— Интересно, интересно, уж не отступник ли это Скрытого Тумана, сам Момочи Забуза? — с нотками весёлья спросил Какаши, поднимая свою бандану и открывая красный глаз.

— Насколько я знаю, ты — Шаринган Какаши, — низким голосом обменялся приветствием Забуза. — Прости, но старика мне придётся взять с собой…

Мы с Сакурой и Саске окружили Тадзуну, защищая.

Забуза применил технику скрытого тумана и захватил зазевавшегося Какаши в водяную тюрьму, а сам создал водяных клонов. Он «пожалел» нас, «детишек», и сказал, что сам прошел жестокую школу выживания в своей деревне, названной также «Деревня кровавого тумана».

— На выпускном экзамене происходили смертельные бои между студентами. Друзья, тренировавшиеся вместе, обедавшие за одним столом, натравливались друг на друга. Они сражались, пока один из них не умирал. Но несколько лет назад выпускной экзамен изменился. Потому что я, без колебаний и сомнений, маленьким мальчиком, даже не бывшим ниндзя, убил больше ста студентов… — всё это он говорил с расстановками и перерывами, нагнетая жуткую атмосферу. Каждый раз заслушиваюсь…

— Забуза–сан, не думал, что скажу такое, но мне кажется, что вы очень добрый человек, — неожиданно прервал очередную томительную паузу Саске.

— А? — по–моему, это получилось хором, даже у Какаши в водяном пузыре.

— Ты, малец, никак головой от страха поехал? — раздражённо спросил Демон Кровавого Тумана. — Ты хоть слово слышал из того, что я сказал?

— Я не только слушал, но ещё и услышал. После уничтожения Вами целого выпуска генинов, этот жестокий экзамен был отменен, и никому больше не пришлось убивать своих друзей. Будь Вы таким злобным маньяком, как себя описываете, Вы ни за что не ушли бы из Кровавого Тумана, потому что их политика полностью бы Вас устраивала. К тому же, форма морщин на вашем лбу и вокруг глаз говорит о том, что Вам часто приходилось испытывать сильные негативные эмоции. И самая последняя деталь — у вас внизу на штанинах шерстинки какого–то маленького животного, и что–то мне сложно представить кровожадного демона, о ноги которого трётся кошка. Хм, или это был кролик? Не могу сказать точно.

Все просто охренели после такой подробной и весьма странной речи Саске, хотя я был согласен с ним по многим пунктам. Забуза, наверное, полминуты переваривал сказанное Учиха.

— Ха, посмотрим, что ты скажешь о моей доброте, когда я порежу тебя на кусочки!

— Ну, в таком случае, я вряд ли вообще смогу говорить, — оставил за собой последнее слово Саске, и понеслась.

Мы создали клонов, уничтожили водяных клонов Забузы и освободили Какаши из водяной тюрьмы. Сенсей весьма впечатлил Демона Кровавого Тумана своим шаринганом и внушил ему, что он читает его мысли, призванные водяные драконы смели половину леса и вывели Забузу из строя. Но когда Какаши хотел с ним покончить, Забузу «умертвили» сенбонами, появился Хаку в маске и, сказав что он АНБУ из Тумана, забрал «тело» Забузы.

Какаши после сражения тоже был похож на «тело», так что, подхватив его с помощью нескольких клонов, мы отнесли его в селение, где жил наш мостостроитель.

Ох–хо–хо… Веселье только начинается.

Я тут недавно подсчитал, что если суммировать общее количество прожитых мною лет, то выходит, что мне больше пяти веков… Вроде бы такой солидный возраст, но в большинстве своём я проживаю его в теле ребёнка, раз за разом переживая странные и страшные моменты своей биографии.

Надежды на то, что что–то всерьёз изменится… Как глупо и как по–детски… Наверное, я действительно всего лишь двенадцатилетний ребёнок с полутысячелетней памятью о всех своих прошлых жизнях.

Я так и не могу избавиться от наивности.

Я думал, что я спасу Хаку, но снова пошёл этот снег… Всё слишком печально.

