Рони перечитывала кое-какие журналы о машинах, а я работала за компьютером над дизайнерской программой Мины, которую я обещала закончить к концу лета. Подруга собиралась учиться на дизайнера одежды и мерчандайзера[4] , так что программа, которую я разрабатывала, дала бы ей возможность создавать дизайн в электронном виде. Она могла бы вносить туда размеры, ткани, текстуры, формы и всякое такое, что нужно ей для виртуальных творений. Я знала, Мина собиралась стать знаменитой. Это неизбежно. А глядя на Рони, вы могли бы подумать, что ей суждено стать самой горячей моделью и/или актрисой. Как бы ни так, Вероника была загадкой. Она знала, что была привлекательна, но девушка была до смешного умна. Ее стихией была механика. Рони могла заново собрать двигатель. Черт, она могла собрать машину с нуля, если нужно. Ей также нравилось вызывать шок на лицах людей, когда те узнавали, насколько она сообразительна в отношении машин и механики. Вероника собиралась специализироваться в области машиностроения, и в первый раз я бы хотела быть там, когда ее профессора и сокурсники насмехались бы над внешностью девушки, прежде чем услышали бы, как та с удовольствием болтает о механических аспектах отдельных частей механизма. Одна мысль об этом заставляет меня улыбаться.

– Почему ты улыбаешься? Ты хакнула государственное хранилище? – хихикнула Рони.

– Ха-ха-ха. Я просто думала о том, как ты впервые зайдешь в заполненный тестестероном класс механики, а потом взорвешь их мозги своим интеллектом, – я ухмыльнулась, а Вероника широко улыбнулась.

Мы обсуждали, как обставим наши спальни и немного о колледже, так как обе собирались ложиться спать.

Большую часть пятницы мы потратили на сбор вещей, которые, по мнению Мины, могли нам понадобиться сегодня вечером. Рони была ответственна за музыку, я – за еду и напитки, а Мина, ну, она отвечала за все остальное.

Подруга уже была на пляже, когда приехали мы с Вероникой. Мина уже сложила дрова в яму для костра и установила четыре факела Тики. Я покачала головой.

– Иисус Христос, – Рони охнула в неверии. – Можно было бы подумать, что к этому времени я должна бы к ней привыкнуть, но иногда она все еще просто...

– Бесит тебя? – я ухмыльнулась сестре.

– Да! – она рассмеялась.

– Я уверена, что она могла бы захватить мир… – схватив одеяло и кулер, я направилась к Мине.

Как только я коснулась пальцами ног песка, то почувствовала, что ночь началась. Это было время для разочарования и злости, обиды и освобождения. Подобные сборища всегда устраивались из-за тяжелых расставаний, но они были чем-то намного большим. Это была ночь, когда мы могли отпустить все, полностью освободится от напряжения и позволить ему уйти; это расширяло наши возможности. Девушка оставляла только самое лучшее.

– Наконец-то! – закричала подбежавшая Мина и выхватила кулер из моих рук. – Почему так долго, я уже думала начать без вас.

– Ну, поскольку я единственная здесь, кому изменили, то спасибо, что дождалась меня, – я вложила в слова весь сарказм, на который была способна, и хихикнула.

Мы сидели со скрещенными ногами на одеялах, слушали в случайном порядке песни из плейлиста, который собрала Рони, и ели сэндвичи, которые Элэйн нам приготовила. Фактически, наступило время начать наш вечерний «ритуал».

– Хлоя, я так сильно тебя люблю! – произнесла Мина и начала копаться в охладителе напитков.

Я с улыбкой посмотрела на нее, зная, что подруга раздобыла водку.

– Что это у нее? – спросила Рони, пытаясь выглянуть из-за плеча Мины, которая села обратно с тремя разными бутылками в руках; там была водка из голубики, арбуза и малины. Они были нашими любимыми: арбузная для Мины, малиновая нравилась Рони, а мне – из голубики. Вероника оценивающе улыбнулась мне.

Мина схватила традиционные кружки[5], наполнила их льдом и нашей любимой водкой. Когда напитки были розданы, мы провозгласили тост.

– Мужчинам, которых мы любим. Мужчинам, которые любят нас. Мужчинам, которых мы любим и которые не любят нас. ДА ПОШЛИ ВЫ, МУЖЧИНЫ, ДАВАЙТЕ ПИТЬ ЗА НАС! – смеясь, сказали мы хором. Ах, спасибо тебе, Уилла Форд.

