К своим 27 годам так и не женился, несмотря на уговоры мамы, других родственников. Не скажу, что я сторонился женской половины, напротив, меня укоряли излишней любвеобильностью, мол, ни одной юбки не пропустит, но такую близкую моей душе, как Ксения, девушку не встретил. Потом подался настоянию мамы, женился на Сашеньке, скромной и миловидной дочери ее подруги, мы с ней прожили в ладе долгую жизнь, родили троих детей, дождались от них внуков. Все считали нас счастливой парой, но Сашенька мучилась, не подавая вида другим. Я не старался лукавить с ней, прямо признался, что у меня к ней особой любви нет, только доброе отношение, как к близкому другу. Сама же Сашенька отдалась любви ко мне самозабвенно, ее чувство с годами не ослабло, вызывая во мне чувство признательности, но и досады на себе, сам я не мог ответить ей тем же самым. К тому же грешил супружескими изменами, о которых Сашеньке исправно сообщали доброжелатели, но ни слова укора я от нее не услышал, стойко несла крест беззаветной любви.

Когда выдавалось свободное время, принимался за психологические опыты, как-то объясняющие мой дар. Пытался разобраться в его природе, отчего он зависит, можно ли поднять и расширить данные от природы способности. Некоторые эксперименты над собой и пациентами в условиях клиники давали надежду на успех, но продолжить не получалось, не хватало знаний, а, главное, из-за слабого уровня моего дара, у моих детей в прошлом мире был даже выше. Не оставлял попыток развить его, продумывал различные методики тренировки, таким долгим путем через многие годы упорных занятий достиг небольшого прогресса, на этом он остановился, несмотря на все старания. Но даже с такими способностями я мог успешно лечить психозы и неврозы, психопатию, эпилепсию, избавлять от наркомании и алкоголизма. Постепенно круг моих пациентов расширился, стал пользоваться среди них известностью, ко мне приезжали на лечение со всей республики, России, других стран.

Я ушел из диспансера и открыл собственную клинику, но не порвал связей с лечебными учреждениями, меня довольно часто приглашали на консультации и консилиумы. Не отказывал в помощи, советовал и наставлял коллег и молодых врачей, принимал на практику студентов из разных ВУЗов. По просьбе ректора своего альма-матер читал лекции по психиатрии, клинике и лечению острых психических заболеваний, вел практические занятия. Принял предложение о нештатной работе на кафедре психиатрии и поступлении в аспирантуру, учился сам и учил других. В установленный срок подготовил и защитил диссертацию, мне присвоили ученую степень кандидата медицинских наук. В подобных заботах шли годы, успевал проводить собственные операции и сеансы, учил сотрудников своей клиники, вел теоретические и практические занятия в университете и лечебных заведениях. Работа и благодарность спасенных мною пациентов приносили в мою душу удовлетворение, я был счастлив своим трудом, занимался им до преклонных лет, пока еще были силы, а голова не потеряла ясности ума.

Временами вспоминалась жизнь в далеком прошлом, перед глазами проходила моя юность в Сечи, боевые походы и сражения, добрым словом поминал наставника и Сирко, последующее гетманство и губернаторство, государь Федор Алексеевич, Петр, мои боевые товарищи. В первые годы после возвращения пытался найти отзвуки наших деяний в нынешней истории, но безуспешно, никаких следов, в книгах и трудах о тех временах все осталось как и прежде. Кроме поиска в информационной сети даже предпринял поездку в Украину, объездил и прошел своим ногами места прошлой жизни. Нашел могилу Сирко на Никопольщине, поклонился праху кошевого атамана. Побывал в Киеве, но прежней резиденции и своего дома в Подоле не нашел, на их месте бульвар с высотными зданиями. Из-за ностальгии, если так назвать мое чувство к ушедшей в небытие жизни, наведался в Подолию и Причерноморье, заехал в Умань, Очаков и Белгород-Днестровский (прежний Аккерман).

