Крахар помчался за ней, едва не сбив с ног идущего в обеденный зал дракона. Огрев его хвостом по морде, чтобы не стоял на пути, самец выбежал следом за драконессой, но та уже была вдалеке.

Ритуал на поверхности уже давно вышел из-под контроля. Пока Крахар разговаривал со Сванорой, жрецы уже разделали на жертвенном камне человеческое тело, приготовив его как жертву Звезде. Несмотря на утомлённость и кашель, они продолжали обряд с фанатичной целеустремлённостью. Сванора, рассерженно оскалившись, выставила лапу, чтобы выстрелить кипящей праной, но Крахар её остановил:

— Не смей, зараза сильнее пристаёт к заклинателям. Тебе надо сохранить свой рассудок, слишком много всего ты знаешь… и можешь.

— К заклинателям или колдующим? Это очень разные понятия… — вновь сердясь на неточность и неясность определений Крахара, Сванора вырвала лапу, но послушалась совета. Вместо атаки обратилась к жрецам громко: — Борлак явился мне во сне и сказал свои повеления! Стойте и слушайте, верные!

— Наша воля — наше время! — ответил один из драконов, однако они всё же повернулись к незваным гостям. Крахар, разглядывая окровавленные куски, некогда бывшие человеком, неосознанно облизнулся. Он опасался, что Сванора решит обругать четвёрку самоуправных жрецов за убийство разумных и опасный ритуал призыва метеоритов, но он ошибся.

— Напасти легли на нашу страну не из-за людей, они, как и мы — жертвы покорства Тьме, нашему врагу. Тьма заразила драконов, она же пытается их лечить. Но продолжайте звать Ярость Небес на Атрадан — если люди не справятся с нами через хворь, то введут войска. Только не просите о гигантских аспокарах, которые всю нашу планету разнесут на молекулярную пыль! Знайте меру!

С этими словами Сванора повернулась и пошла прочь, оставив вызывальщиков в недоумении — ведь им теперь нужно было начинать ритуал сначала, да ещё и выбрать, к кому обращаться. Крахар же хихикнул в распахнутое крыло и с чувством выполненного долга отправился по своим делам.

Открывшийся с небес вид был просто великолепен: изысканное здание, похожее на многоярусную красно-золотую пирамиду, красиво украшенное резьбой, с множеством аккуратных балкончиков. И окружение радует глаз: искусственные реки обрамляли аккуратный сад, состоящий из невысоких деревьев и кустарников. Нарата, совершая круг над обителью Далезора, даже залюбовалась этой красотой, вот только она прилетела сюда для дела.

Ауры мирувея не наблюдалось поблизости, но Нарата не стала его искать специально. Тем более сперва ей хотелось с другой крылатой поговорить, со старой знакомой. Нарата не видела Виэнель с её свадьбы, надо было удостовериться, что с нею всё в порядке, и жизнь среди поконников не повредила ей физически и духовно. К тому же никто, кроме нашаранки, не расскажет объективно о том, что творится в закрытой стране антов.

— Рада видеть тебя в добром здравии, учитывая, что творится в остальном мире, — поприветствовала её драконесса, встречая в саду.

Виэнель была без одежды, но на шее у неё находилось сверкающее разноцветными камнями ожерелье, передние лапы украшали браслеты, начинающиеся от предплечья и тянущиеся к запястьям серебристыми лозами. Гриву драконесса заплела в косу, также покрытую казалось бы прозрачными листьям — а на деле умело огранёнными драгоценными камнями. Нашаранки такие причёски не делали, чтоб не оставлять шею открытой зубам и когтям окружающих, но у антов были другие общественные предрассудки, и даже Аменемхат не стала им перечить.

— Нашей волей, — даже для нашаран привычный ответ звучал сейчас довольно грубо, но Нарата после расставания с Тьмой и родителями начала понимать Вселенную глубже. И не могла не расстраиваться этому. Виэнель пока не понимала, но уже чувствовала.

— Ты снова изменилась… Знаю, ты не захочешь, чтобы я тебя утешала, ты драконесса дела, а не слов.

— Поэтому анты огласили своё пророчество, а я воплотила, — Нарата посмотрела на живот Виэнель. — Иначе был бы шанс обломаться Далезору, если у вас родится сын, а не дочь.

