На роль Джэнни Эвердин круг кандидатов оказался чуть меньше — Кэтрин Хепбёрн и Джоан Фонтейн. Интересно, эта Хепбёрн имеет какое-нибудь отношение к Одри Хепбёрн? Может, мамаша её? Впрочем, не суть важно.
Ознакомившись с их фотокарточками, я всё же остановил свой выбор на Фонтейн, опять же, полагаясь на свой визуальный вкус. В любом случае ни одна из двух предложенных мне актрис не походила на Камерон Диас, но у Джоан хотя бы роль была не такая большая, чтобы переживать из-за такой ерунды.
Актёров на второстепенные роли, в эпизоды и массовку наберут позднее, я был не против, если этим займётся кто-то из моих будущих помощников.
В качестве оператора мне предлагалась кандидатура некоего Тони Гаудио. Я понятия не имел, кто это такой, и попросил Ридли рассказать об этом персонаже чуть подробнее. Выяснилось, что Гаудио перебрался в Штаты из Италии, где начинал свой творческий путь съёмками короткометражек, а в Америке вырос в настоящего профессионала, первым применив последовательность монтажа при создании фильмов.
— Два года назад он выиграл премию киноакадемии за фильм "Энтони Несчастный", - привёл решающий аргумент Стейнвиц, после чего мне не оставалось ничего другого, как выразить своё согласие.
Вторым режиссёром должен был стать Кларенс Браун. Имя помощника режиссёра пока неизвестно, но уж для того, чтобы следить за графиком появления актёров на съемочной площадке или вовсе щелкать хлопушкой-нумератором, большой профессионал не требовался.
Композитором фильма согласился стать какой-то Эдвард Уард. Так, далее по списку: администратор, звукорежиссёр, художник-постановщик, художник по костюмам, гримёры, монтажёры, пиротехническая группа… Тут я доверился вкусу моего помощника.
— Исторический консультант? — хмыкнул я. — Он-то нам зачем? По-моему, сценарий написан достаточно подробно, чтобы в нём требовалось участие ещё и исторического консультанта. Опять же, лишние затраты.
— Хорошо, вычёркиваем, — покорно согласился Стейнвиц. — Но окончательное решение всё же за мистером Уорнером. Тем более что могут возникнуть какие-то вопросы по костюмам. Примерное начало съёмок — середина января следующего года. И хорошо хотя бы приблизительно определить места, где планируется проводить натурные съёмки.
Расставшись с Ридли, который пообещал держать меня в курсе дела по телефону, я по его рекомендации занялся углублённым исследованием города, благо что в мегаполисе всё ещё в избытке мест, которые визуально вполне можно ассоциировать с серединой прошлого века. Опять же в случае проведения съёмок в Нью-Йорке и "Русский клуб" под боком, можно будет контролировать ход превращения теплохода в место элитного отдыха. Хотя там и Вержбовский неплохо справлялся. В последнее время он так втянулся в процесс, что практически дневал и ночевал на "Орфее". Причём ночевал порой в буквальном смысле слова.
А вот с Джорданом приходилось вести дела мне. Хорошо, что это ограничивалось по существу лишь получением ежемесячной выручки, потому что пока особой помощи от меня Лэнсу не требовалось. Если бы на наши заведения накатили конкуренты — тогда да, мы бы снова совместными силами ввязались в "прения сторон", встав горой друг за друга. Пока же, к счастью, обходилось без эксцессов, а деньги с борделя и казино я передавал Виктору Аскольдовичу на благоустройство "Орфея".
Джордан, которому мне пришлось рассказать о своих кинематографических планах, искренне удивился. Попросил рассказать об этом подробнее, особенно заострив внимание на фильме про боксёра. Пообещал обязательно его посмотреть после выхода на экраны.
Теплоход тем временем преображался на глазах. Мы решили не скупиться, поэтому инкрустированные красным деревом стенные панели, золочёные люстры и атласные занавески на окнах вскоре стали неотъемлемой частью "Русского клуба". А как-то Вержбовский подошёл ко мне и, отводя взгляд в сторону, предложил:
— Ефим, вы не будете против, если я приглашу нашего приходского священника?
— Зачем? — в первый момент опешил я.
— Хорошо бы освятить судно, чтобы в дальнейшем нам сопутствовала удача.
