Нет, Эрик не был Каем. Он теплый. Близкий. Дающий любовь, но не умеющий любить. Разве такое возможно? Или просто он умеет, но по-своему. Не привязываясь, окунаясь в наслаждение, но не завися от него. Совершенно свободный. А я? Я так сумею?

Впрочем, все когда-то кончается, даже жизнь. Ведь, по сути, жизнь — лишь отрезок времени, у кого-то он короче, у кого-то длиннее. У нас с Эриком тоже есть свой отрезок, так зачем сомневаться? Нужно его просто прожить.

Я была уверена, что вернусь в прежнюю жизнь, и воспоминания об этой близости будут согревать меня холодными одинокими ночами. Да, определенно, я вернусь. Но уже никогда не стану прежней.

— Ты далеко… — задумчиво произнес Эрик.

— Что?

— Мыслями ты далеко отсюда.

— Эй, ты обещал! — возмутилась я.

— А я ничего и не делал. По лицу вижу.

Я вздохнула.

— Думаю о жизни. О своей, в частности.

— Вернешься в атли? Потом?

— Не могу, ты же знаешь. Мишель…

— К черту, древнего! — со злостью перебил он. — Чтобы охотник указывал нам, что делать! Зубы обломает. Это не самая большая проблема, малыш. Если захочешь — вернешься, обещаю.

— Не уверена, что хочу, — скептически ответила я, укладывая голову ему на грудь. Его сердце стучало спокойно и размеренно, рука ласково поглаживала мои волосы, горячая кожа дарила тепло. Не хотелось говорить об атли, о проблемах, только лежать, дышать и наслаждаться. Ведь таких моментов больше может и не быть.

— Знаешь, ты права, — задумчиво произнес Эрик. — Не думаю, что нам сегодня нужно говорить об этом. Вообще о чем-то говорить…

Невообразимый экстаз от восхитительных ощущений, от обмена кеном вскружили мне голову. В конце концов, я смогу вернуться к проблемам завтра. Рядом с Эриком не нужно бояться и переживать, можно просто расслабиться и жить.

Жила ли я когда-нибудь? Не помню. Если и жила, то давно, когда еще не знала об атли, о том, что я — сольвейг, и на меня охотится злобное древнее существо.

А потом, когда он уйдет… впрочем, что сейчас об этом думать? Потом и подумаю.

Уснули мы лишь, когда рассвет окрасил небо серыми красками.

А утром был кофе и завтрак, наспех приготовленный из доставленных продуктов. Омлет и гренки. Улыбки, объятия, шепот на ухо, тихий смех. И карамель, которой пахла моя кожа. Наверное, Эрик тоже пропитался мной, но я этого не ощущала. Возможно, свой кен невозможно почувствовать, а может, его кен просто был сильнее, насыщеннее, глубже.

Какая разница?

Мы долго говорили: о его прошлом, о куче племен, которые он объездил, чтобы найти меня, а в итоге нашел дома, в родном городе. О тайном мире, где он прожил почти два года со жрецами древних богов, древнее, чем наши. О знаниях, которые там получил, новых способностях — исцелять и читать мысли. О том, как его держали там насильно, не разрешая уйти. Именно из того мира пришла женщина из видения. Именно ее нам предстояло одолеть.

И я знала: у нас получится. Если я куда-то и отпущу Эрика, то в кан, в который он так хочет. И уж точно не отдам какой-то там мегере, прилетевшей без приглашения. Потому что в этом мире он только мой.

А после завтрака мы снова отправились в спальню.

Эрик поцеловал меня, смывая меланхоличные мысли новыми, неизведанными до конца ощущениями. Поздно печалиться, да и стоит ли, когда так хорошо? Я улыбалась, глядя в его прозрачные глаза, ловила ответные улыбки и понимала, что тоже люблю синий. Глубокий, как сам хозяин комнаты, в которого я окончательно и бесповоротно влюбилась.

Вернувшись после пробежки, я рухнула на кровать. Бегать с Эриком было невыносимо трудно: когда я уже выплевывала легкие и умирала от боли в боку, он готов был бежать и бежать. Невероятно выносливый, аж зависть берет!

После этого у него еще хватало сил на качалку, в то время как я буквально падала с ног.