Дальше последовало перемывание мужских косточек. Мы обзывали бывших бойфрендов, прикалывались над парнями и мужчинами в целом. Мы смеялись и злились, шутили и кричали. Это так раскрепощало и веселило. Говорят, смех – это ключ к исцелению, поэтому мы смеялись без устали.

– Ладно, ладно... – Мина остановила нашу истерику. – Пришло время посвящения! – она улыбнулась и вытащила свой IPod, а я – свой.

– Ладно, Рони, начинай!

Время посвящения – это когда мы по очереди выбираем песни, которые отражают наше настроение в течение вечера.

– Хорошо, первая композиция... барабанная дробь, пожалуйста... – Рони поднялась, и мы последовали ее примеру, изображая барабанную дробь, как делали и раньше. – Saving Jane «Loser»!

Она подключила свой IPod и включила песню. Мы рассмеялись и начали дико танцевать по кругу, напевая слова друг другу.

Когда мелодия закончилась, Мина выбрала свою.

– Ладно, моя первая песня, Shakira «Don’t Bother», – я увидела блеск в глазах подруги и поняла, что та посвящает ее Оливеру.

Девушка подключила IPod и включила музыку, и мы начали двигаться в такт, подпевая.

– Отлично, моя очередь… – я улыбнулась при мысли об одной из любимых песен. – Alanis Morrisette «You Oughta Know», – Рони улыбнулась. Мы начали петь, все смелее и громче, а наши внутренние злые рок-звезды дебютировали. Музыка закончилась, и мы рухнули на землю. Разлив другие напитки, каждая из нас села и затихла на минутку, лениво потягиваясь.

Мина первой нарушила молчание.

– Хорошо, моя вторая композиция... – она поднялась, и мы последовали за ней.

– Adele «Smile», – подруга запустила песню, и мы снова ушли в отрыв.

Затем Рони выбрала Kelis «Caught out There», а я – Avril Lavigne «I Can Do Better».

К тому времени, как наша «Да пошли вы, парни»-ночь подошла к концу, мы были чрезвычайно пьяные, шумные и едва ли могли ходить. Идеально, как раз то, что нам нужно. Я нагнулась, чтобы взять последний напиток и включить финальную песню. Последней всегда была Willa Ford «A Toast to Men», это была традиция. Заиграла музыка, и мы позволили нашему опьянению взять верх, громко смеясь и подпевая гимну этой ночи.

– Не могу поверить, что мы уже едем обратно в Тилламук, чувак, – проворчал Макс с пассажирского сидения грузовика.

– Слушай, мама дает нам кожаные диваны из подвала, а также другие вещи, типа телевизора с плоским экраном для нового места. Так что, заткнись, – огрызнулся я.

Он выпрямился.

– Полагаю, это стоит того, но все же мы не могли сделать это в другие выходные?

– Опять ты начинаешь. Сейчас самое лучшее время для этого, – я закатил глаза.

Парень ныл хуже девчонки.

– Хорошо! – фыркнул Макс, а затем вздохнул. – Что случилось между тобой и Ив? Я давненько не видел ее, – друг запрокинул голову на сиденье, закинув свою правую ногу на приборную панель арендованного грузовика.

– Нечего, – я пожал плечами.

– Ну да. Так что, ты бросил ее или она тебя? – он ухмыльнулся.

– Просто наши отношения зашли в тупик. Мы слишком разные, – я снова пожал плечами.

– Иначе говоря, ты устал от очередной девушки и пошел дальше... снова, – он хихикнул.

– Да пошел ты. Я не заметил, чтобы ты остепенился, друг мой, парень-шлюха, – отбил я.

– Чувак, я не предлагаю им становится моими девушками, зная, что устану от них и уйду в любом случае. Так что я – дерьмо, – он рассмеялся, – а ты – мазохист, друг мой.

– Ну и? Мне даже нельзя попытаться? Я должен говорить им, что хочу с ними переспать и уйти? – я поднял бровь, глядя на него.

– Ну, это не совсем... ладно, хорошо, я делал так, но это не то, что я имел в виду. Я не даю обещаний, которых не могу сдержать, а прямо говорю девушкам, что не хочу ничего серьезного и предлагаю лишь весело провести время. Если они не могут пойти на это, тогда это их выбор. Я никому не вру, – сказал он самодовольно.