Сирко осенью после удачного завершения переговоров с гетманами перевел меня с командования куренем на сечевую старшину, назначил есаулом, одним из двух своих главных помощников, тем самым поднял на ступень выше в казачьей иерархии. Никто из казацких командиров не высказал недоумения или возмущения такой стремительной моей карьерой, во всяком случае, вслух, сказались как авторитет кошевого, так и мое деятельное участие в сечевых и общегетманских делах. У меня в свою очередь есть свои помощники - подъесаулы, писарь, в канцелярии предоставили кабинеты для моей службы. Сирко поручил мне ведение внешних отношений Сечи с гетманами, московским наместником, приказами, другими ведомствами и чинами. Несколько раз за осень и зиму выезжал с посольством к правителям государств и княжеств, с которыми Сирко поддерживал прямые отношения.

Книга 2. На переломе

Пролог

Пять лет назад я, вернее, мое сознание перенеслось из 21 века в далекое прошлое, 1670 год. Произошло это при трагических обстоятельствах, в темную ночь в глухом алматинском дворе я вступился за неизвестную девушку и погиб от рук ее насильников. Моя душа неведомым обычному разуму образом вселилась в телесную оболочку юного казака, воспитанника запорожского мага-характерника. Его душа покинула хозяина после странного падения юноши с коня, немыслимого для того, кто с раннего детства, едва ли не научившись ходить, твердо сидел в седле скакуна. Наверное, какое-то провидение, божий промысел предопределил мою судьбу в этом жестоком мире, даровав вторую жизнь, вынес мне свое высшее предназначение.

Наставник Ивана Свирькова, так звали моего предшественника в юном теле, едва ли не с первого взгляда определил подмену его личности на мою, но не стал противиться случившемуся, напротив, отнесся с полным участием, помогая в первых моих шагах, в буквальном смысле, в новой жизни. Сейчас, когда учителя нет уже рядом, он ушел в мир иной, дай господь ему упокоение, ясно осознаю, какую огромную роль сыграл наставник в моем успешном врастании в Запорожском братстве, раскрытии особых способностей, щедро посланных мне всевышним. Также божье благоволение сказалось во встрече с замечательной личностью, легендарным кошевым атаманом Сирко Иваном Дмитриевичем, взявшим меня под свою опеку по ходатайству наставника.

Под присмотром своих опекунов учился казацким наукам, владению оружием, конем, джигитовке, единоборствам, а особо в освоении своего дара. Он оказался исключительным, по словам моего наставника, я в самом скором времени сумел уже пользоваться им, вместе с учителем лечил людей, мог совершать наговоры, отводить глаза, внушать и управлять сознанием, даже левитировать и вызывать огонь. Меня ожидало будущее сильнейшего характерника, но я обратился к более земным заботам, лекарству и боевым походам казацкого братства. Да к тому же женился на любимой женщине, что характерникам не позволительно, считается, что семейная жизнь отнимает от мага его энергию и силу. Но я не жалел о сделанном выборе, моя жизнь стала богата незаурядными событиями и семейными радостями.

Во мне скрытно стали меняться наклонности и нравственные ценности, я, никогда ранее не увлекающийся воинскими забавами и познаниями, стал находить волнующим и захватывающим боевые походы, сражения, меня больше не поражали и не возмущали жестокость, коварство и измена ради победы над врагом, стал лучше понимать вольный нрав разбойного народа, которым по сути и было запорожское казачество. Получил признание своих воинских способностей у казаков, Сирко назначил меня сначала сотником, а после Рождественского побоища османо-татарского войска - куренным атаманом, не взирая на мой юный возраст. В походах, во взятых городах и крепостях сам до грабежей и насилия не опускался, но давал спуску подобным деяниям окружающих казаков, они в природе вольного братства, одномоментно ее не поменяешь, нужна кропотливая и долгая работа с негарантированным успехом. Но придется браться за нее, если есть стремление поменять трагическую судьбу Запорожского воинства и всего Днепровского казачества.

В прежней истории запорожцы стали изгоями на своей родине, когда отпала необходимость защиты южных рубежей от татарских и османских набегов и походов. Своими разбойным поведением и вольницей, изменой вызвали гнев московских государей, начались гонения и лишения, приведших к роспуску днепровского казачества, изгнанию на чужбину самых упорных сторонников своей самобытности. Те же донские или кубанские казаки, напротив, стали оплотом самодержавия, верными его слугами в войне против неприятеля. Надо постараться поменять своенравие запорожцев, их изменчивость в выборе союзников на верность московскому государству, не искать выгоду в кознях врагов русичей. Такую мысль я всеми мерами привносил своему благодетелю, в конце концов достиг некоторого успеха, Сирко выбрал сторону Московии, а не Речи Посполитой или Османской империи, связями с которыми он придерживался в прошлой жизни.

Атаман деятельно принялся склонять правобережных гетманов к союзу с Московским государством, наиболее влиятельный из них, Петр Дорошенко, державшийся прежде Османской империи, внял уговорам Сирка. Осенью этого, 1675 года, он поклялся в верности царю и передал власть на Правобережье ставленнику Москвы левобережному гетману Самойловичу. Тем самым началось объединение разделенного Андрусовским перемирием между Московией и Речью Посполитою днепровского казачества, преодоление междоусобной Руины, когда братья казаки с разных берегов Днепра шли войной друг на друга по воле сильных государств, держащих под своей рукой многострадальный край казаков. В переговорах с гетманами кошевой привлек меня, я стал особым посланником атамана, много раз ездил по его поручению к гетманам, польскому королю, московскому наместнику, сам при случае убеждал противную сторону. За заслуги в ведении переговоров Сирко назначил меня есаулом, своим главным помощником по внешним отношениям Сечи с другими сторонами.

В мае 1676 года русские войска переправились через Днепр и вошли в правобережное гетманство, теперь присоединенное к Московскому государству по договору с бывшим гетманом Дорошенко. Однако вхождение гетманства в Русское царство и назначение новым гетманом Самойловича не было узаконено в глазах казаков общим решением Рады, поэтому ввод русской армии, неуважение к мнению правобережного казачества вызвали ропот среди немалой ее части. Такой шаг Московии также нарушал заключенное ею с Речью Посполитой Андрусовское перемирие, что вызвало понятное недовольство Варшавы.

Ради истины надо заметить, что она по сути сейчас не контролировала Правобережье, захваченное Османской империей три года назад, но лелеяла мысль вернуть потерянные земли. А тут ее прежнюю вотчину как на блюдечке преподносят извечному врагу, с чем король Ян III Собеский никак не мог согласиться. В том же мае он направил свою армию в Подолию, также к Киеву и Чигорину для восстановления власти Речи Посполитой в Приднепровье, при этом одновременно перекрывая путь русскому войску на свои законные, как считал король, земли. Создалась реальная угроза новой войны между двумя государствами, до этого объединившихся перед общим врагом - Османской империей.

Но нет худа без добра, войну между временными союзниками остановило вторжение стотысячной османской армии под командованием Ибрагим-паши в Подолию и Правобережье, им пришлось снова объединиться для отпора главному врагу. На этот раз против османов встало все казачество, в отличие от прежнего вторжения Порты, когда Дорошенко принял ее сторону. Запорожская Сечь направила свое воинство численностью 20000 казаков на помощь братьям с правобережья. Его возглавил сам кошевой, своими помощниками назначил есаула Крыловского и меня. В мое подчинение передал группу из пяти полков, буду выполнять свои задачи, действовать автономно от основного войска, также, как и Крыловский.