Тайлер

Пять лет и десять месяцев назад

Мы с Дином уютно устроились на заднем сидении лимузина. Из разговора с Винтер я вспомнила, что езда в лимузине была одним из многих преимуществ моей новой работы. Но мы не всегда использовали такой способ передвижения. Так мы делали тогда, когда были на работе, или когда группа девушек проводила где-то вместе ночь, или когда Мина хотела, чтобы мы к ней приехали.

Я никогда на таком не ездила.

И никакой обдолбаный Дин не помешает мне насладиться машиной.

Он был такой идеальной первой целью. Мужчина был готов уже с того момента, как мы встретились в баре. И когда я сказала, как сильно хочу пойти к нему домой, чтобы нам было поудобнее, он залпом выпил свой напиток, а также мое вино. К тому времени, как мы встали, чтобы уйти, я увидела, что порошок начинает действовать. Поэтому схватила его за руку и потащила через заднюю дверь VIP-комнаты, вниз по лестнице, туда, где нас ожидал лимузин.

Я знала, куда нас везет водитель. Просто не знала адрес или как долго мы туда будем добираться. Я не могла видеть наше местоположение: окна были тонированы изнутри, поэтому ни черта не было видно. Но по моим подсчетам, мы были в пути по крайней мере пятнадцать минут. Мне не разрешалось посмотреть на телефон, чтобы сверить время. Мы могли их использовать только в экстренных случаях. Это было одно из правил. И тревога не могла сойти за экстренный случай, поэтому мне оставалось надеяться, что мы почти приехали к месту назначения.

Винтер говорила о том, что Дин будет молчать, пока мы будем ехать. Бессвязная речь, путаница в словах, усталость — всё это было побочным действием препарата. Она была права. Дин не сказал ни слова с того момента, как мы устроились на заднем сиденье. Он, в основном, просто смотрел на свои руки, двигая ими перед лицом, туда и обратно, как будто никогда их раньше не видел.

Он был под кайфом.

Как и я, но мой кайф был немного другим.

Сохранить прикрытие и заманить Дина в лимузин было своего рода всплеском адреналина, который я никогда не чувствовала раньше, но мне определенно хотелось повторить. Мне нужно было убедиться, что я ничего не испортила, чтобы мне дали еще такой шанс.

Как только лимузин остановился, Дин наконец-то заговорил.

— Мы дома?

— Если тебе хочется, можешь называть это место домом.

— Я хочу домой.

Я не хотела смеяться, но не смогла удержаться, так как его голос стал таким детским и невнятным, и плюс к этому, он вел себя так, будто вся его уверенность в происходящем исчезла.

— Дин, ты получишь всё, что захочешь. Только немного потерпи, хорошо?

Он не кивнул. Он вообще ничего не сказал.

Рядом с моими ногами на коврике была сумка, я ее заметила еще когда мы сели в лимузин. Мина подготовила меня, поэтому я знала, что внутри два шарфа. Перед тем как выйти из машины, мы с Дином должны были их надеть. Шарфы скроют верхнюю часть наших лиц, начиная с носа, полностью закрывая глаза, и завязать их нужно было прямо за головой. В шарфах были прорези для глаз и для носа, чтобы было чем дышать.

Сначала я завязала свой. Затем, после того как завязала и Дину, я постучала в окно, чтобы водитель знал, что мы готовы. Я ожидала, что Дин попытается снять свой шарф или, по крайней мере, спросит, зачем он ему. Но он ничего не сказал, даже не потянулся руками к лицу.

Водитель открыл дверь, и я начала вылезать первой, потянувшись чтобы схватить Дина за руку.

— Пошли, — сказала я ему.

— Мы уже дома?

Мина сказала, что цель будет податлива. Но она не говорила, что он будет постоянно повторять один и тот же вопрос, словно ребенок.

— Да, Дин, мы дома.

Он цеплялся за мои пальцы и шаркал по тротуару так, будто его ноги были слишком тяжелыми, чтобы он был в состоянии их поднять. Я знала, это из-за препарата он так себя чувствовал, ведь до того как сесть в лимузин, он шел нормально.

