Ужин был обалденный, я накинулся на еду, уже и забыл, когда ел по–нормальному. Когда есть, что поесть, я могу съесть много, про запас, а то тех денег, что дают мне на содержание, на одну лапшу и хватает. Тем более, может, это просто день такой волшебный, подарок судьбы. Я посмотрел на Саске, который с каким–то странным выражением лица меня разглядывал.

— Кушай аккуратнее, — он протянул мне салфетку.

Я понял, что весь уляпался в рисе, ну всё, теперь точно выгонят… Быстро вытерся под пристальным взглядом Мито–сан.

— Пойдем, покажу кое–что, — сказал Саске, взяв в руку тарелку со сладким данго. Я встал из–за стола и последовал за ним.

Ну всё, сейчас вручит мне данго на прощание и скажет, что такие друзья ему не нужны. Интересно, пижаму надо будет снять или можно себе оставить, на память о таком странном вечере? Мы вышли в сад.

— Красиво, да? — спросил он.

Вечером в Конохе всегда красиво, в траве живут светляки, которые порхают, словно огоньки. Как–то Шино в одной из прошлых жизней говорил мне, что это специальные жуки его клана Абураме, вроде как для украшения, но они также являются стражами от ночных проникновений врага. Правда это или нет, не знаю, но обо всех передвижениях в ночи его клану всегда становится известно.

— Ага, — я настороженно притих, боясь нарушить тишину и слушая дыхание Саске, стараясь больше не злить его. Он смотрел на полную луну и светляков, потом поставил между нами блюдо с данго, и мы его съели. Первые сладости, которые я попробовал в этой жизни, чёрт, как же вкусно!

— Пойдём спать? Тебе постелить в гостевой комнате или в моей поспим? — спросил Саске.

— В твоей, — быстро сказал я. Не хочу, чтобы это кончалось слишком быстро.

Мы вернулись в комнату Саске, принесли из другой комнаты ещё один футон и легли рядом.

Ещё поболтали, хотя мой уже–почти–точно–друг, в основном, просто поддакивал.

Я уснул, желая, чтобы то, что произошло сегодня, не оказалось просто сном.

Я открыл глаза и увидел перед собой лицо спящего Саске. Он морщился, как от боли, и тихо всхлипывал. Чёрные волосы разметались по футону, сам он лежал в позе эмбриона и шарил рукой по матрасу. Хотел его разбудить и дотронулся до руки, но он вцепился в мою ладонь и затих, спокойно засопев. Я не стал доставать свою руку, решив, что если моему новому другу так будет спокойнее, то можно и потерпеть. Жалко его. Кошмары мучают не только меня, ему, наверное, снится то, что сделал Итачи. К тому же в классе говорили, что брат поместил его в цукиёми, и он две недели провалялся в больнице под этим гендзютцу. Знаю, что убийство клана Учиха было миссией Итачи, но это бесполезно говорить нашему будущему мстителю, никаких доказательств у меня нет, да и не время пока, может быть, немного позже, снова попробую ему всё это рассказать. Хотя, помнится мне, что когда я попытался это сделать в своей третьей жизни, во время нашей битвы в Долине Завершения, когда он намылился к Орочимару, ничего хорошего из этого не вышло — он был просто зациклен на своей мести и не слышал меня.

Когда Саске стал просыпаться, я убрал руку, чтобы его не смущать и не смущаться самому, мы всё–таки парни и шиноби, мы должны быть сильными, чего бы это не стоило. Даже если мы двое сирот семи лет…

— Привет, — поздоровался он.

— Привет, — я встал с матраса и потянулся. Чудесный день. Разве может быть что–то лучше нового дня, на самом деле нового дня? Из кухни уже доносился приятный запах еды, и было слышно, как Мито–сан что–то напевала. Эх, за её стряпню готов простить ей даже её вчерашний взгляд.

Саске сходил в ванную. А выйдя, всё также спокойно, с безразличным лицом, произнёс:

— Я там тебе зубную щётку нашёл, вчера как–то забыл об этом, извини.

— Это… ничего, — стушевался я, вспомнив его вчерашнюю странную заботу обо мне.

