На совещании у государя после доклада Федора Волконского приняли план военной кампании на следующий год. Меня утвердили командующим экспедиционной армии и казацкой флотилии, Генеральный штаб ввел ее для предстоящих боевых действий. Армия общей численностью в 80 тысяч бойцов разделяется на две группировки, основная, восточная, берет Крым и Приазовье, вторая захватывает крепости на Днепре, зачищает от татар Правобережье и занимает рубеж на Буге, закрывая наш тыл от возможного османского вторжения. Мы решились подстраховаться, оставляем часть войск для отражения наступления осман, если они решатся начать войну. Флотилии ставится задача уничтожить османский флот в Днепровском лимане, а затем захватить все крымские порты, включая османские на южном побережье. После завоевания армией Крыма идет морем до Буга и Днестра, берет Очаков и Аккерман, одновременно вторая группировка переходит Буг, занимает все северное Причерноморье вплоть до Днестра, здесь укрепляется вдоль границы с Молдавией.

План вначале вызвал у многих собравшихся сомнения и вопросы, поставленные перед армией задачи показались чрезмерными, а сроки слишком малыми. Волконский развеял их опасения вескими доводами, раскладом сил, превосходством русской армии перед неприятелем в выучке и вооружении. О флотилии, реальности достижения ее целей разъяснил я, дополнил, что поведу ее сам, оставляя за собой координацию действий сухопутной армии. По моему настоянию перенесли начало операции с мая на апрель, для перехода через Дикую степь так предпочтительнее, утвердили командующих обеих группировок, предложенных также мною, в восточной назначен Василий Мезенцев, в западной Яков Волынский, оба молодые, но хорошо проявили себя в последней войне, командуя полками и группами. Государь при обсуждении больше слушал, дал возможность всем высказаться, иногда сам задавал вопросы, на мой взгляд, вел себя мудро и взвешенно.

После совещания вместе с назначенными помощниками и Генеральным штабом разбирался с подготовкой к предстоящему выступлению и боевым действиям, необходимыми средствами и припасами, вместе проработали конкретные меры и сроки. Задержался в столице еще на несколько дней, пока дело тронулось с места, заработали все ведомства и службы, завязанные с военными заказами, а потом отбыл к себе. Вернулся из Москвы в конце января, после Крещения, вызвал командиров казацких полков, объявил о предстоящем кампании, распределил, кто пойдет на чайках, а кто с армией. Старшим флотилии назначил Петра Сорочинского, поручил ему подготовить все нужное для похода 10-тысячного казачьего войска. Работа ему предстоит большая, по сути надо снова строить суда, за минувшие десять лет после последнего подобного похода мы больше не ходили на чайках, за это время они пришли в негодность, сгнили. Но если взяться за постройку всем войском, то меньше чем за месяц казаки справятся, только нужно снабдить их нужным лесом и другими материалами.

Оставшееся время до выступления армии занимался своей губернией, больше времени провел в разъездах, дома бывал урывками. Проследил за ведением новых законов и указов, состоянием дел в производстве и освоении земель, провел много встреч в уездных центрах, волостях и поселениях с местным людом. Особое внимания уделил присоединенным уездам, постепенно, но уже сейчас заметно, жизнь здесь налаживалась, присмирели и утихли прошлые смутьяны и злопыхатели, остальные поверили в перемены к лучшему, стали относиться если не с приязнью, то с большим терпением к новой власти. Выслушал жалобы и обиды жителей по поводу новых порядков, каких-то проволочек и мздоимства здешних чинов. Сам давал разъяснения, устраивал разнос провинившимся служивым, некоторых из них, от уездных начальников до волостных старшин, пришлось заменить. Но в большей мере остался доволен ведением дел на местах, люди старались как могли, со временем к ним придет опыт, понимание лучших путей.

Дома шло своим чередом, дети вырастали, старшие вылетели из родного гнезда, женил Андрея и Максима, выдал замуж Дашу. Моя первенец, Лиза, уже заневестилась, ей минуло 17 лет, красавица, вся в Катю. Мария хвалит девушку, у нее дар к лекарству, в свои юные годы многое знает и умеет, я сам учу дочь пользованию унаследованными от меня способностями. Счет моим детям с таким даром перевалил за десяток, с теми, кто постарше, как Лиза и Петя, занимаюсь не первый год, с младшими больше в играх, уже с младенчества в них чувствуются особые наклонности будущих чудодеев. Больше всего одаренных детей у Ксении Капитоновой, все трое рожденные ею малыша развиваются не по годам быстро, их на редкость насыщенное энергетическое поле предвосхищает самый высокий уровень пока еще не раскрытых способностей, возможно, даже больше, чем у меня. Подобную одаренность можно объяснить не только моими талантами, передавшимися детям, но и природой самой Ксении, у нее в роду по матери были знахари и ведуньи.

