— Какие могут тут быть предположения, Афоня? Рупь за сто, тут сеча была, и не малая… Видишь, костяков-то сколько? И это только люди. Сколько тут демонов погибло — никто и не скажет. Ну, разве только у вождя где-то записано. И кукол тоже… Вот мне и интересно, а не приложили ли руку к этому бою наши диверсанты? Они явно готовились к войне. Это доказывает состояние замка. И наверняка участвовали в ней. А что? Люди они были опытные, майор — тот вообще фронтовик. Засаду для него организовать — как нечего делать! Да и его ребята явно умели автомат в руках держать.

— Не думаю, дед, что они одним автоматом тут… Патроны золотые будут. Да и за время скачков по мирам они эти патроны явно подрастратили… А пополнить БК невозможно, уж больно склад боепитания далеко.

— А я что говорю? Майор Октябрьский опытный диверсант и фронтовик. Он и местный ресурс привлёк. Дай поближе вот этот вот участок. Что видишь?

— Брёвна какие-то трухлявые навалены, все во мху…

— Не какие-то трухлявые, а летучие брёвнышки! Вон откуда они во фланг факелам скатились. А вот и трамплин, откуда эти брёвнышки в воздух подпрыгнули перед ударом. И сейчас лаги там наверняка лежат. А про патроны ты правильно заметил. Мало было патронов. А вот взрывчатка была! Ищи на мониторе воронки, Афоня. Хотя, я бы взрывчатку заложил против факелов на деревьях, с металлической шрапнелью. Или с речной галькой… Вон, смотри, стволы стоят обломанные, но живые… Похоже, что они… Одно только мне не понятно. Откуда столько костяков?

— Если на костях мы найдём следы от оружия, это останки кукол. По всему, дед, так получается. — Я поднял Шарик в воздух. Немного, метров на семь. Место боя стало видно получше, появилась перспектива, стал яснее замысел младших научных работников майора Октябрьского. — Вот, смотри. Как ты говоришь — засада. В лощине, естественно. Это значит, что они шли компактно, сомкнув своё построение. Факелы, скорее всего, в центре… Ну, это мы по расположению костяков проверим… Потом — серия взрывов! Не сильных, но разнесённых по всей длине колонны врагов. Если там была дробь, то количество факелов сразу резко уменьшилось. А потом запустили брёвна. На добивание и для паники… Тут оставшиеся факелы пришли в себя, загудели и ударили по засаде. Они могут, я видел… Тут, хочешь не хочешь, нашим пришлось пустить в ход автоматы.

— Автоматы или арбалеты… Но ты в целом прав, внука. Картинка складывается. Давай подлетим к Шурке, что-то он там нашёл. Видишь, в земле копается?

Подлететь было плёвым делом, мы уже сидели в Шарике. Мы медленно пролетели над лощиной, с интересом разыскивая глазами следы когда-то погремевшего здесь боя. Точно, скелеты от кукол! Иначе и быть не может. Люди наверняка победили, похоронили своих павших и ушли. А кукол, после того как вырезали всех демонов, просто перебили и бросили на месте. Никто их хоронить не стал… Чужаки, приведённые факелами откуда-то издалека, да и пособники врага ведь как ни крути. Я вспомнил кукол в своём прицеле — бр-р-р! Страхолюдины, зомби оборванные…

В это время заработала моя рация. В гарнитуре раздался голос Олеси: «Афоня, ты скоро? Вождь нашёлся, мыкается перед дверями, бедный». Я ответил, что уже летим и вышел наружу. Дед молча смотрел на ковыряющегося в земле Шурку. Наконец он встал и протянул мне испачканную в глине руку.

— Смотрите, милорд! Такие? Они не похожи по цвету и размеру на ваши.

На его ладони лежали две старые, потемневшие автоматные гильзы. Промежуточный патрон 1943 года, ещё с латунными гильзами.

— Вот и привет нам от Костиного отца, внука… Где только он сам, куда делся? Кто бы нам подсказал.

— Ничего, дед, подскажут… И маг подскажет, и факел этот. Я уверен, что наши ребята оставили по себе добрую память. Долгую память…

…В ушах тоненько запищало, это я зевнул, наверное, потом — как ракушку к уху приложили, где-то далеко-далеко, на самом краю ойкумены, шёпотом зашумело, зашуршало море… Из каких-то детсадовских глубин, из того счастливого времени, когда я ещё носил штаны на лямках и ходил строем, взявши соседа за руку, вдруг выплыло:

Море причиняло беспокойство… куда-то звало… манило. Таз этот ещё… В ушах прогремел гром. Таз — унитаз. Я закопался в подушку, но разве море можно победить? Столько воды. Высечь море можно. Но победить нельзя. Ты свой мочевой пузырь не можешь победить, а тут — море!