Сколько помню, обо мне только Ирука заботился, точнее, ещё не начал заботиться, но начнёт, когда мне двенадцать будет, пока только игнорирует, как большинство шиноби и учителей в Академии ниндзя. Из–за этого меня так и подмывает на всякие пакости, чтобы хоть на секунду полюбоваться на их вытянутые лица и сбросить с них эту тупую пафосную маску безразличия, ладно в первый раз, во второй, но в тридцать восьмой это просто угнетает. Ловлю себя на том, что с каждым разом мои шутки становятся злее. Пусть я не владею техниками, но у меня опыт «гадостей ближним» на триста восемьдесят лет вперёд. Кстати, детство до выпуска у меня более–менее свободное, чего я только не пробовал делать, единственное, что мне надо сделать обязательно — это лица Хокаге раскрасить на скале, но рисунок обычно на моё усмотрение, и с Конохомару подружиться. Внук Третьего Хокаге пока совсем мелкий, ему и года, наверное, нет сейчас. Иногда, когда пробую делать «неправильно», на меня наваливается что–то и заставляет делать или говорить «правильно», мерзкое ощущение, я уже знаю, что это за «что–то», и обычно делаю сам, чтобы избавиться от него. Бесит, но это просто закон выживания в моём чокнутом мире.

За своими думками даже не заметил, как мы переместились на кухню, и я начал что–то есть. Вкусная еда чуть горчит от моих мыслей. Интересно, как долго продлится эта наша странная дружба? Ведь мы с ним должны подружиться только после экзаменов на чуунина. Хорошо бы и это поменялось, с ужасом понимаю, что один нормальный день для меня слишком мало.

— Слушай, Наруто, — Саске привлёк моё внимание и оторвал от невесёлых размышлений. — Не хочешь переехать ко мне? А то совсем одному в таком большом доме жить неуютно.

— Правда можно? — просто ушам своим не поверил. Неужели мои мечты начинают исполняться?!

— Конечно. Заберём твои вещи после академии и всё. Будешь жить тут, комнату любую можешь выбрать.

— Ура!!! — я не стал сдерживать свой порыв и заплясал от восторга, чуть не сбив Мито–сан. Но она уже нормально на меня посмотрела, даже с какой–то жалостью, и потрепала по макушке.

Сев обратно за стол, с аппетитом доел завтрак, к тому же Мито–сан положила мне добавки, сказав, что я совсем худенький и похож на заморыша. Ну да, а чего вы хотели от сиротки, который может себе позволить только заварную лапшу и молоко по праздникам?

Саске тоже странно смотрел на меня, но я никак не мог понять выражения его лица или о чём он думает. Такую рожу кирпичом ещё только его брат умеет делать, того тоже хрен поймёшь, то ли он прикалывается, то ли убить тебя хочет.

— Пошли в Академию? — спросил я, когда мы поднялись обратно в его комнату. Он только кивнул и стал собирать сумку.

— Только, Наруто, я… не пойми меня неправильно, но не говори никому в классе, что будешь жить у меня, ладно?

— Да мне и некому это рассказывать, — успокоил я его. Просьба была понятной, всё–таки он считается крутым парнем в Академии и, видимо, не хочет, чтобы его имя связывали с сироткой–демоном, которого ненавидит полдеревни.

На учёбе никак не могу сосредоточиться, хотя на ней и так не могу сосредоточиться, мне немного мешают это делать. Я даже думал, что это происки Курамы, но осторожные расспросы лиса уже после того, как мы подружились, ситуацию с моими повторяющимися жизнями не прояснили. Попробуй усидеть на уроке, когда у тебя словно шило торчит в одном месте, в то время, когда ты пытаешься послушать Асуму–сенсея или Ируку. Вот главное, как только я перестаю это делать и ложусь на парту, погружаясь в свои мысли, «шило» пропадает. Это весьма меня раздражает. Мне не дают выбора учиться или не учиться. Сейчас моя голова была занята Учиха Саске. Вот смотрю на него и просто не верю, что это тот человек, который позвал меня жить к себе. Та же отмороженная высокомерная задница, как и обычно, хмыкает и фыркает на вопросы одноклассников, на меня, может, разок только взглянул. Я даже испугался, что всё вернулось на круги своя, и эта внезапная дружба мне вообще просто почудилась, я, наверное, всё–таки уснул на уроке.