Вон чего подполковник удумал! В моё время батюшки чего только не освящали, включая лимузины местных нуворишей, на их фоне такая же процедура с плавучим клубом не кажется такой уж кощунственной. Тем более что у нас не бордель будет, а более-менее приличное место для отдыха и развлечений.
— Отчего же, приглашайте, Виктор Аскольдович, на такое дело можете не скупиться. Пусть за наши дела священник и молится периодически, а мы уж — вы там прозрачно намекните — родной приход не обидим.
Так вот я и бегал по Большому Яблоку, игнорируя общественный и прочий транспорт, иначе мог просмотреть подходящие места для съёмок. Прежде всего нужно было найти похожую площадь якобы в районе "Пяти улиц", на которой в оригинальном варианте происходила битва между иммигрантами и "коренными" американцами. То самое пересечение Малберри-Стрит, Ворт, Кросс, Оранж и Литл-Уотер. Понятно, сейчас там уже другой пейзаж, поэтому я искал что-то хоть внешне похожее. И ведь нашёл! На четвёртый день поисков я забрёл в трущобы Южного Бронкса, и замер посреди вымощенной булыжником площади. Булыжником, Карл! И пусть в виденном мною фильме булыжники уже покрывает снег, на котором прекрасно выделяются пятна крови, приближённость к аутентичности никогда не помешает.
С разных ракурсов я сделал несколько снимков на специально приобретённый для этой цели фотоаппарат "Kine-Exakta" под стандартную 35-милиметровую киноплёнку. Детище дрезденской компании "Ihagee" было, как мне заявили в магазине фотопринадлежностей, первым в мире малоформатным фотоаппаратом. Правда, смущало то, что аппарат был будто бы специально сделан для левшей, потому что копка спуска затвора находилась слева. Да ещё в видоискатель через откидывавшуюся крышечку приходилось смотреть сверху, держа камеру на уровне груди. Если же хотелось снимать от уровня глаз, то на помощь приходил "спортивный видоискатель" — а именно обычная металлическая рамка без линзы, которая могла примерно очертить границы будущего кадра при съёмке на 50-мм объектив.
Я ходил и фотографировал места, которые могли, на мой взгляд, послужить местом съёмок моего будущего кинохита. Так увлёкся, что совершенно забыл о своём дне рождения 12 декабря. Напомнил Вержбовский, закативший в мою честь в ресторане сына небольшую вечеринку. В подарок я получил патефон французской фирмы "Патэ" с десятком виниловых пластинок. Глен Миллер и его оркестр, Луис Армстронг, Скотт Джоплин, Уильям Хэнди… И с особой гордостью мне была преподнесена пластинка романсов Петра Лещенко.
— Достал не без труда, — похвалился Вержбовский. — Чаю увидеть Петра Константиновича когда-нибудь, выступающим в нашем заведении.
Мне объяснили, что одного завода хватает как минимум на проигрывание одной стороны пластинки, а иголка должна непременно находиться под наклоном в 45 градусов по отношению к поверхности винила. А иголку вообще желательно менять после каждого прослушивания, дабы избежать царапин и треска при звучании, так что мне был вручён ещё и целый набор игл. Но самое интересное — пластинки нужно было проигрывать не от края к центру, как было принято на граммофонах, а наоборот.
Но вернёмся к фотографированию. Когда было истрачено несколько рулонов плёнки, я по старой памяти отнёс их в фотостудию Изи Шмейхеля, где плёнки проявили и напечатали вполне качественные чёрно-белые фотографии. Со всей этой пачкой в канун нового, 1939 года, я снова заявился в Лос-Анджелес. К моему приезду уже были назначены кинопробы с выбранными мною главными героями фильма. Тут же я перезнакомился почти со всеми участниками съёмочной группы, хотя с тем же Горси мы даже обнялись, как старые знакомые. Остальные ко мне, что объяснимо, поначалу отнеслись настороженно, но я на удивление быстро даже для себя нашёл со всеми общий язык. А больше в этом помог наш оператор Тони Гаудио. Например, 21-летняя Фонтейн в силу молодости и неопытности поначалу смущалась, но вскоре и она хохотала вместе со всеми над перчёными шутками Тони. Тот в сочетании с природным итальянским темпераментом оказался ещё тем балагуром, и моментально стал душой компании. Я ещё подумал, что при желании наш оператор вполне мог бы играть в комедийных фильмах, но, видимо, ему либо не предлагали, либо не имеет такого желания.