Когда мы доползли до единственной двери, я бросила взгляд на здание. Это был гигантский склад длиной более квартала, снаружи покрытый темно-красным кирпичом. Кроме размеров он больше ничем не выделялся. На нем также не было никаких опознавательных знаков. Район выглядел промышленным, поэтому склад тут хорошо вписывался.

Я постучала четыре раза — два раза тихо, два громче. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы дверь распахнулась, и человек, который поприветствовал нас, был почти таким же широким, как дверная рама.

— Я номер двадцать, — сказала я. — А это мой компаньон — Дин.

— Дом? — спросил Дин.

Приветствующий проигнорировал Дина, глядя на лист бумаги, который держал в руке. Бумага была маленькой и изношенной; она рассыпалась бы, если бы он ее смял. Что-то мне подсказывало, что к концу ночи так и будет.

Он отошел от прохода.

— Входите.

Мы последовали его приказу и теперь стояли в комнате, сделанной полностью из бетона — стены, пол, даже потолок, всё было бетонным. Каждое наше движение отдавалось эхом. На складе было черным-черно, за исключением светильников на стене, которые висели примерно через каждые десять метров.

— Продолжай идти, — сказал мужчина, который шел позади нас.

Я продолжала держать Дина за руку, помня про инструкции, которые давала мне Мина.

«Когда дойдешь до девятнадцатого светильника, поверни направо. Там будет небольшой проход длиной всего несколько метров, а затем двадцать шесть ступенек вниз. Без перил. Если будет нужна опора, то держись за стену. Внизу будет металлическая дверь. Стучать четыре раза — два тихих стука и два громких».

Я повторила ее указания в своей голове, и не став заморачиваться тем, что ждет нас внизу, стала считать светильники.

Дин двигался не очень быстро, и, кроме редкого бормотания, ничего не говорил. Я думала, он будет задавать кучу вопросов о том, что это не его дом и куда мы идем. Но, возможно, под наркотиком ему было это не особо интересно. Или, может быть, вопросы были в его голове, но наркотик мешал задать их вслух.

И об этом мне нужно было спросить Мину.

Когда мы дошли до ступенек, я прижала свободную руку к стене.

— Держись, если нужна опора, — сказала я.

Он сжал мою руку сильнее.

— Не за меня, а за стену, — сказала я.

Спускаясь вниз, я мысленно считала количество ступенек и пыталась сосредоточиться на них, только бы не слышать тишину. Тишина нервировала. Мое сердце билось быстрее с каждым стуком моих каблуков, эхом отдающимся от стен, и как только мы приблизились к концу лестницы, мне стало тяжелее дышать. Отверстие в шарфе, вырезанное под моим носом, было не большим, и я не могла вдохнуть достаточно воздуха, чтобы мне стало легче.

Напряжение нарастало.

Мне нужно всё сделать правильно. Мне нужно, чтобы Мина мной гордилась.

Я должна сделать так, чтобы мной гордилась вся моя семья — девочки, все двадцать, и те, кто был выше. Как только я войду в следующую дверь, вся моя жизнь обретет смысл. Там меня будет ждать Мина. Она проанализирует мои действия и доложит обо всем своим боссам, а потом они решат, подхожу ли я их компании.

И то, что я попала в «Ачурди», еще не давало мне гарантий того, что я смогу там остаться.

Смогу ли остаться или нет, покажет именно то, что произойдет сейчас.

Было легко подсыпать порошок в напиток Дина. Еще легче было флиртовать, выпячивать грудь и кусать губу.

Но теперь задание становилось сложнее.

Я подняла руку, сжала ее в кулак и замерла перед дверью. Все мои нервы, все опасения нужно было оставить здесь, на бетонной плите, на которой я стояла. Мне нужно было найти уверенность и использовать ее.

— Почти пришли, — прошептала я Дину, но, видимо, и себе тоже.

Потянувшись к затылку, я проверила узел шарфа. Он был надежно закреплен. Затем проверила, чтобы у Дина узел тоже был в порядке. Я тянула время, и знала это.