иссякло:

— Говори уже давай.

— … Идут… трое… у рощи их заметил… и дальше … как вы сказали … кусточками, кусточками я, — прерывисто отвечал пестуец.

— При оружии?

— … Да… наши, из солдат… только ни сержанта с ними… ни офицера.

— Точно сюда идут?

— Куда ещё? … Дорога одна… Минут десять, и здесь будут.

— Вижу их, — вмешался Тиль, — На дороге показались.

— Марио, ты без доспехов. Иди, скажи графу, чтоб ближе к нам встал. Да после ступай в замок, не выдай нас, понял?

— Есть, господин капитан!

Когда де Прияр со слугой передвинулись ближе, Люк немного успокоился. Он надеялся, что всё решится сейчас.

— Подходят, — прошептал Тиль, — Топор, алебарда и арбалет.

— Первым стрелка.

Вот оно, смертоубийство. Всегда так буднично начинается, а потом — раз, и всё. Тиль поднял заряженный арбалет. Люк выглянул из-за укрытия и увидел, как трое обступили Симона и его слугу.

— С вами больше никого? — спросил тот, что с арбалетом.

— А это имеет значение? — ответил де Прияр.

Арбалетчик с усилием потянул ворот. Скрип, щелчок…

Тиль выстрелил, не дожидаясь, пока негодяй прицелится. Стрела вонзилась в грудь. Люди выскочили и кинулись на тех, кто был с топором и алебардой. Мгновение мерзавцы стояли, а потом один, с изъеденным лицом, кинулся навстречу с яростным криком. Второй за ним. Двое против шестерых — их в миг истыкали со всех сторон, никто и крикнуть не успел. Оспенному прокололи ботинок и шею, прямо под подбородком. Он уже умирал, захлёбываясь кровью.

Третий убегал. Люк увидел, как он выпустил арбалет слабеющими пальцами, и понял, что этот тоже долго не протянет. Капитан бросился догонять стрелка, оставалось пару шагов, когда беглец упал сам. Он уже не пытался встать. Люк склонился над ним:

— Кто тебя нанял?

Человек отчаянно сжимал стрелу руками, хоть и непонятно было, как это поможет ему не умереть.

— Скажи, кто нанимал, облегчи душу-то перед смертью! — вскричал Люк.

Убийца заглянул ему в глаза:

— Неудачная ставка, — прохрипел он и обмяк.

— Вот дерьмо! — разозлился де Куберте.

Его люди спокойно и основательно обшаривали трупы. Они живы, враг мёртв. Для них всё было хорошо. А капитан хотел взять живым хоть кого-то.

— Записки, амулеты, отметины на теле, про всё мне доложите, если найдёте. Деньги ваши. Как закончите — на телегу их. Поедем в Печальный гарнизон, может, там кто их узнает. Железо не продавайте. Наверняка оно из местного гарнизона.

Рассёдланная лошадь стояла в конюшне графа. Люк, всё ещё на взводе, излишне грубо пихнул спящего конюха:

— Седлай моего коня, живо!

Холоп не промолвил ни слова, сразу кинулся к лошади, хоть и болтало его туда-сюда ото сна.

«Их нанял Клузо, это понятно. Но своими руками, или чужими? Как теперь потянуть за эту нить? Нужно перетряхнуть весь гарнизон — мало ли, что-то, да найдётся? Если они из гарнизона, конечно…

Вдруг я не там ищу? Но искать больше пока негде… Нужно вытянуть эту нить до конца, потом искать следующие, если эта окажется ложной».

— Господин капитан, мы готовы, — прибежал доложить Марио, — Нам выступать?

— Да, я догоню, — он обернулся к конюху, — Ну что ты там копаешься, рохля сонная? Быстрее!

Гарнизон встречал громадными стенами и высокими круглыми башнями. Казалось, этот громадный форт смотрит свысока на все семь дорог, расползающихся от него в разные стороны, подобно гигантским изгибающимся змеям. Массивный, крепкий, стоящий на возвышенности. Из него можно одинаково быстро добраться до всех ключевых точек в долине, чтобы отбить вторжение. А, коли враг пробрался вглубь страны, кусать его отсюда, пока не решит взять эту крепость. Тут-то обычно все и ломали зубы. Начнут осаду — их треплют полки Лемэса. Погонятся за полками — гарнизон бьёт в тыл. И таких по всей стране натыкано столько, чтоб уж наверняка враг в них увяз.