— Скажи ему, — повторил он задумчиво. — Вот вернется, и сразу скажи.

— Если вернется, — мрачно поправила я.

— Стой здесь, я за байком. Отвезу тебя в город. Не стоит тебе тут маячить, как красная тряпка перед быком. — Он встал и поднял глаза к небу. — Гроза надвигается, нужно успеть.

Мы не успели. Теплый майский ливень настиг нас на подъезде к городу. Пришлось остановиться и переждать, благо, ливни быстротечны.

Громыхало и сверкало, и мы прятались под крышей старой остановки, внутри которой стены были исписаны неприличностями, изрисованы сердечками и граффити, а лавочки не имели сидений.

Мокрые и уставшие, мы с Глебом стояли в обнимку и смотрели на раскинувшийся огнями город. И тогда я в полной мере осознала: я вернулась домой. Очистилась, наконец, от скверны, запачкавшей меня изнутри. От страхов, туманной дымкой затопивших душу.

Боль от прошлых предательств не трогала больше.

И душа, покрытая рубцами — еще совсем свежими, розовыми и оттого чувствительными — наконец, задышала.

Будет снова больно, я знала это. Тяжело, горячо, ярко. Но будет и радость. Любовь — не обязательно к мужчине. К друзьям. Родным. Близким. Будут мгновения счастья, и, вместо того, чтобы сетовать, как они быстротечны, я попробую их поймать. Насладиться. Потому что для того и дана нам боль, чтобы мы могли оценить блаженство.

А за блаженство нужно бороться.

И я буду.

В некоторые моменты совсем не можешь уснуть от волнения. Лежишь, смотришь в потолок, слушаешь колотящееся сердце и тщетно пытаешься расслабиться.

Странно, но я вырубилась сразу, как только голова коснулась подушки. Не знаю, возможно, подействовал теплый душ, а может, липовый чай…

Мне снилась хельза. Берег озера. Теплый песок. И Эрик. Мы сидели и нежились под солнцем, а невдалеке, на склоне холма щипали траву две лошади. Черная и белая. Их шерсть лоснилась, а роскошными гривами играл ветер.

Я знала, что лошади наши. Что увезут нас туда, где тепло и уютно. Где нет тревог и лишних мыслей. Где мы сможем быть, наконец, счастливыми.

Вспомнила, что говорил мне Глеб. О том, что нужно сказать, пока не поздно. Понимала, что «поздно» в этом месте не наступит, но сказать все равно хотелось.

— Я люблю тебя, знаешь…

— Знаю, — улыбнулся Эрик. — И я тебя люблю.

Я понимала, что все это только снится мне, но услышать было приятно. Закрыла глаза на минуточку, а когда открыла, Эрика уже не было. Солнце все еще светило, песок грел спину, но внутри почему-то стало жутко холодно.

И я проснулась.

— Ты очень трогательная, когда спишь, — сказал Эрик и улыбнулся.

— Ты… — Я вскочила и протерла глаза, пытаясь определить, реальность это или продолжение сна. Синяя спальня. Кровать. Ночь. Знакомые запахи. Все по-настоящему. — Но… как?

— Соскучилась? — Он улегся рядом и подмигнул. — Я — очень!

Обняла его. Крепко. Вдыхала терпкий запах геля для душа и не могла нарадоваться.

— Как ты выбрался из хельзы?

Впрочем, Эрик не сидел бы без дела, ожидая, пока его спасут. Наверняка нашел хельина, который помог выбраться.

Он отстранил меня и удивился:

— Вестар провел меня. Разве Влад не сказал?

Я с шумом выдохнула. Села.

Черт, это же очевидно, а я, как дура, повелась!

— Вот гад!

— Полина? — Вопросительный взгляд, а значит, придется объяснять.

Посмотрела в окно, чувствуя, как накатившая злость медленно отступает, заменяясь усталостью. Все же посещения дома атли выматывают.

— Он объяснил, ты напал на него в хельзе, и он тебя там оставил. В наказание. Что вы вообще не поделили?

— Если бы я напал на него, он бы уже ничего не говорил. Никогда, — мрачно ответил Эрик. — Он и так слишком много разговаривает.

— Он что-то сказал тебе. — Я не спрашивала — это было очевидно. — Обо мне.

