Жаров медленно поднимается на ноги и вновь опускает руки в карманы брюк. Его грудная клетка часто вздымается, он крепко сжимает челюсти и смотрит так удивлённо, будто я держу на руках не ребёнка, а маленькое инопланетное существо. Я не предполагала, что первая его реакция будет именно такой. Это для меня Булка — привычная и родная. Для Ярослава — чужой капризный ребёнок, который его боится. Меня прилично потряхивает и штормит от сложившейся ситуации.

— Орёт как сирена, — качает головой Миша. — Я отойду покурю. Серый, ты со мной?

Реабилитолог отрицательно мотает головой. Он принимает решение остаться и встает ко мне ближе, будто защищая от Ярослава, который пропитан злостью и мощной сбивающей с ног энергетикой хищника.

Осознав, что оставить нас с Жаровым наедине не удалось, Миша машет рукой и тоже никуда не уходит.

— Сколько ей? — интересуется, прищурившись, Ярослав.

Вера продолжает плакать, я нервничать. Дурацкая и неловкая ситуация в эпицентре которой оказалась именно я.

К счастью, на территорию реабилитационного центра заезжает машина с шашками на крыше. Боже, спасибо, что ты меня услышал!

— Наше такси подъехало, — отвечаю Ярославу.

— Нам нужно поговорить, Соня. Не считаешь?

Он встает напротив и будто преграждает дорогу. Дочь плачет громче и громче. Но Яру плевать. Он не пытается быть лояльным и понимающим, не пытается войти в положение. Ведёт себя эгоистично и ставит свои желания на первый план.

Сергей делает шаг навстречу Жарову, кладёт ладонь на его грудь, пытаясь сбить с него спесь и успокоить. Что-то ровным тоном проговаривает, но из-за плача я его не слышу.

— Тебя не спрашивали, — Ярослав бросает на реабилитолога короткий и ленивый взгляд и тут же возвращает его на меня. — Я с Соней общаюсь.

В голосе требовательность, жесткость и хладнокровие. Ярослав упрямо и пытливо смотрит мне в глаза, вынуждая ответить.

Мои нервы натягиваются как канаты, а терпение трещит по швам. Если бы не Вера, я бы встала в стойку и тоже стала вести себя агрессивно. Но я не имею на это никакого права. Как мать.

Такси сигналит, мужчины начинают переговариваться между собой на повышенных тонах. Влезает и Миша. Кажется, Сергею не удастся купить у него машину. И в этом опять виновата я.

Происходящее напоминает хаос, беспредел. Я пытаюсь обойти Жарова, крепче прижимая к себе Булочку. Виски разрывает от пульсации, а жар во всем теле становится нетерпимым.

— Ну так что, Соня? — долетает мне в спину голос Ярослава.

— Яр, прекрати! — оборачиваюсь к нему лицом.

— Сколько? Простой вопрос. Пару слов. Это не сложно.

— Пожалуйста, не сейчас! Ты же видишь, что она плачет!

Таксист открывает дверь автомобиля, я плюхаюсь на пассажирское сидение и усаживаю на колени Булку. Вижу, как Сергей взмахивает рукой, чтобы подождала. Быстрым шагом направляется в сторону такси.

— Вера цветок уронила! — восклицает он громко.

Бросив взгляд в сторону Ярослава, замечаю, как нервно дёргается его кадык. Густые чёрные брови удивленно ползут вверх.

Теперь ты знаешь, как её зовут. Думаю, этого достаточно.

Сергей подбегает к машине и вручает дочери цветок, который лежал на асфальте. Булка коротко всхлипывает и перестаёт истерить буквально на секунду.

Дверь захлопывается, таксист трогает с места. Я смотрю перед собой и укачиваю малышку на руках. Вера засыпает почти моментально. Уставшая, зарёванная. Лучше бы я отменила чёртову запись на массаж, чем позволила бы случиться тому, что случилось.

Делаю глубокий вдох-выдох. Пытаюсь вернуться в спокойное состояние, но получается отвратительно.

За окнами мелькает парк, крупный торговый центр и мой бывший университет, из которого я забрала документы перед самым вылетом в Канаду. Но мысли забиты другим.

Перед глазами то и дело всплывает образ Ярослава. Его шок, удивление. Попытка заговорить с Верой. Он смотрел непонимающе и растерянно. Возможно, пытался сопоставить, Булка его дочь или нет? Как так вышло? Когда?

