— Скажи, что любишь… — шепчет Радмила. — Яр, скажи, что всё ещё меня любишь. Мне это так важно!

— Всё ещё люблю.

У меня в горле застревает колючий ком, а на глазах проступают слёзы. Наблюдать за ними мучительно. Особенно сильно, когда я понимаю, что тихая музыка — это мелодия мобильного телефона Ярослава. И ему звоню я.

Громко вскрикиваю, картинка рассыпается будто чёртов пазл. Дыхание частое, глубокое. Открываю глаза и осознаю, что это был всего лишь сон.

Я нахожусь в своей постели и ни за кем не наблюдаю. Ни за Радмилой, ни за Ярославом. В кроватке поблизости спит наша с ним дочь.

В груди такая щемящая боль, что мне с трудом удаётся справиться с собой. Прошло два года, а этот сон периодически мне снится. Ужасающе-реалистичный. Из-за которого я просыпаюсь в слезах и с сумасшедше колотящимся сердцем. Как будто и вправду побывала в столице два года назад.

Яр вчера сказал, что после меня ему не хотелось отношений. Возможно, пробовал и не сложилось. В таком случае неужели тот секс стоил того, чтобы разрушить наши зарождающиеся отношения? Мне больно. Снова и снова.

Иду в ванную комнату, умываю лицо и привожу себя в порядок. Состояние разбитое и вялое. Яр должен заехать за нами через час, чтобы отвезти в гости к тёте Рае. Это будет волнительная поездка, особенно после вчерашней ночи, когда мы занялись сексом на капоте его машины. Низ живота тут же потягивает, а пульс учащает удары. Должна признаться, глядя на себя в зеркало, что это было шикарно. Я хотела его член в себе. Представляла, фантазировала. И устоять смогла бы только, если бы на Землю упал метеорит.

Сразу же после секса я искупалась в море, смыла с кожи густую сперму и выжала трусики. Затем мне стала звонить Ника.

Мы с Яром ехали по дороге в город, а я всё болтала и болтала по телефону. Прощала, выслушивала слезливые истории подруги. Мне это было знакомо — неразделенная любовь и ревность.

Закончить разговор удалось, когда мы остановились у подъезда. Я наспех попрощалась с Ярославом до завтра, сославшись на усталость. Без разговоров, без обсуждений, без анализа.

С горящими щеками я возвращаюсь в спальню и бужу Верушку. Она не сразу просыпается — сначала нехотя потягивается. Я глажу её волосы и спинку. Улыбаюсь, когда она оборачивается ко мне лицом и тянется ручками.

Нежничаем, общаемся. В большей степени я, конечно же. Булочка в основном молчит, но будто понимает.

Мне безумно хочется услышать её первые слова. Кажется, что, когда дочь назовёт меня мамой, я просто разрыдаюсь от умиления.

— Доброе утро, девчата, — здоровается бабуля, когда мы проходим на кухню.

— Доброе. Ты как обычно проснулась ни свет, ни заря.

Осматриваю плиту с кастрюльками и сковородками. Пахнет изумительно, но после выпитого алкоголя сомневаюсь, что мне удастся затолкнуть в горло хотя бы кусочек.

— Кто рано встает, тому ночью делать было нечего, — смеется бабушка. — В отличии от тебя!

Кровь мгновенно приливает к лицу. Ей я, конечно же, не рассказывала, что мы с Яром переспали. Но такое ощущение, что она об этом догадывается и всячески пытается подловить. Начала прямо с ночи и продолжила утром.

Спустя пять минут Верушка с аппетитом ест молочную кашу, а мы с бабулей чаевничаем. Смотрим какое-то кулинарное ток-шоу, в которое я совершенно не вникаю — лишь на часы поглядываю. С минуты на минуту приедет Яр, и я думаю о том, как нам себя вести? Как всё пройдет у тёти Раи? Как не вспоминать о том, что я ласкала его член рукой, а он кончал мне прямо на живот?

Так острее, помнишь?

Подрочи.

Грудная клетка дрожит от оглушающих ударов сердца. Щёки не горят, а пылают. Мне понравилось. Боже, как же мне понравилось…

— И что же я буду делать без вас два дня, — тяжело вздыхает бабуля, прерывая мои воспоминания.

— Как что? Отдохнёшь, выспишься. Перестанешь наконец так много готовить.

