— Хорбери вздохнул с облегчением после этих слов?

— Знаете, сэр, теперь, когда вы об этом упомянули, мне кажется, что он и вправду вздохнул с облегчением. Он сразу изменился, сказал, что мистер Ли добрый и щедрый, только говорил он это как-то неуважительно, а потом сразу удалился.

— Куда?

— Вышел через дверь, ведущую в комнаты для слуг.

— Я это все проверил, сэр, — вмешался Сагден. — Он миновал кухню, где его видели кухарка и ее помощница, и через черный ход вышел на улицу.

— А теперь послушайте, Тресилиан, и прежде, чем ответить, как следует подумайте. Мог ли Хорбери вернуться домой незамеченным?

Старик покачал головой:

— Нет, это невозможно, сэр. Все двери запираются изнутри.

— А если допустить, что у него есть ключ?

— Двери еще запираются и на щеколду.

— Как же он проходит, когда возвращается?

— У него есть ключ к черному ходу, как и у всех других слуг.

— Значит, он мог вернуться незаметно этим путем?

— Нет. Он обязательно должен был пройти через кухню, сэр. А на кухне до половины десятого или даже до без четверти десять были люди.

— Что ж, это звучит убедительно, — заметил полковник Джонсон. — Спасибо, Тресилиан.

Старик встал и, поклонившись, вышел из комнаты. Однако через одну-две минуты он вернулся:

— Только что пришел Хорбери, сэр. Хотите поговорить с ним?

— Да, пожалуйста, пришлите его к нам.

Сидни Хорбери выглядел не очень привлекательно. Он вошел в комнату и стоял, потирая руки и бросая быстрые взгляды с одного на другого. И держался он как-то подобострастно.

— Вы Сидни Хорбери? — спросил Джонсон.

— Да, сэр.

— Камердинер покойного мистера Ли?

— Да, сэр. Какой ужасный случай! Я был просто ошарашен, когда Глэдис мне все рассказала. Бедный старый джентльмен…

— Пожалуйста, отвечайте на мои вопросы, — перебил его Джонсон.

— Да, сэр, конечно, сэр.

— В котором часу вы ушли сегодня вечером из дома и где были?

— Я ушел из дома около восьми, сэр. И ходил в кинотеатр «Элегант» в пяти минутах ходьбы отсюда. Картина называется «Любовь в старой Севилье», сэр.

— Вас там кто-нибудь видел?

— Кассирша, сэр, она меня знает. И швейцар, он тоже меня знает. И еще… По правде говоря, я был с девушкой, сэр. Мы договорились встретиться там.

— Вот как? Как же ее зовут?

— Дорис Бакл, сэр. Она работает в молочной, на Маркхэм-роуд, 23.

— Хорошо, мы это выясним. Вы вернулись прямо домой?

— Нет, сначала я проводил свою даму, сэр. А потом уж вернулся домой. Вы увидите, что все именно так, как я рассказываю, сэр. Я не имею к этому никакого отношения, сэр. Я был…

— Никто вас и не обвиняет, — оборвал его полковник Джонсон.

— Нет, сэр, конечно, сэр. Но не очень-то приятно, когда в доме происходит убийство.

— Никто и не говорит, что приятно. А теперь скажите, давно ли вы служите у мистера Ли?

— Немногим больше года, сэр.

— Вам нравится ваше место?

— Да, сэр, я был вполне доволен. Платили мне хорошо. Мистер Ли порой бывал в дурном настроении, но я привык ухаживать за больными.

— Вы где-нибудь служили прежде?

— О да, сэр. Я служил у майора Уэста и у достопочтенного Джаспера Финча…

— Изложите все эти подробности мистеру Сагдену позже. А сейчас мне хотелось бы знать, когда вы в последний раз видели мистера Ли?

— Около половины восьмого, сэр. В семь часов я принес мистеру Ли легкий ужин. Затем, как обычно, я помог ему приготовиться ко сну. После этого у него была привычка уже в халате сидеть перед камином до тех пор, пока не захочется спать.

— И в какое же время он обычно ложился?

— По-разному, сэр. Иногда, если чувствовал себя усталым, ложился рано. — в восемь часов. А иногда сидел до одиннадцати, а то и позже.

— Что он делал, когда собирался лечь?

— Обычно вызывал меня звонком.

— И вы помогали ему лечь в постель?

— Да, сэр.

— Но на этот раз у вас был свободный вечер. Вы всегда свободны в пятницу?

