Лом тут же оскорбился и полез в бутылку.

— Слушай, Афанасий, ты совсем стыд потерял! Ни «спасибо» мне, ни грамоты «Лучшему изобретателю и рационализатору», ни… Одним словом — зажрался ты! Я тут, понимаешь, совершил научный подвиг — расколол систему передачи данных у факелов, а ты — транслятор, видишь ли, большой! — Тут Лом не выдержали вновь разулыбался, вспомнив, видать, о своём научном достижении.

— Не кипятись, Лом. Я только хотел тебе сказать, что у магов с Короны тоже есть свои наработки в области амулетов-разговорников. И ты мог бы поручить тому же «Скафу» переговорить с архимагом, скажем, или кто там у них отвечает за этот участок работы… Переговорить и попробовать сделать твой транслятор поменьше размером. Чтобы пользователь его в карман мог положить, что ли… А не носить в рюкзаке на спине. Или как кенгуру — в сумке на брюхе.

— Это можно сделать, — задумался Лом. — Ты знаешь, Афоня, когда я его делал, то не задумывался о проблемах миниатюризации и эксплуатации устройства, честно говоря. Главное для меня — было решить задачу, сделать прибор. И я эту задачу решил!

Довольный старший помощник вновь расплылся в улыбке.

— Решил, решил, никто ведь и не спорит, Лом! А теперь реши мне следующие задачи. Мне на Задачу нужны штук десять медкамер. Ну, там всяких кибердокторов, диагностов и прочих реаниматоров. Естественно, с расходниками. Видишь ли, в чём тут закавыка, Лом… — я задумался. — В общем, сейчас на Задаче уже есть учёные. Теперь дело за героями. Да не меняйся ты в лице и не беспокойся понапрасну! Дед мне их обеспечит! В самом широком ассортименте… Но, видишь ли, в чём тут дело… Немолодые они, эти герои… Проще сказать — в основном глубокие старики. И здоровье у них сильно подорвано. Это уж их противники сильно в своё время постарались. Но не удалось им — наши старики одними бинтами вылечились, а от противников только белые косточки остались. В общем — лечить мне их надо, Лом! Ты не думай, я не на шару эти сундуки приватизировать собираюсь, я купить реаниматоры хочу, вполне официально. Ресурсов целой планеты на это ведь хватит, Лом? А то, что я на Короне нашёл, то я там на станции и оставил. Не приучен тянуть чужое… Ну, что скажешь?

Лом долго молчал о чём-то напряжённо думая. Наконец он осторожно спросил.

— Ты медцентр на Короне привёл в порядок? Хорошо… — Мы вновь немного помолчали. — Всё, что я могу сделать — это передать твой запрос по инстанции… Это я сделаю. Плюсом является то, что ты ухитрился за время нашего шебутного сотрудничества нахватать у моего руководства бонусов и плюшек. Ну да… За прекращение войны на Короне, за предоставление места для проживания клану факелов на Задаче, за помощь населению планеты магов, ещё кое за что… В общем, нереальной твоя просьба мне не представляется. А чем расплачиваться мыслишь?

— А расплачиваться будет в первую очередь королевство Стаггард! Оно мне, понимаешь ли, немного задолжало… А чем? Да чем угодно! Драгоценными камнями, золотом — его на планете в избытке, экспортной древесиной и итальянской мебелью, вот! — захохотал я. — А если серьёзно — я буду рассчитываться информацией по исследованию моей Задачи, высокими технологиями факелов и… синими энергокапсулами!

— Ты ещё синих котят предложи… Я, между прочим, серьёзно. Ну что ж, предложения твои звучат здраво и интересно. Я думаю, медкапсулы ты получишь…

— Эх-х, раз пошла такая пьянка! Слушай сюда, Лом. Ещё мне нужно будет… — я пригнулся к самому уху старшего помощника и кое-что ему прошептал.

— С ума сошёл, Афоня! Это же не лезет ни в какие рамки… Биоценоз…

— Немного, Лом! Трёх-четырёх мне будет вполне достаточно! И за ними будут следить, очень пристально следить, уверяю тебя. Просто ежечасно холить и лелеять! И это не к спеху. Это потребуется ещё примерно через пару лет.

— Я подумаю… — буркнул этот уберменш из погреба.