— Я буду скучать по Верушке. И по тебе, ладно уж.

На этих словах раздается звонок во входную дверь, от которого я едва не подпрыгиваю на месте. Вдох-выдох. Всё будет хорошо!

Поднявшись с углового дивана, я выхожу из кухни. Миную коридор, по дороге непроизвольно смотрюсь в зеркало. За дверью Яр, а я не готова его видеть! Не сейчас, когда в голове много-много мыслей. Интересно, а он думал обо мне этой ночью? Думает ли сейчас?

Открыв замок, я машинально отступаю назад. Яр проходит в квартиру и смотрит на меня в упор. В белой футболке и серых спортивных штанах. Отдых планируется дачный, поэтому такая одежда в самый раз.

Шумно дышим и не можем даже нормально поздороваться. Нужно просто сказать: «Привет», возможно, предложить чаю. Вроде бы несложно, но моё сердце не на месте — то проваливается в пятки, то подпрыгивает к горлу.

— Ты с презентами, — наконец киваю на упаковочные пакеты в его руках.

— Да. Твой в машине.

Я нервно сглатываю. Мой? Зачем?

Из кухни слышится топот детских ножек. Булочка позавтракала и решила поздороваться с папой.

Яр присаживается на корточки и открыто улыбается. Вручает крутую машинку на пульте управления. Ого!

— Привет, красавица! — произносит он весёлым голосом. — Сонная такая, забавная.

— Да, она недавно проснулась, — поясняю Жарову. — Но не волнуйся — пять минут и мы готовы.

Булочка смеется и подходит к Жарову ближе. Она пока не бросается обнимать его за шею и порой чуточку осторожничает, но я уверена, что скоро её маленькое и чистое сердечко растает.

— Ой, доброе утро, Ярослав! — произносит бабуля, выходя из кухни.

— Здравствуйте, Маргарита Игоревна. Как настроение?

Верушка убегает в гостиную, Яр поднимается на ноги и протягивает презент даже бабуле. Она смущается, словно школьница и глупо хихикает со словами: «Это мне? Ярослав, ну что ты, не стоило! Как мило, спасибо!».

Мне остаётся только закатить глаза.

— Чай будешь, Ярик? — интересуется бабушка.

— Спасибо, откажусь, — мотает головой Жаров. — Чем раньше мы выедем — тем лучше.

— А я с самого утра всё жду, когда же ты заберёшь моих девочек. Я хотя бы немного от них отдохну!

Мои брови изумлённо ползут вверх, потому что минутой ранее бабуля говорила совершенно иное.

Мы выходим из подъезда в хорошем настроении. Втроём. Впереди приятная, хоть и волнующая встреча.

Оглянувшись на наши окна, замечаю бабушку. Она перекрещивает нас и машет на прощание рукой. Знаю, будет скучать по Вере, но бабуля настолько старается подтолкнуть меня к Ярославу, что придумала, будто устала от нас. Врунья.

Я удивляюсь, когда Яр подходит к компактному кроссоверу дорогого красного оттенка, но стараюсь не задавать лишних вопросов. Мало ли, у него теперь не один автомобиль и он меняет их как перчатки.

Невозмутимо усаживаю Веру в автокресло и пристёгиваю ремнями безопасности. Затем обхожу машину и дёргаю заднюю дверь.

— Впереди садись, — командует Яр. — Вера всё равно увлечена игрушкой.

— Ладно.

Занимаю переднее сидение и смотрю на дочь. Она и правда слишком занята, чтобы беспокоиться, что я не рядом.

Сидеть на критически близком расстоянии от Жарова очень непросто, но я постараюсь. Впереди годы тесного общения — я никуда от него не денусь. Нужно привыкать и перестать так остро на всё реагировать.

Автомобиль плавно трогает с места и выезжает со двора.

— Это твоя машина, — спокойно произносит Яр. — Пока понаблюдай за мной. На обратной дороге будешь ехать сама.

Я беззвучно открываю и закрываю рот не в силах вымолвить ни звука. Моя? Моя машина? Он сейчас серьезно?

— Насколько я знаю — у тебя есть права, — продолжает Жаров.

— Есть. На первом курсе универа я посещала в автошколу. Но уже ничего не помню, Яр. Совсем не помню! И каталась я на старом допотопном автомобиле с механической коробкой передач.

— Тогда на этом тем более поедешь.