— Можешь, но тем самым ты откроешь врагу наше точное местоположение.

— Оно ему уже известно, — заметил Вэнион. — Сомневаюсь, чтобы эти киргаи наткнулись на нас по чистой случайности.

— Он прав, — согласился Бевьер.

— Зачем вообще возводить какую-то преграду? — осведомился Келтэн. — Спархок может перенести нас на десять миль дальше по дороге — глазом моргнуть не успеем. Я не настолько привязался к этому месту, чтобы лишиться сна, если не увижу, как над ним встает солнце.

— Я еще ни разу не делал этого ночью, — с сомнением проговорил Спархок. Он взглянул на Сефрению. — То, что я не вижу ничего вокруг, может повлиять на наше перемещение?

— Почем мне знать? — раздраженно отозвалась она.

— Прошу тебя, Сефрения! — взмолился он. — У меня проблема, и мне нужна твоя помощь.

— Что, во имя Божье, происходит?! — воскликнул вдруг Берит, указывая на север. — Взгляните вон туда!

— Туман? — переспросил Улаф, не веря собственным глазам. — Туман в земле?!

И они воззрились на диковинное явление, неумолимо приближавшееся к ним по бесплодной пустыне.

— Лорд Вэнион, — встревоженно проговорил Халэд, — отмечены на твоей карте какие-нибудь поселения к северу отсюда?

Вэнион покачал головой.

— Только пустыня.

— Однако там, на севере, огни. Они отражаются от тумана. Они почти у самой земли, но различить их все-таки можно.

— Мне и прежде доводилось видеть огни в тумане, — сказал Бевьер, — но не такие. Это не свет факелов.

— Ты прав, — кивнул Улаф. — Я никогда не видел света такого оттенка, и потом, он, кажется, просто лежит на тумане, точно его верхний слой.

— Должно быть, сэр Улаф, это стойбище какого-нибудь кочевого племени, — заметил Итайн, — Туман творит порой со светом престранные вещи. В Материоне свет отражается от перламутра, которым покрыты здания, и порой чудится, будто идешь внутри радуги.

— Сейчас мы выясним, что к чему, — сказал Келтэн. — Туман движется прямо на нас и несет с собой этот свет. — Он поднял лицо к небу. — И ветер совершенно стих. Что бы это значило, Сефрения?

Но прежде чем она успела что-либо ответить, с юга, со стороны дороги, донеслись пронзительные вопли. Телэн сломя голову пролетел через заваленный каменным крошевом двор к обрушенной стене.

— Киргаи удирают! — закричал он. — Бросают мечи и шлемы и драпают, как спугнутые кролики!

— Что-то мне это не нравится, Спархок, — мрачно проговорил Келтэн, извлекая из ножен меч.

Стена тумана, приближавшаяся к ним, вдруг разделилась и обтекла холм, на котором был разбит лагерь. Туман был густой — такой можно увидеть в приморских городах, — и он плыл по нагой бесплодной пустыне, неуклонно сжимая кольцо вокруг развалин крепости.

— Там что-то движется! — прокричал Телэн с дальней стороны развалин.

Вначале это были лишь мерцающие сполохи света, но, чем ближе придвигался непостижимый туман, тем отчетливее они становились. Спархок уже мог различить туманные очертания тел — кто бы это ни был, они походили на людей.

И тогда Сефрения пронзительно, срывая голос, закричала, как кричат одержимые безудержным гневом:

— Оскверненные! Оскверненные! Мерзкие, чудовищные, проклятые твари!

Все уставились на нее, потрясенные этим взрывом.

Туманные огни, даже не дрогнув, приближались к ним все так же неудержимо.

— Бегите! — вскрикнул вдруг Итайн. — Бегите, спасайтесь! Это дэльфы… Сияющие!

Возможно, все дело было в тумане. Туман заволакивал все вокруг. Не было ни четких границ, ни ясно выраженной угрозы, и сияющие силуэты приближались медленно, почти плыли вверх по склону к древним развалинам, неся с собою туман. Их лица, очертания тел были неясны, размыты так, что казались смутными сияющими пятнами. Возможно, дело было в тумане — а возможно, и нет. Во всяком случае, Спархок отчего-то не ощущал тревоги.

Дэльфы остановились ярдах в двадцати от остатков стены, и светящийся туман клубился и обвивал их, озаряя ночь холодным бледным сиянием.

