Почему он их веселит?

И почему не позвал меня в их компанию? Все же я по совместительству и его ассистент?

Я не понимала, что во мне взыграло, выпитое вино или же интерес к поднятой генеральным темой, но я смело направилась к столику, за которым сидело четверо: Рита, Инна, Маша и Саша.

Посмотрим, чего вы тут смеетесь. Может, и мне стоит поднять настроение?

И с чего начать?

Я вынудил Катю пройти за мной до первой попавшейся свободной комнаты, впустив ее перед собой и закрыв за собой дверь. Передвинуть рычаг замка вышло по инерции, но Катя, кажется, даже не обратила внимания, что осталась с мужчиной наедине в номере отеля при этом ресторане, да к тому же без включенного света (мозг почему-то упрямо не хотел находить выключатель), и я двинулся впотьмах к застывшей перед балконом девушкой.

— Катя… я… мне жаль, что ты стала свидетелем… той сцены.

Девушка, освещаемая сейчас лишь лунным светом, льющимся через огромное окно, шевельнулась, вздернув подбородок.

И я прямо чувствовал, как ее бровка взлетела вверх, жаль, что не смог увидеть этого. Однако свет, это исчадие ада, что разрушит волшебство ночи между нами, отогнал из своих мыслей. Но, увы, не из ее.

— Почему мы говорим в темноте? Максим Алексеевич, включите свет, пожалуйста.

Не хочу!

— Катя… — я сделал еще один шаг, намереваясь сократить дистанцию между нами, но эта нимфа вывернулась, проскользнув мимо моих рук, и метнулась ко входу, слепо шаря по стене и шлепая по белому тумблеру.

Желтое освещение на миг ослепило.

Она не хотела оставаться со мной наедине в полумраке.

Логично.

И обидно.

— Что Вы хотели обсудить?

— Кать, не злись, пожалуйста. Я понимаю, что мое поведение не достойно похвалы, но, прошу, не говори со мной так холодно. Все же мы не посторонние друг другу люди.

— Не посторонние, — удивительно легко согласилась рыжевласка. — Мы коллеги. Все втроем. Я, Вы, Максим Алексеевич, и Вика. И прошу прощения, что стала невольной свидетельницей вашей близости.

— Кать, ты все не так поняла.

— Да ладно? То есть то, что Виктория, сидя на капоте в весьма фривольном облике и тянущаяся к Вашим брюкам, думаю, совсем не для того, чтобы смахнуть пылинку, и Вы, в полурасстегнутой рубашке и склонившийся над обнажившийся сотрудницей — не то, что я подумала? — Хотя, впрочем, не отвечайте. Это совершенно меня не касается. Служебные романы в Wise — это ваша забота, не моя.

— Катя…

— О чем Вы хотели поговорить, Максим Алексеевич? Обсудить обстановку со стройкой в Казани? Здесь я не могу Вас обнадежить, ситуация крайне сложная, ибо наш оппонент — человек непростой…

— Катя! — пришлось повысить голос и сделать еще несколько шагов, чтобы схватить ее за плечи. — Перестань! Ты ведь понимаешь, что я хотел поговорить совершенно не о работе.

— О чем же тогда, Максим Алексеевич?

— О нас.

— Никаких «нас» не существует, Максим Алексеевич…

— Прекрати! Хватит этих «выканий» и Максимов Алексеевичей! Я для тебя просто Максим. Макс! Катя, выслушай меня! Я ждал твоего появления! Я хотел с тобой поворить!

— Да, я заметила, как ждал.

— Дай мне закончить! — в очередной раз прикрикнул. — Вика всего лишь попалась мне под руку…

— Тебе не противно от своих слов? — она отступила от меня на шаг, высвобождаясь от мертвой, как мне казалось, хватки. — Вика — живой человек. Она выделяет тебя из всех в Wise! Она позволила тебе вести себя по отношению к ней так свободно, а ты!.. — она развернулась по направлению к двери. — Иди к ней, Макс. Не расстраивай девушку.

Я не должен позволить ей уйти! Не так!

Снова оказавшись возле нее, я слепо схватил хрупкую фигурку, прижимая ее спину к своей груди.

— Стой… Катюш, подожди…

Она замерла, но тело оставалось напряженным.

— Я не понимаю, зачем нам этот разговор. О чем он? Отпусти меня, Максим.

— Нет.