Светлая улыбка тронула мордашку Виэнель.

— Он унаследует имя Феникса, а не Аменемхата, ведь его род старее. Поэтому моей волей желаю здравия Варшану, Анепут и их потомству. У них с этим проблемы — один вместо живых детей собирает роботов по дурному наказу Маррут, другая пытается от нава зачать здоровых детей.

— Ты забываешь про Гелдеса и Карнор, они до сих пор руководят Язаром, — Нарата напомнила про ветку младшего из троих потомков основателя Нашара. — А мне, как бывшей Тьме, драконы в целом более дороги, чем отдельные семьи.

— Не как бывшей Тьме, а как крылатой, в которой совесть сильнее родового эгоизма. Даже не каждый ант столь мудр. Поэтому если ты что-то посоветуешь Далезору, я поддержу. Ты управляешь струнами живых душ не хуже, чем я своей арфой. Я не боюсь тебе это сказать лишь потому, что тебе всё равно и поэтому ты не возгордишься.

Нарата почти беззвучно фыркнула в усмешке в ответ на признание Виэнель:

— Ты тоже изменилась. Мы обе повзрослели. Нас обоих перестало тянуть на лёгкие связи с самками и полную приключений жизнь. Приключения — это ответ дракона на беды. А у здорового кобника подсознание бед не допустит.

Виэнель кивнула и первой перемахнула на один из самых низких балконов, с него перелетев на верхний этаж. Нарата последовала за ней, заметив, как нечто едва уловимое глазу словно раздвинулось, пропустив обеих драконесс. Вряд ли это было убийственное поле, подобно которому устанавливала Герусет, однако совать в него лапу Нарата точно не стала бы.

— Вот мы и на месте, — объявила Виэнель, встав на задние лапы, чтобы пропустить Нарату вперёд.

— Далезор прибудет уже через часть. Не уверена, что тебе нужно напоминать об этом, но помни, что у него детская травма из-за воспитания Радвером и Яроликой. В Нашаре подростки в семьях с волевыми, но глупыми родителями мечтают вырасти и стать деструкторами, а Далезор мечтал и стал лидером религии в пику родителям-атеистам.

— О да, а если бы его воспитывал дед, Семаргл… — Нарата не стала разубеждать Виэнель, кивнула ей, но понимала, что реальность куда сложнее, и не всё определяется чужой волей, будь то ошибки родителей или пророчества. "У тебя есть своя воля или только чужая?" — до сих пор звучали между ушей слова папы.

Зорат, иметь только свою волю Нарате было бы твоей волей, а не её. Поэтому дочь и станет лучше отца.

Огненнокрылый приземлился на крыльцо в сопровождении двоих воинов в кольчугах и при энергощитах, но, увидев у себя в гостях сар-волода Хардола, повелел ретироваться как охране, так и своей жене. Подождав, когда они уйдут вглубь терема, поклонился Нарате в молчаливом приветствии и ожидающе вперил в неё горящие голубым пламенем глаза. Хочет, чтобы Нарата отчитывалась перед ним, как слуга?

— Спасибо, что донёс народу пророчество обо мне, — Нингаль коснулась крылом сердца в ответном знаке внимания и, не дожидаясь приглашения, села на низкую скамью у стены — жёсткую и неудобную, но другой мебели в прихожей не имелось. — Теперь нам нужно подумать, что делать дальше. На Перуна надейся, а сам не плошай, как сказали бы люди.

— У тебя уже имеются планы, как справиться с эпидемией? — прямо спросил Далезор. Нарата покачала головой.

— Этой проблемой занимаются многие, но всё случилось слишком быстро. Я смогла лишь эвакуировать некоторую часть населения в ещё не заражённые земли, остальным повелев ограничить любые контакты. Но мы пока не знаем многого об этой болезни.

— Все эти меры мы в Антее предприняли ещё сто лет назад, ты опоздала с ними, — мирувей присел на лавку сбоку от Нараты, на расстоянии вытянутого крыла. — В безопасности только север, не принимавший на свою территорию никого с отпечатком Тьмы или другой веры, способной принять в себя её отпечатки. А так же мутантов и навов, с ними, я слышал, тоже всё не просто, и они не сейчас не такие мирные, как пытались вас убедить.