Разум Спархока был странно отрешен и беспристрастен, мысли точны и ясны.

— Добро пожаловать, приятели! — окликнул он погруженные в туман силуэты.

— Ты с ума сошел? — шепотом вскрикнул Итайн.

— Уничтожь их, Спархок! — прошипела Сефрения. — Используй Беллиом! Сотри их с лица земли!

— Почему бы нам вначале не узнать, что им нужно?

— Как ты можешь быть так спокоен? — изумился Итайн.

— Выучка, я полагаю, — пожал плечами Спархок. — Пандионское обучение развивает чутье. У этих людей нет враждебных намерений.

— Он прав, Итайн, — поддержал его Вэнион. — Всегда можно почувствовать, когда тебя хотят убить. Эти люди не станут сражаться. Они не боятся нас, но пришли сюда не за тем, чтобы драться с нами. Поглядим, к чему это все приведет, господа. Будьте начеку, но не опережайте событий — пока, во всяком случае.

— Анакха! — позвал из тумана один из светящихся силуэтов.

— Неплохое начало, — пробормотал Вэнион. — Узнай, что им нужно, Спархок.

Спархок кивнул и шагнул ближе к изъеденным временем камням обвалившейся стены.

— Вы знаете меня? — спросил он по-тамульски.

— Самые горы знают имя Анакхи. Подобного тебе не бывало в мире. — Архаичная речь звучала торжественно и книжно. — Мы не несем тебе зла и пришли с миром.

— Я выслушаю то, что вы хотите мне сказать. — Спархок услышал, как за его спиной Сефрения резко, со свистом втянула в себя воздух.

— Мы предлагаем убежище тебе и спутникам твоим, — сказал из тумана голос дэльфа. — Враги окружили тебя, и великая опасность грозит тебе в землях киргаев. Приди в Дэльфиус и вкуси покой и безопасность.

— Щедрое предложение, приятель, — ответил Спархок. — Я и мои друзья вам весьма благодарны. — В его голосе звучало неприкрытое сомнение.

— Нам внятно твое нежелание, Анакха. — Голос из тумана звучал странно, гулко отдаваясь эхом, как будто говоривший находился в пустынном длинном коридоре и звук, долетающий из неизмеримого далека, перекатывается и замирает. — Поверь, что мы не желаем зла тебе и спутникам твоим. Буде придешь ты в Дэльфиус, мы даем зарок охранить тебя. Немногие в сем мире решатся по доброй воле противостоять нам.

— Я слыхал об этом, но такая щедрость поневоле вызывает вопрос: почему, приятель? Мы здесь чужие. С какой стати дэльфам небезразличны наши дела? Что вы надеетесь получить в обмен на свою помощь?

Сияющий силуэт в тумане явно замялся.

— Ты принес в мир Беллиом, Анакха, — к добру или же к злу, сие тебе неведомо. Воля твоя более тебе не принадлежит, ибо Беллиом преклоняет ее к собственным устремлениям. Ни ты, ни судьба твоя отныне не принадлежите миру сему. Судьба твоя и предназначение твое суть творение Беллиома. Говоря истинно, нам безразличны и ты, и спутники твои, ибо дружескую помощь нашу предлагаем мы не тебе, но Беллиому, и от Беллиома испросим мы ее цену.

— Довольно откровенно, — пробормотал Келтэн.

— Опасность, тебе грозящая, более велика, нежели ты полагаешь, — продолжал сияющий силуэт. — Беллиом есть величайшее сокровище во вселенной, и существа, непостижимые разумом твоим, жаждут завладеть им. Беллиомом, однако, нельзя обладать помимо его воли. Он сам избирает себе обладателя, и избрал он тебя. В твои руки предался он, и через слух твой должны мы говорить с ним и предлагать ему нашу мену. — Говоривший помолчал. — Обмысли же то, что услышал от нас, и отбрось подозрения. Успех либо неуспех твой в завершении Беллиомова замысла зависеть будет от того, примешь ли ты нашу помощь или же отвергнешь ее, — а мы истребуем свою плату. О сем еще поговорим мы позднее.

Туман забурлил, сгустился, и сияющие фигуры поблекли и растаяли в нем. Порыв ветра, ледяного, как зима, и сухого, как пыль, пролетел по пустыне, и туман затрепетал, забился, крутясь и сплетаясь зыбкими вихрями. А затем исчез, и с ним исчезли сияющие.