Иногда на ум приходила мысль, что мои воспоминания наваждение, бред находившего в коме больного, но после раздумья отвергал ее, не может быть в бреду такая ясная, со всеми деталями картина прошедших событий. Да и мои умения и способности переняты из реального опыта, больным воображением их не получить. Достоверного объяснения происшедшему так и не смог дать, только то, что развилки в истории нынешнего мира не произошло. Можно предположить версию о различных мирах нашей вселенной, чудесах мироздания или божественном провидении. Но все эти рассуждения из области фантазии и домыслов, никак не объяснимых наукой или логикой. Вера в бога, которой я искренне придерживался в прошлом, здесь стала для меня иррациональной, я пытался все объяснить строгим научным подходом, даже свои анормальные способности.

Постарели и тихо ушли из жизни мои родители, вначале отец, через пять лет и мать. Я часто проведывал их, поправлял их здоровье, оказывал возможное внимание, как-то скрашивающее их старость. Переселяться ко мне или Лене они отказались, остались жить в небольшом домике в пригороде Щучинска, где отец закончил службу в звании полковника. Сестра со своей семьей живет в одном городе со мной, так что особо приглядывать за стариками некому, но им нравился свой город, да и места там благодатные, курортная зона, наш задымленный и шумный город их никак не привлекал. До последних дней они оба сохраняли бодрый вид и ясную голову, успевали еще повозиться в своем небольшом огороде, выращивали зелень и овощи. После похорон отца я уговаривал маму поехать ко мне, но она твердила по прежнему, хочет остаться здесь, так и похоронил ее через годы рядом с отцом.

Наши с Сашенькой дети выросли и повзрослели, разлетелись из родимого дома. Старший сын, Костя, пошел по моим стопам, выучился на врача-психотерапевта, со временем я передал ему свою клинику, сам вел только прием больных. Особых способностей он не унаследовал, но как врач достиг немалого, да и научной работой занимался одновременно, стал также кандидатом наук. Ваня, второй сын, после службы в армии пошел в полицию, заочно закончил юридический факультет КазГУ, прошел все ступеньки карьерного роста, от постового до начальника районного отделения в Павлодаре. Самая младшенькая Галя, всеобщая любимица, вышла замуж за военного, пограничника, мотается за мужем по заставам и гарнизонам. У всех детей свои семьи, нарожали нам внуков, каждый год с Сашенькой наведывались в гости к Ване и Гале. Костины дети росли на наших глазах, часто оставались у нас, мы их баловали больше, чем своих детей, а они отвечали нам привязанностью и лаской.

В свой срок ушел на покой, в освободившийся досуг много гулял, чаще с Сашенькой, ездили с ней путешествовать по миру. На склоне лет понял, какое счастье мне подарила судьба, сведя с той единственной женщиной в этом мире, способной безраздельно слиться со мной, полностью отдавшей себя без остатка моим желаниям и воле. Я же искал чего-то неведомого, меряя ценностями безвозвратно ушедшего мира, живя прошлой любовью. И не замечал совсем рядом родную душу, не ценил ее подвиг ради меня. Прозрение наступило только сейчас, я постарался, пусть и поздно, воздать сторицей супруге за терпение и любовь. Не отпускал ее руку на прогулках, баловал цветами и подарками, почти не расставался с ней, звал с собой повсюду. Сашенька сразу заметила перемену во мне, а когда я признался, что дороже ее во всем свете никого нет, счастливо улыбнулась, прижалась к моей груди. Так в любви и согласии мы прожили еще многие годы, радуясь друг другу. Даже дети заметили, сравнили нас с молодоженами в медовый месяц, а мы только улыбались, взявшись за руки.

Пришло мое время закончить свой долгий путь, я чувствовал свой последний час, как слабеет на глазах тело, душа едва держится в нем, готовая вот-вот покинуть обитель и устремиться в заоблачные дали. Попрощался с супругой, поблагодарил за ее любовь и заботу, попросил прощения за доставленные обиды и переживания. Сашенька заплакала, обняла меня, а потом ответила, без меня она жить не сможет, последует за мной куда угодно. На мои утешения только зарыдала больше, крепко держа меня своими высохшими ручками. Костя после моих прощальных слов срочно вызвал Ваню и Галю, я удерживал свою душу до последнего, прося ее подождать чуть, дать попрощаться с младшими детьми. И она пожалела меня, дала свидеться с моими кровиночками в последний раз, а после покинула бренное тело, я умер в кругу любимых людей, прожив счастливую жизнь, а если считать и прошлую, то две, в мире и ладу с собой, своей совестью.