Зачем? Зачем я живу жизнь за жизнью, если я ничего не могу изменить в ней? Зачем всё это, если все предрешено и переопределено? Почему кто–то мучает меня? Так долго и так изощренно…

Я спас Инари, внука Тадзуны, у которого мы прожили последнюю неделю, и его мать от людей Гато и поспешил к мосту. Я должен был подоспеть к тому моменту, как Хаку заключит Саске в свой ледяной купол, но Саске стал сильнее, и развязка наступила чуть раньше. Забежав в купол ледяных зеркал, я увидел, что мой лучший друг весь утыкан сенбонами Хаку, а самого виновника и след простыл, и, несмотря на то, что Саске был явно жив и здоров, во мне проснулся Курама. Я пытался сдерживать чакру, всколыхнувшуюся от неконтролируемой злости, я даже не знаю, на кого или на что я злился, но танкетцу жгло от красной чакры Кьюби. Конечно, он меня потом исцелит, но всё равно это больно. Я упал на четвереньки, пытаясь совладать с разбушевавшейся внутри меня чакрой девятихвостого, чувствуя, что начинается преображение. На руках заострились ногти, а глаза, я знаю, должны стать красными и с вертикальным зрачком. Чёрт! Саске этого не видел и не должен увидеть до нашей стычки в Долине Завершения, а сейчас он в сознании, вдруг это его напугает и оттолкнёт от меня, как от друга. Чёрт! Чёрт! Чёрт!

— Всё хорошо, Наруто, — Саске медленно подошел ко мне, встав. — Я жив–здоров, а это просто царапины. Видишь?

Я всё видел и понимал, но сейчас я должен, по замыслу, зашибить Хаку в маске, «не узнавая» в нём того парня, что мы с Саске несколько раз видели в лесу во время тренировок. Он собирал лекарственные травы для лечения потрепанного в бою Забузы. Мы разговаривали с ним. И каждый раз у меня вставал комок в горле, так странно разговаривать с парнем, когда ты знаешь, что через несколько дней поспособствуешь его смерти.

Сейчас срываться было не на ком, Хаку куда–то отошёл, и я не знал, что делать. Но, в конце концов, чакра улеглась, и я посмотрел на обеспокоенного Саске. Надо что–то сказать, объяснить, с чего это у меня пропал контроль над девятихвостым.

— Я сначала подумал, что он убил тебя, — я всхлипнул, про себя прося прощения у друга. В конце концов, в первую секунду, мне, действительно, так и показалось, когда Саске просто сидел и не шевелился утыканный иглами, словно ёжик…

— Бака! — потрепал мою макушку Саске, улыбнувшись и стерев со своей щеки при помощи медчакры царапину. — Я его победил, ну, почти. Он сбежал с поля боя под впечатлением от моих слов.

— Правда? — я обрадовался, ведь это значит, что Хаку не попросит меня убить его и не увидит, что Какаши убивает Забузу, и не заслонит его собой.

— Ну, типа того. Ладно, пойдём теперь ещё Какаши–сенсея спасём, — предложил Саске. Я согласно кивнул. Вот только оставался один нюанс — мы всё ещё были внутри зеркально–ледяного купола Хаку, который я вообще–то должен был разбить при помощи силы девятихвостого. Саске использовал великий огненный шар, я помог ему усилить огонь при помощи своей стихии ветра, мне даже брови чуть опалило, но я не обратил на это внимания, чувствуя, что выигранное время утекает сквозь пальцы.

Мы вырвались на свободу, развеяв при этом и туман, который устроил Забуза. И увидели, что Какаши уже держит отступника из деревни Скрытого Тумана с помощью своих призывных псов–ниндзя, а в руке сенсея уже пищит и светится его «чидори» — убийственный сгусток молнии.

— Стойте!!! Там Гато и двести наёмников! — Саске так громко завопил, что я даже вздрогнул. Какаши услышал, но остановить движение своей руки уже не мог, он только немного уменьшил количество чакры. Его искрящаяся рука погрузилась в тело Забузы.

— Не–е–ет!! — дикий крик Хаку над нашими головами, и я увидел мелькнувшую тень. В Какаши полетели сенбоны, он отпрыгнул, вставая в защитную стойку, но Хаку не стал нападать, вместо этого он упал на колени рядом с Забузой, под которым растекалась черно–красная лужа крови.

— Забуза–сан!!! — он по–прежнему был в маске АНБУ, поэтому только я знал, что это за парень.

Тем временем подплыли наёмники во главе с этим мелким (в смысле роста) поганцем Гато. Они забрались с воды и встали на краю недостроенного моста, вооруженные до зубов.