Я улыбнулась, вспоминая прошлую ночь. И позапрошлую, и ту, что была до нее… Неделя прошла, а я все так же счастлива. Как же долго я не позволяла себе этого — отпустить себя, свои желания. И вот отпустила. Освободилась. Лежала и слушала ритмичный скрип тренажеров в спортзале и представляла Эрика — разгоряченного, в мокрой майке, с выбившейся из хвоста прядью.

Моего Эрика…

Я села и открутила пробку бутылочки с отваром из травок Люсии. Тех самых. Знала, чертовка, что они мне все же «пригождаться»! Даже рецепт оставила: «Заваривать одна щепотка на чашка. Пить утром». Милая моя, заботливая Люсия. Как же хорошо, что я ее узнала! И Барта, и Дэна, и все племя сольвейгов. Весь мир теперь казался мне дружелюбным, светлым, радужным.

Эрик просунул голову в проем двери.

— Эй, ты чего расслабилась? Давай-ка в душ, потом быстро завтракаем и едем.

— Едем? Куда?

— А я не говорил разве? К атли.

Я прыснула, расплескав сладковатый, терпкий напиток.

— Куда?

— К атли, — невозмутимо повторил Эрик.

— Мне нельзя, ты же знаешь.

— Пока ты со мной, тебе можно все, — бескомпромиссно заявил он. — Привыкай.

И снова скрылся в коридоре. А я застыла на кровати, сжимая злосчастную пластиковую бутылку, пытаясь осмыслить то, что он сказал. Ехать к атли? Сейчас? Зачем? Почему? Да и надо оно мне?

Эрик явно считал, что надо. Не зря же тянул меня с собой. Вот что ему мешает поехать одному, если уж так приспичило? Я с удовольствием подожду здесь, телевизор посмотрю или высплюсь — все равно по ночам он не дает. Спать ему вообще почти не нужно, и если не работает или не решает дела скади, Эрик требует внимания. Много внимания. Ему всегда и всего мало.

От этих мыслей по телу разлилась расслабляющая нега, и я вздохнула. И чего ему дома не сидится?

Мишель мне строго-настрого запретил встречаться с атли, а если ослушаюсь, пострадает не только Влад, но и Андрей. Поэтому я никому, кроме Иры не звонила. Даже Глебу.

Я встала, прошаркала в душ. Эрик уже нежился под струями воды, за полупрозрачным стеклом душевой кабинки. Я решительно стянула одежду, сложила в корзину для белья, раздвинула створки и шагнула внутрь. Меня тут же окутало паром и древесным ароматом геля для душа. Эрик обнял, прижал к стене, поцеловал и потерся носом о мой нос.

— Не хочу к атли, — серьезно сказала я. — Не нужно злить древнего. Да и что мне там делать? Может, съездишь сам, если тебе так нужно?

— И кто у нас маленькая трусишка? — насмешливо поинтересовался он и принятлся меня намыливать.

— Я не трусишка, просто… Давай позовем Глеба в гости, а остальных я видеть не хочу. Атли — прошлое, зачем бередить старые раны?

— В тебе кровь атли, — серьезно сказал Эрик, тщательно смывая с меня пену. — Нельзя этим пренебрегать.

Ох уж это отношение к крови. Подобострастное прямо. Чуть что — сразу кровь. А если я не чувствую себя больше атли? Что же голос крови молчит?

— Ты никогда не поймешь, хочешь ли вернуться, пока не придешь в тот дом, Полина. К тому же, я хочу кое-что проверить.

— Звучит зловеще, — нахмурилась я.

— Не бойся, проверять буду не тебя.

«А кого?» — хотелось спросить мне, но я не спросила.

Иногда он вел себя странно: мог подолгу смотреть на меня, не моргая, пока я ни начинала смущаться и спрашивать, что он во мне такого разглядел. Эрик задавал подозрительные вопросы, заводя разговор в какие-то дебри, а потом резко его обрывал. Словно пытался выяснить что-то обо мне. Странно, ведь мы достаточно откровенничали, и он мог позволить себе спросить прямо.

Но некоторые мысли он, видимо, решил оставить при себе. Да я и не допрашивала. Ни с кем и никогда, если, конечно, исключить Глеба, у меня не было настолько доверительных отношений. Не хотелось портить их подозрениями и допросами.

За завтраком Эрик был непривычно молчалив и сосредоточен. Уставился в планшет и хмурился, а я наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц и медленно пила кофе с молоком.