За минувшие годы мы с Ксенией срослись душой и сердцем, чувствуем друг друга как себя самого. В разлуке Ксения интуитивным чутьем ловит мои эмоции и переживания, заранее знает, когда я приеду, приходит с детьми в наш дом встречать меня. И я сам вижу своим внутренним взором, что с ней, через ее чувства воспринимаю окружение, происходящие события, тревоги, заботы и радости, ее любовь к детям и ко мне. Ни с кем из других жен подобного единения нет, со временем взаимные чувства с ними притупились, отношения перешли в привычные, даже моя первая любовь в этом мире к Кате растворилась, стала призрачной как легкий туман. Не скажу, что мы стали холодны друг к другу, но прежнего жара между нами нет, постельные забавы уже не приносили той страсти и самозабвения, как в первые годы. А с Ксенией случилось все напротив, первые знойные связи постепенно перешли из физиологической потребности в сердечное притяжение, с рождением детей чувство общности только укрепилось, из разлуки стремился к своей любушке, обнимал жарче, чем других подруг.

В служебных разъездах, домашних заботах прошла зима, подошло время собираться к военной кампании. Ранней весной казаки приступили к строительству чаек из дубов и ивы вдоль поймы рек и в плавнях. К условленному сроку все 150 казацких судов были готовы, в войсковой скрабнице (теперь окружном арсенале) укомплектовали их парусным и другим снаряжением, походными пушками, в середине апреля пригнали в Сечь. К тому времени из Воронежа и Чернигова выдвинулись в марш обе армейские группировки, западная идет вдоль Дона в Крым, другая к Днепру до татарских крепостей. Из пятнадцати казацких полков в поход на чайках отправляются десять, остальные остаются на западных рубежах стеречь границу. Назначенный мной командующим флотилией Петр Сорочинский отдал распоряжение командирам полков загружаться в чайки и начать поход, сам я в его действия не вмешивался, моя помощь понадобится в бое с османским флотом и при захвате крепостей.

Татарские крепости прошли средь бела дня, я на подходе к ним накрыл парализующим полем Ислам-Кермен на левом берегу. Со своей командой на чайке подплыл на глазах замерших татар к причалу у ворот, бойцы сноровисто высадились, опустили лебедкой цепь, перекрывавший фарватер реки, а после мы спокойно отправились дальше по течению. Без особой спешки прошли плавнями устье реки, заночевали у выхода в лиман, на следующее утро вступили в него, не пытаясь укрыться от османского флота. На этот раз кораблей у осман намного меньше, чем в прошлые походы, почти за десять лет мира неприятель расслабился, да и держать без дела множество кораблей Порта, по-видимому, сочла расточительством. Всего насчитали полсотни кораблей, галер среди них только пять, десяток галиотов, большую часть составили небольшие бергантины. Весь флот собрался в глубине лимана, за версту от нас, большие суда посередине, остальные по кругу возле них, сторожевую службу у мелководья в месте выхода из устья несет только одна бергантина.

Заметно, что появление нашей флотилии стало для осман полной неожиданностью, прошла не одна минута, пока на их судах поднялась тревога, забегали по палубе как тараканы на кухне, готовя к бою орудия, занимая места у бортов. Дозорная бригантина со всех ног или рук улепетывала от нас к своему флоту, мы не стали преследовать ее, разошлись по кругу, охватывая все корабли неприятеля. Наших сил вполне достаточно для их захвата и без моего вмешательства, но ни к чему лишние потери, накрываю парализующим полем весь османский флот. Я с командой своей чайки держусь центра нашего строя, в абордаж мы не идем, пока команды на других чайках занимают вражеские суда. Не прошло и двух часов, как без единого выстрела мы закончили с захватом всех кораблей, порубили саблями и выбросили за борт осман, расковали рабов-гребцов. Жечь суда не стали, они нам понадобятся в Крыму, рассадили казаков по ним, после небольшого отдыха отправились дальше.