Пришлось просыпаться. Олеси на кровати уже не было. Вот странно, когда бы я ни проснулся, а она уже на ногах. Молодец! Путаясь в тапочках, я побежал к памятнику всем советским унитазам. Ага, тому самому, что в бронзе! В коридоре третьего этажа замка «Союз» умопомрачительно пахло свежесваренным кофе…

— …главное — мы добились перемирия в войне. Точнее — паузы без точной привязки по срокам. Демоны освобождают все не нужные им районы и замирают на месте. Армия короля отходит от линии боевого соприкосновения с факелами на три-пять километров и приводит себя в порядок… Афоня! Не пускай в мою сторону дым! Сколько раз тебе говорить, чтобы не курил за столом! — Дед сердито посмотрел на меня. — И вообще — бросай ты курить, Афанасий!

— Де-е-д, ну кофе же! Первая сигарета! Как тут удержишься. — Заканючил я. — Это вон юному графу нельзя пить и курить, а мне уже можно, я уже большой мальчик. Целый пенсионер, вот! И Владетель целой планеты, между прочим…

— Кстати, о планете… — дед пристально посмотрел на меня. — Я тебя не подталкиваю и ни на что не намекаю, но взял бы ты этого принца-демона и свозил бы его на Незадачу.

— Зачем? — резко спросил я. — У меня на Незадаче маленькие котята. Этот принц-факел их может напугать.

— Погоди, Афоня, ты не суетись. Никто тебя не заставляет, и заставить не может… Но ты подумай — удача сама тебе идёт в руки! Пустая планета — и на тебе! Целый народ без жилья! И какой народ — все учёные, инженеры, да техники. Золотые руки! Вот тебе и подданные, а? — Дед попытался заглянуть мне в глаза.

Сзади подошла Олеся и, ухватив суть разговора и разом заинтересовавшись, присела рядом со мной. Граф Фенриз, оживлённо вычерпывающий из солдатского котелка рисовую кашу с маслом и сахаром (вторую порцию, между прочим!), перестал греметь ложкой и тоже затих. А я нервно затушил сигарету. Так я и знал, что мне придётся всю эту кучу дерьма разгребать!

— Дед, я тебя, конечно, безмерно люблю и уважаю, но не надо ко мне с этими сталинскими приёмчиками подкрадываться! «Мы тут пасаветовались, и я решил! Есть мнэние, таварищ Афанасий, что планэта Незадача очень хорошо падайдет для расселения таварищей дэмонов… И создания, в конэчном итоге, нового образования — советской рэспублики Незадачливых дэмонов…»

Я подумал и с полной безнадёгой добавил: «Синих чертей, твою мать!»

— А что, — проговорил дед, приканчивая маленькую пластиковую баночку мармелада, — картинка вполне здравая и реализуемая! Республика Незадачливых Синих Демонов — это звучит!

— Дед! Ну не может у меня на Незадаче быть республики! По определению! Я — Владетель планеты. Абсолютный монарх… то есть, что это я… Более, чем монарх! Владелец… я хотел сказать — Владетель Незадачи! Она моя и только моя! Ну, ещё немного Олеси… — я покосился на девушку — глаза её мечтательно затуманились, а на губах заиграла неопределённая улыбка, — и никакие синие черти нам рядом не нужны!

— А молоко? — тихо произнесла Олеся.

— Что — молоко? Какое молоко? — ошарашено спросил я. Не знаю как вы, а я, почему-то, сразу почувствовал, что меня обошли по флангам, растоптали, скрутили за спиной руки и бросили перед телохранительницей на колени на синюю траву…

— Молоко для кофе ты будешь у кошки доить? А дом для меня и наших детей? А, Афоня? Сам построишь? Конечно, один гвоздь ты забить сумеешь… Но только один, и тот себе в палец… — граф Фенриз обидно ухмыльнулся, спрятав перепачканную кашей физиономию за котелком. Дед одобрительно кивал Олесе и, — одновременно, — осуждающе мне. Как этот фокус у него получался — казните меня, я не знаю! — А тут тебе предлагают целый народ мастеров и умельцев!