— Да, сэр, в пятницу вечером я свободен.

— Кто же по пятницам помогает мистеру Ли?

— Он звонит, и либо Тресилиан, либо Уолтер его обслуживают.

— Он что, был настолько беспомощным, что не мог передвигаться по комнате?

— Мог, сэр, но с трудом. Он страдал ревматоидным артритом. Были дни, когда он чувствовал себя совсем худо.

— В течение дня он никогда не спускался вниз?

— Нет, сэр. Он предпочитал сидеть у себя. Мистер Ли не любил роскоши. Он довольствовался одной комнатой, зато большой и светлой.

— Вы говорите, мистер Ли ужинал в семь?

— Да, сэр. Обычно, убирая поднос, я ставил на бюро шерри и два бокала.

— А зачем?

— По приказу мистера Ли.

— Каждый день?

— Нет, иногда. Как правило, никто из членов семьи не заходил к мистеру Ли вечером без особого приглашения. По вечерам он предпочитал одиночество. По порой посылал вниз сказать, что просит к себе после ужина мистера Альфреда или миссис Альфред, а то и обоих вместе.

— Но насколько нам известно, нынче вечером он этого не сделал. То есть не просил вас позвать кого-нибудь из домашних?

— Меня он не просил, сэр.

— Значит, он сегодня никого не ждал?

— Он мог лично пригласить кого-нибудь заранее, сэр.

— Да, конечно.

— Убедившись, что все в порядке, — продолжал Хорбери, — я пожелал мистеру Ли спокойной ночи и вышел из комнаты.

— Вы разожгли камин перед тем, как уйти? — спросил Пуаро.

— В этом не было необходимости, — не сразу ответил камердинер. — Огонь уже горел.

— Его разжег сам мистер Ли?

— О нет, сэр. По-моему, его разжег мистер Гарри Ли.

— Мистер Гарри Ли был у отца, когда вы заходили туда перед ужином?

— Да, сэр. Он ушел, как только я появился.

— Какие были отношения между отцом и сыном, насколько вы можете судить?

— Мистер Гарри Ли, по-моему, был в отличном настроении, сэр. Все время смеялся, откидывая голову.

— А мистер Ли?

— Он был молчалив и, пожалуй, задумчив.

— Ясно. А вот еще что, Хорбери. Что вы нам можете сказать об алмазах, которые мистер Ли хранил у себя в сейфе?

— Алмазы? Я никогда не видел никаких алмазов, сэр.

— У мистера Ли была коллекция необработанных алмазов. Неужто вам не приходилось видеть, как он их перебирал?

— Эти забавные камешки, сэр? Да, я видел их у него в руках раз-другой. Но я не знал, что это алмазы. Он только вчера показывал их молоденькой иностранке, или это было позавчера?

— Эти камни похищены, — резко сказал полковник Джонсон.

— Надеюсь, вы не думаете, сэр, — воскликнул Хорбери, — что я имею к этому отношение?

— Я никого не обвиняю, — повторил Джонсон. — Что вы нам можете сказать по этому поводу?

— Об алмазах, сэр? Или об убийстве?

— О том и о другом.

Хорбери задумался, облизал языком свои бесцветные губы, а когда поднял глаза, то взгляд у него был какой-то вороватый.

— Мне вроде нечего сказать, сэр.

— Вам не довелось, скажем, подслушать во время исполнения ваших обязанностей ничего такого, что могло бы оказаться нам полезным? — мягко спросил Пуаро.

Камердинер замигал чаще, чем следует.

— Нет, сэр, мне думается, ничего, сэр. Было некоторое недоразумение между мистером Ли и… членами его семьи.

— Кем именно?

— Насколько я понял, состоялся неприятный разговор по поводу возвращения мистера Гарри Ли. Мистер Альфред Ли был этим недоволен. Они с отцом перекинулись несколькими словами — вот и все. Мистер Ли ни в коем случае не обвинял его в краже алмазов. И мистер Альфред никогда бы ничего подобного не сделал, я уверен.

— Его разговор с мистером Альфредом состоялся после того, как он обнаружил пропажу камней? — быстро спросил Пуаро.

— Да, сэр.

Пуаро подался вперед.

— А я-то думал, Хорбери, — тихо сказал он, — что вы ничего не знали о краже алмазов, пока мы не сказали вам об этом, а? Откуда в таком случае вам известно, что мистер Ли обнаружил пропажу до беседы с сыном?