— Сказал. А еще он хотел, чтобы я не вернулся. Влад невыносимо громко думает — от него отгородиться сложно. Но он глупец, если считает, что меня так легко убить.

Я вздохнула и снова его обняла.

— Все это неважно. Я рада, что ты здесь, со мной.

— Правда?

— Правда, — кивнула. — Так почему ты задержался в хельзе?

— Обещал помочь Вестару с зачисткой запада. — Он поцеловал меня в макушку. — А еще одной маленькой пророчице — покарать негодяя.

Я подняла на него глаза.

Какой же он красивый! Словно не видела его несколько лет, и вот он рядом. Близкий.

— Орм…

— Мертв. И больше никто не обидит тебя, Полина.

Внезапно мне расхотелось разговаривать. Совершенно. От слова «совсем». Я нашла его ладонь, переплела пальцы. Хотелось чувствовать, прикасаться. Ловить каждый миг — их у нас так мало осталось. Запустила руки в волосы — они были еще влажными после душа. Мягкие, раскинулись по подушке.

Я потерялась.

Обиды отступили, заботы тоже. Были лишь мы и ночь. Сладкий аромат карамели и, наверное, лотоса. Свой я не ощущала. Собственный запах вообще не чувствуется, а жаль. Хотелось бы знать, какова на вкус наша смесь.

Впрочем, карамель — тоже неплохо. Божественно!

Воздух в комнате постепенно серел, окрашиваясь рассветом. Проявлялись очертания мебели, складок темно-синего покрывала, знакомый профиль Эрика.

Он лежал и смотрел в потолок. Умиротворенный. Улыбался и думал о чем-то своем. А я бесстыдно разглядывала его и пыталась запомнить. Каждую черточку. Мимику. Мерцание кожи в свете зари. Запах.

Возможно, двадцать второго июня он уйдет.

Возможно, кан все же отнимет у меня его.

Но память никто не в силах отнять.

Память постоянно возвращалась к последнему серьезному разговору. К его словам, пробуждающим надежду. К напутствиям Глеба.

Если любишь — борись. Так часто пишут в книжках. Я не умела бороться, но раньше я многого не умела. Говорить «нет». Контролировать свой кен. Справляться с болью.

Научилась.

Значит, не все потеряно. Значит, у меня есть шанс.

Но врать и утаивать что-то от Эрика я не собиралась. Поэтому сказала:

— Я знаю, когда откроется портал.

Мир на миг замер, затем пришел в движение, закружился воронкой, грозя унести царившую вокруг гармонию.

Эрик молчал. Больше не улыбался, смотрел в потолок, а губы вытянулись в тонкую линию.

Не ожидал? Не рад? Или просто… не может поверить, что этот момент все же наступил?

— Когда? — сдавленно спросил он, спустя минуту. Минуту, в течение которой я боялась дышать. Такие минуты всегда тянутся бесконечностью…

— Двадцать второго июня. Вечером. В полдвенадцатого портал уже закроется. На пустыре, перед ангарами, где ждал нас Тед.

Удивилась, как спокойно прозвучал голос. Твердо. Без примеси обреченности и обиды.

Так и должно быть.

Солнечный луч медленно подползал к руке Эрика, окрашивая кончики пальцев золотом. Я смотрела на его ладонь, стараясь сосредоточиться на чем-то одном, не думать о грядущей потере.

Да и потеря ли это? Сбудется его мечта. Его мечта, Полина! И ты стала частью этого.

— Ты видела календарь в видении? — Все тот же тон — безликий и холодный.

Улыбнулась. Вздохнула.

Судьба умеет шутить.

— Это мой день рождения.

Эрик запустил пальцы мне в волосы, уложил голову себе на грудь. Хотелось ли ему быть в тот момент ближе? Мне хотелось, поэтому я не возражала.

— Так скоро… — задумчиво прошептал он.

— Это же хорошо. — Я подняла на него глаза. — Хорошо ведь?

— Хорошо… — Он поцеловал меня в висок. — Останешься со мной, пока не уйду? Или…

— Останусь, — пообещала я.

— А поехали сегодня к скади! — воодушевился он. — Элька приготовит что-нибудь вкусное. Она у меня замечательно готовит.

— Поехали. Ты, наверное, скучать будешь по скади. Ну, в кане… — А потом встрепенулась. — Только вот боюсь, Тамара не будет мне рада. Особенно сейчас, когда дата твоего ухода точно известна.