К вечеру я вернул в родные пенаты практически выбившихся из сил в борьбе с наиболее дорогими образчиками общества потребления маму и Олесю. Вернул их, увешанных роскошными забугорными пакетами. Верите ли — у них ещё хватило батарейки на трёхчасовое шуршание этими пакетами и упаковочной бумагой в спальне родителей перед здоровущим зеркалом на встроенном шкафе. Железные леди! Всё это время мы с отцом просидели на кухне, беспрестанно куря. Отец от голода — его никто не собирался кормить, а я от злости. Мне ведь ещё предстояло везти Костю и Егора в замок «Союз». В конце концов, одетая в новые тряпки, из спальни вышла усталая Олеся и позволила утащить себя к деду на дачу. Как она сказала — под сень дерев! Ага! Глубокой осенью-то! Сень! Правда, на даче деда было упоительно тихо и воздух, воздух был упоительно хорош! А на кухне вообще пахло яблоками и поздними персиками. Олеся отрубилась, едва дойдя до койки. Я же говорю — стахановская вахта! А рекордную высоту трудно достичь, ещё труднее её удержать… третий день в течение одной недели. Я выключил везде свет, проверил, заперта ли дверь, и вызвал Шарика.

Но перед визитом в спортлагерь, я решил на бегу посетить одного пенсионера-беллетриста.

— Здрав будь, Петрович!

— О, Афоня! И тебе не хворать! — радостно замолотил Петрович, переворачивая, однако, лежащие перед ним исписанные листы по многолетней привычке текстом вниз. — Какими судьбами?

— Да вот, избу я построил. Себе на голову… Всадница сейчас просто в раж впала — метёт с прилавков всё, от чайников и занавесок, до ЖК-панелей и компьютеров. А я за ней таскаюсь как рабсила и походный кошелёк.

Петрович засмеялся.

— Да уж, молодая жена! Но ты не трожь её, Афоня. И не препятствуй. Она сейчас главным делом в своей жизни занимается — ухетывает своё гнездо…

— А я считал, что главное дело в жизни женщины — это рождение ребёнка?

— Оба они главные! Но если она родит тебе трёх, к примеру, мальцов в течение шести лет, то таскать мебель с места на место и менять шторы она будет всю жизнь… — Петрович с какой-то хорошей грустью поглядел на меня. — И бог ей в помощь, Афоня… Не мешай своей горлице, а будь ей надёжной опорой и защитой! А там всё само по себе приложится. Не первые мы, чать, мужики с бабами на земле… Ну, как там твой дед?

— Да хорошо… Магию вот взялся изучать. Замучил меня совсем. Заселять мою планету собрался, учёных вот-вот приведёт. А потом, говорит, очередь за героями и мечтателями. Я тут одного подобрал — Егора с лагеря! Ну, ты его знаешь. Только вот пока не разобрался толком — герой он или мечтатель?

— Да-а… — Петрович невольно взглянул на свои бумаги. — Замучил, говоришь? Не одного тебя…

Я разом всё понял.

— Петрович, ёкарный бабай! Так он и тебя пристрогал? Что это ты пишешь?

— Да вот, Афанасий, твой дед поручил… Список ветеранов для возможного переселения на Незадачу составляю…

— Задача она теперь называется. Это какая же задача грандиозная — населить целую планету героями и мечтателями! А что за список? Откуда люди?

— Эх-х, Афоня! Одно расстройство! Часть мне Костя помог найти, через Совет свой, часть через общественные организации армейцев и флотских подобрали, часть через ветеранские организации крупных предприятий и науки… Да только одно расстройство… Это только в песне поётся, что не стареют душой ветераны, а на деле — старые они и больные… Выгорели их души, уж больно интенсивно светились… А часть я только внесу в списки, как приходится вычёркивать в связи с выбытием из наших рядов и из самой жизни… А ты говоришь…

— А я говорю, Петрович, что есть одно средство! И скоро я его получу. Не панацея, конечно, и на всех его не хватит, но кого ты выберешь, мы спасём. Обязательно спасём и вылечим! И напой ты мне эту песню. Кажется, там, в конце, есть золотые слова…

Петрович помолчал, припоминая слова, потом сиплым, совсем немузыкальным голосом начал напевать.

— Вот-вот! А ну, ещё раз! С этого места, давай…

Петрович развернул плечи и убеждённо продолжил: