– Неужели вы и вправду можете разглядеть на картинке Шлии человека? – с некоторым изумлением спросил Улаф у бога еды.

– А ты не можешь? – Гхномб, судя по всему, удивился еще сильнее. – Мы пошлем с вами Блоква, чтобы он помогал вам, и будем следить за вами по картинке Шлии. Когда злые покажут человеку по имени Берит подругу Анакхи, ты и Тиниен-из-Дэйры выйдете из времени, которое не движется, и заберете у злых подругу Анакхи.

– Тогда я протяну руку в картинку Шлии и схвачу злых, – мрачно добавил Кхвай. – Я принесу их сюда и превращу в огонь, который никогда не гаснет.

– И ты в самом деле можешь сунуть руку в картинку Шлии и достать злых из настоящего мира? – потрясение спросил Улаф.

– Это легко, – пожал плечами Кхвай. Тиниен резко замотал головой.

– Что такое? – повелительно спросил Шлии.

– Человек по имени Заласта тоже может приходить во время, которое не движется. Мы видели, как он делал это.

– Это неважно, – сказал Кхвай. – Человек по имени Заласта – один из злых. Я превращу его в огонь, который никогда не гаснет. Он будет гореть вечно во времени, которое не движется. Огонь там такой же горячий, как и здесь.

Снегопад усилился – снег теперь шел сырой и вязкий – после того, как рыцари церкви перевалили через скалистый хребет, который отделял реки, текущие на север, от рек, текущих на юг. Гигантское облако влажного воздуха, всегда висевшее над Астелийскими топями, нависло у восточных склонов Земохских гор, вызывая обильные снежные лавины, которые накрывали леса и заваливали снегом перевалы. Рыцари церкви с угрюмой решимостью прокладывали себе дорогу по вязким сырым сугробам, продвигаясь по долине южного рукава реки Эсос к земохскому городу Басна.

Лорд Абриэль, магистр ордена сириникийцев, вступил в эту кампанию более или менее здоровым и крепким. Он всегда отличался отменной выносливостью, а долгие годы воинского обучения поддерживали его тело на вершине физических сил. Тем не менее ему шел семидесятый год, и он обнаружил, что с каждым утром ему все труднее становится просыпаться и приниматься за дела – хотя он ни за что на свете не признался бы в этом.

Около полудня под непрекращающимся снегопадом один из отрядов, выезжавших на разведку, вернулся с тремя земохцами в одежде из козьих шкур. На лицах истощенных и грязных земохцев застыл извечный ужас. Патриарх Бергстен выехал вперед, чтобы поговорить с ними. Когда остальные нагнали рослого церковника, он вел довольно жаркий спор с одним из арсианских рыцарей.

– Но ведь это земохцы, ваша светлость, – возражал рыцарь.

– Мы воевали с Оттом, сэр рыцарь, – холодно отвечал Бергстен, – а не с этими суеверными бедолагами. Дайте им теплую одежду и немного еды, и пусть уходят.

– Но…

– У нас ведь не возникнет с этим трудностей, не так ли, сэр рыцарь? – зловещим тоном осведомился Бергстен, становясь, казалось, еще больше.

Рыцарь подумал – и поспешно отступил на пару штагов.

– Э-э… нет, конечно, ваша светлость, – ответил он, – не думаю.

– Наша Святая Матерь весьма похвально смотрит на твое послушание, сын мой, – ухмыльнулся Бергстен.

– Много было проку от этих троих? – спросил Комьер.

– Не очень, – ответил Бергстен, рывком забросив свое тело в седло. – Примерно к востоку от Аргоха разворачивается какое-то войско. В том, что они говорили, было немало суеверной чуши, так что мне не удалось добиться от них внятных подробностей.

– Стало быть, драка, – проворчал Комьер, потирая руки от предвкушения.

– Сомневаюсь, – возразил Бергстен. – Насколько я сумел понять из лепета земохцев, войско, которое поджидает нас, состоит по большей части из людей невоенных – какие-то фанатики. Наша Святая Матерь обрела в этих землях немало врагов, когда в девятом столетии пыталась воссоединиться с местными приверженцами эленийской веры.

– Но, Бергстен, это же было почти две тысячи лет назад! – возразил Комьер. – Вражда не может длиться так долго.

Бергстен пожал плечами.

– Чем старее вражда, тем лучше она сохраняется. Вышли своих разведчиков подальше, Комьер. Посмотрим, удастся ли нам выяснить что-нибудь вразумительное о подготовленной нам торжественной встрече. Не помешали бы и несколько пленников.

– Бергстен, я и сам знаю, как это делается.

– Ну так делай! Нечего сидеть тут и болтать без толку.

Они миновали Аргох, и разведчики Комьера доставили нескольких пленников. Патриарх Бергстен наскоро допросил бедно одетых и невежественных эленийцев, а затем велел отпустить их.

– Ваша светлость, – протестовал Дареллон, – это просто неумно. Эти люди вернутся к своим вожакам и расскажут обо всем, что видели.

– Знаю, – ответил Бергстен. – Я и хочу, чтобы они поступили именно так. Я хочу, чтобы они рассказали своим друзьям, что видели, как с гор спускаются сто тысяч рыцарей церкви. Я поощряю дезертирство в их рядах, Дареллон. Мы не хотим убивать этих бедных заблудших еретиков, мы хотим только, чтобы они убрались с нашей дороги.

– И все-таки, ваша светлость, я считаю, что это стратегически неверно.

– Ты можешь думать все что угодно, сын мой, – добродушно заметил Бергстен. – Это не постулат веры, так что наша Святая Матерь не против споров и разногласий в этом вопросе.

– Какой смысл спорить, ваша светлость, если вы уже отпустили их?

– Ты знаешь, мне и самому пришла в голову та же мысль.

Они повстречались с противником в широкой долине реки Эсос, к югу от земохского города Басна и лигах в тридцати западнее астелийской границы. Сообщения разведчиков и сведения, полученные от пленников, оказались точными. Рыцарям церкви противостояло не столько обученное войско, сколько плохо вооруженная и беспорядочная толпа.

Магистры четырех орденов собрались вокруг патриарха Бергстена, чтобы обсудить ситуацию.

– Эти люди одной с нами веры, – сказал Бергстен. – Наши несогласия лежат в области церковного управления, а не в сути нашего вероучения. Такие вопросы улаживаются отнюдь не на поле боя, а посему я не хочу, чтобы эти люди гибли во множестве.

– Они не представляют для нас особой опасности, ваша светлость, – заметил лорд Абриэль.

– Лорд Абриэль, но ведь они вдвое превосходят нас числом, – указал сэр Гельдэн.

– Одна атака уничтожит это превосходство, Гельдэн, – отвечал Абриэль. – Эти люди неопытны, хотя и фанатичны, и добрая половина их вооружена одними вилами. Если все мы опустим забрала, нацелим копья и строем двинемся на них, почти все они будут бежать без перерыва целую неделю.

И это была последняя ошибка, которую совершил в своей жизни благородный лорд Абриэль. Конные рыцари растеклись по долине, образуя с привычной четкостью широкий строй, который заполнял поперек всю долину. Ряд за рядом сириникийцы, пандионцы, генидианцы и альсионцы, облаченные в сталь, верхом на боевых конях, смыкались в самом грозном и воинственном строю из всех, какие были придуманы в истории человечества.

Магистры, стоявшие в середине первого ряда, ожидали, покуда младшие офицеры выстроят задние ряды и прискачут гонцы с донесением, что все готово.

– Ну хватит, – нетерпеливо проговорил Комьер. – Я не думаю, что и обозам нужно принимать участие в атаке. – Он оглядел своих друзей. – Начнем, господа? Покажем этому отребью, что такое настоящая атака.

Он подал короткий знак генидианскому рыцарю, и рослый светловолосый воин, вскинув к губам рог огра, проиграл оглушительный сигнал.

Первый ряд рыцарей со звоном опустил забрала и пришпорил коней. Великолепно обученные рыцари и кони галопом двинулись вперед, не ломая строя, словно движущаяся стена стали.

На середине их пути лес поднятых копий разом опустился, словно набежавшая на берег волна, и вражеское войско начало стремительно редеть. Необученные крестьяне и крепостные разбегались кто куда, бросая оружие и вопя от ужаса. Тут и там более умелые отряды пытались устоять на месте, но бегство их союзников опасно оголило их фланги.

Рыцари с оглушительным грохотом обрушились на немногих, оставшихся на месте противников. Вновь в который раз Абриэль ощутил привычное упоение боем. Его копье сломалось о поспешно подставленный щит, и он, отшвырнув обломки, выхватил меч. Затем он огляделся по сторонам – и лишь тогда увидел, что за крестьянским войском, прежде скрытая им из виду, стояла другая армия. Подобной армии Абриэлю никогда прежде не доводилось видеть. Огромные солдаты ростом превосходили даже талесийцев. Доспехи их составляли нагрудники и кольчуги, прилегавшие к телу куда плотнее обычного – сверкающая сталь четко обрисовывала каждый мускул. Шлемы этих солдат представляли собой стальные изображения каких-то странных зверей, и вместо забрал у них были стальные маски, в точности повторявшие черты их лиц – так подумалось Абриэлю. Магистра сириникийцев вдруг пробрал озноб. Черты, запечатленные на масках, были нечеловеческими.