— Отпусти. Я — не твоя очередная игрушка. И согласилась на разговор, думая, что ты мне скажешь что-то… стоящее. Иди к Вике. Не стоит заставлять девушку ждать.

— К черту Вику!

Она вывернулась из моих объятий, посмотрев мне в глаза. И в следующий же момент влепила звонкую пощечину.

— Ты козел, если считаешь подобное поведение нормальным по отношению к девушкам. Я видела, как вы целовались. Ты обнимал ее, а теперь пытаешься доказать мне, что это ничего не значило. Зачем? Зачем, Макс? Мы друг другу ничего не должны. Ты не должен передо мной отчитываться. И ты поступаешь очень подло по отношению к Вике. Такого я простить и понять не могу.

Резко развернувшись, она двинулась к двери.

Черт!

Щеку жгло, но я не мог упустить эту возможность (все же мы, наконец, остались вдвоем).

Догнав ее, когда девушка схватилась за дверную ручку, я грубо толкнул Катю, вжимая телом в дверь, и впился поцелуем в ее губы.

Я чуть не кончил от одного этого поцелуя!

Дикий, страстный, необузданный.

Катя ответила на мой внезапный порыв, да с таким рвением, что я готов был взять ее тут же, на пороге.

Ее язык не хотел уступать в схватке моему, ее губы сминали мои в бешеном, грубом и таком возбуждающем жесте!

Но, как только я подумал, что добился своего, зеленоглазка уперлась ладонями мне в грудь, отталкивая от себя.

Черт бы побрал все спортзалы вместе взятые и отдельно стремление именно этой девочки к нагрузке бицепсов, но Катя действительно добилась того, чтобы я отступил.

Воспользовавшись моим промедлением, она просто-напросто повернула ручку на двери, скрываясь в коридоре. И оставляя меняя с захлопнутой перед носом дверью. И изнывающем от желания наказать эту строптивицу стояком.

Твою же мать!

Она таким образом хотела наказать меня?!

Получилось слишком жестко!

Я уперся лбом в дверное покрытие, пытаясь унять зашедшееся в бешеной гонке сердце.

Катя… сладкая девочка.

Я вкусил ее лишь малость, и этой малости мне оказалось достаточно, чтобы понять, что никакие Виктории и им подобные в подметки не годятся рыжевласой демонице, что завладела моим сознанием.

Вот только я, видимо, как последний осел, лишился возможности сблизиться.

Черт бы подрал затуманенные мозги и излишне любвеобильный член!

Катя, я хочу только тебя!

Как это донести не до нее?..

Особенно после сцены на парковке?..

Все-таки действительно «истина в вине» (правда, надеюсь, глаза у меня были не такие красные, как у вышеупомянутых классиком кроликов), ведь я довольно свободно и легко влилась в компании щебечущих девочек-коллег и расположившегося в «цветнике» Саши.

Отдел кадров во главе с Маргоритой, которая бессовестным образом заигрывала с генеральным, просто-таки насилуя того взглядом, тем не менее, поддерживал задорные истории, начатые Александром. Обсуждали случаи из жизни и связанные с коллективным отдыхом казусы. Когда дошла моя очередь травить байки, я лишь пожала плечами.

— Не хочу вспоминать тот серпентарий, откуда ушла в свое время. А в Wise этот праздник стал для меня первым. И пока, судя по всему, все идет по запланированному сценарию.

— И все же, вспомни хотя бы одну историю, — Инна в поддержку улыбнулась. — Все же свои.

Я призадумалась. О чем бы таком рассказать?

— Как-то раз, тоже на корпоративе, одному из пиарщиков пришла в голову «гениальная» идея: без слов попробовать объяснить коллегам, какого он знака зодиака. Пантомимой.

— И что же в этом пикантного?

— Его знак — Водолей. Этот умелец подошел к девочке с ресепшена, и пролил на ее белую блузку минералку. Только не учел, что ткань окажется после его манипуляций прозрачной… и девушка продемонстрирует всем отсутствие белья.

— Вот уж действительно казус! — Инна поежилась, а Саша почему-то скользнул взглядом по моей груди. Будто пытался определить, если ли белье на мне.

И снова стало жарко.

А пьяные чертики в мозгу решили подлить масла, спровоцировав директора проверить не визуально, а тактильно… вот только для этого нужно было оказаться с ним на расстоянии вытянутой руки, а не через людей и пространство, что разделяло наши тела, удобно расположившиеся на диване.