Я и сама не знаю! Быть может, Вера получилась, когда мы трахались на пляже. Вокруг было пустынно — мы заехали далеко-далеко. Я выпила вина, станцевала для Яра. Вела себя непринуждённо и легко. Затем мы играли на желание, я проиграла и выполнила. Разделась, трогала себя. А Ярослав смотрел. Голодно, жадно. Потом не выдержал и присоединился. Ласкал меня, целовал. Брал быстро и грубо. Презервативы остались в машине и тогда Яр впервые поленился за ними идти. Потому что безумно меня хотел.

Таксист оказывается очень отзывчивым. Обходит автомобиль и помогает встать с места. Затем придерживает подъездную дверь, чтобы я с лёгкостью прошмыгнула в подъезд. Держать на руках тринадцатикилограммовую дочь — непростая задача. Особенно, если в тебе самой недостаток веса.

Оказавшись дома, я осторожно перекладываю Булку в кроватку. Но отойти не могу — стою и рассматриваю. Становится интересно, что подумал Ярослав, когда её увидел? Заметил ли сходство? Или ненависть заслонила ему глаза, и он не заметил её карих глаз и милых кудряшек?

Я невольно вспоминаю наш давний разговор, который состоялся, когда мы были в браке. Отдыхая в одном дорогом ресторане, мы услышали, как истерит ребёнок. Ярослав сказал тогда, что маленькие невоспитанные дети его раздражают. Сегодня Вера вела себя именно так.

Через пару часов возвращается бабушка и мне удаётся переключиться. Она счастлива, что доктор не поставил ей ни одного устрашающего диагноза. Даже рака нет! Закатываю глаза и от души поздравляю её. Я не думала о подобном, хотя бабуля ещё тот мастер накрутить себя и окружающих.

Верушка просыпается довольная и улыбчивая — в отличном настроении. Мы трапезничаем, а затем выходим на детскую площадку, где знакомимся с чудесной мамой Кирой и её прелестной дочкой Линой. Приятно проводим время, болтаем. Хотя где-то на подкорке сидит осознание, что встреча с Ярославом не последняя и он ещё даст о себе знать, я больше не нервничаю. Теперь точно буду готова. Достаточно вспомнить период после разрыва. Всю ту боль и горечь. Беременность, роды. И тотальное одиночество.

На улице начинает темнеть. Мы с Кирой договариваемся увидеться завтра и обмениваемся номерами телефонов. Прощаемся, возвращаемся с Булкой домой.

Я прямо с прихожей несу её в ванную комнату, потому что они с Линой искали в песочнице клад. Нашли в виде кошачьих фекалий, поэтому запах стоит отвратительный, в голове много песка, а одежда и руки испачканы.

Полностью отмыв дочь, я кутаю её в полотенце и несу в спальню. Как раз в этот момент слышу звонок мобильного телефона. Волоски на коже встают дыбом, я интуитивно знаю, кого услышу на другом конце провода.

Хорошее настроение моментально портится. Одной рукой я держу дочь, другой — тянусь к мобильному. Несколько секунд медлю, раз за разом читая на экране имя своей первой и безответной любви, а затем всё же снимаю трубку.

— Привет, — произношу в динамик.

Фоном играет музыка, Ярослав не говорит ни слова.

Я застываю как истукан и терпеливо жду. Вера дёргает меня за волосы и смеется. Я улыбаюсь ей в ответ. В какой-то момент понимаю, что Яр нас слушает. Поэтому молчит.

— Мне подняться или ты спустишься? — наконец интересуется Жаров.

Я подхожу к окну и, открыв тяжёлые шторы, выглядываю. Прямо под нашим подъездом припаркован его автомобиль.

— Уже поздно, а я живу не одна, поэтому извини, в гости звать не буду, — спокойно отвечаю Ярославу.

Он ни слова не говорит, а значит соглашается.

— Спущусь через десять минут.

Завершив вызов, переодеваю Булку в удобную слитную пижаму. Пульс прилично частит. Дочь трёт глазки, вымотанная после прогулки. Знаю, день получился очень насыщенным, и я сама была бы не против уснуть вместе с ней.

— Сейчас-сейчас, кроха. Любимая бабушка уложит тебя спать, а мама отъедет ненадолго. Кажется, нам с твоим отцом нужно будет серьезно поговорить и решить важные вопросы.