Картина укрупнилась; теперь на него смотрели глаза – темные, серые, голубые, зеленоватые. Их было несколько десятков, и все они висели на тонких, словно волос, жгутиках зрительных нервов, тянувшихся куда-то вверх. Несколько блоков из самых крохотных ячеек занимали срезы тканей; ослепительные точки света скользили по ним, ощупывая с хозяйской бесцеремонностью. В неподвижных или вращавшихся с бешеной скоростью сосудах находились жидкости – кровь, лимфа и что-то еще, мутное или прозрачное, бесцветное или с алым кровяным оттенком. Похоже, весь экипаж «Жаворонка» очутился здесь и, расфасованный по агрегатам чужаков, посвящал их в тайны, которые, быть может, открывать не стоило.

Литвин судорожно сглотнул.

– Разделали, как скотину… Зачем?

«Оптимальная стратегия, – пояснил Корабль. – Перед контактом с бино тегари необходимо их изучение. Физиологическое и психологическое. Для этого отбираются первичные образцы».

– Сами образцы не возражают? – Кулаки Литвина сжались, мышцы окаменели.

«Такова неизбежная цена понимания. Нужно изучить базовые белковые структуры, энергетический обмен, микрофлору, функционирование живого существа, его взаимосвязи со средой, питание, размножение и психику. Это облегчает контакт. Это позволяет выяснить, подходит ли новая природная среда для бино фаата».

– Ну и что же? Наша подходит? – глухо вымолвил Литвин, всматриваясь в чье-то сердце. На коронарных артериях блестели металлические трубки, от них тянулись провода; сердце сжималось и расширялось, прогоняя синий раствор.

«Адекватна почти по всем биологическим параметрам».

– Раз так, придется ее защищать, – преодолев оцепенение, Литвин взмахнул рукой. – Убери-ка этот морг. Сейчас мы спустимся на палубу С к десантному арсеналу и поглядим, что там сохранилось. А после ты мне расскажешь о бино фаата, о дорогих твоих симбионтах. В подробностях! Про их физиологию и психику и прочие детали. Откуда пришли, зачем и какого дьявола им нужно. – Вдруг он яростно ощерился, потряс кулаками и буркнул: – Видел когда-нибудь небо в алмазах?

«Нет».

– Ну, еще увидишь. Если я отсюда выберусь…

«Выбраться нельзя, – сообщил бестелесный собеседник. – Все первичные образцы подлежат уничтожению».