— Я… узнав, на что она способна, я думала, что она сможет мне помочь… но цена оказалась слишком высокой… понимаешь?

По её щекам текли слёзы.

Повинуясь внезапному порыву, я подошёл к девушке. Молча обнял. Подставил плечо и дал выплакаться. Я потом мы закопали пришелицу, отдав её миру, который она пыталась уничтожить.

Кай был прав — система управления челнока действительно была похожа на марсианскую. Я без труда с ней справился.

Оставив челнок на каменистом плато, я вышел наружу. И чуть не задохнулся, хватанув полной грудью забортный воздух. Который и воздухом-то назвать можно было только с натяжкой: это была смесь дерущих горло газов и примесей, сильно отдающая серой.

Была ночь. На востоке горизонт пылал алым заревом. Там царил настоящий ад, напоминающий то время, когда на Земле ещё не было твёрдой коры.

Задержав дыхание, я бросил последний взгляд на будущую трапповую провинцию. И прыгнул далеко на запад. Туда, где можно было дышать. А потом вернулся к пещере Гайи.

Пока меня не было, Кай и спецназовцы успели не только наловить рыбу, но и закоптить её в импровизированных коптильнях. Запаса еды теперь у нас хватало на всех, на неделю минимум. Напарник быстро прогрессировал в изучении русского. Его знаний уже хватало, чтобы объясниться с парнями на самые элементарные темы. Впрочем, недопонимания между ними итак не возникало. Воинам даже не зная языка всегда было проще понимать друг друга, чем гражданских.

«Если вдруг мы понадобимся, — сказал я, прощаясь с Гайей, — ты знаешь, как вывести челнок из стазиса. Мы — земляне, и мы — защитники».

«Если почувствую, что не справляюсь, я позову вас», — пообещала она.

На борту челнока было тесновато. Даже кресел хватало не на всех. Пришлось импровизировать, сооружать ременные системы, чтобы спенцазовцам хотя бы было за что хвататься в случае жёсткого выхода в реальный поток времени.

Готовясь активировать поле стазиса, я вдруг понял, что впервые с момента расставания у ледяного астероида, который марсиане превратили в межзвёздный корабль, нас кто-то провожает.

— Гайа, — сказал я, активировав радиосвязь, — я… мы были рады познакомиться.

— Я тоже очень рада, — в динамиках кромкой связи послышался приятный женский голос, — счастливого пути! Так, кажется, у вас принято говорить?

— Спасибо, — ответил я, и добавил, прежде чем активировать поле стазиса: — до связи!

Эон: Фанерозой

Эра: Граница Мезозоя и Кайнозоя

Период: Граница Мела и Палеогена

66 млн лет до Перехода

Нас выбило из стазиса из-за взрывной волны. Резкий перепад давления снаружи в комбинации с электромагнитным импульсом и скачком излучения попадал в категорию «попытка уничтожения шара поля стазиса извне». Программируя генератор стазиса, я предусмотрел такой вариант. Это было разумно: конечно, даже прямое попадание ядерного заряда нас бы не уничтожило, но вполне могло «закатать» в расплавленную породу на очень, очень длительное время.

Челнок ощутимо трясло, но силовые поля справлялись с нагрузкой. Сквозь автоматическое затемнение на иллюминаторах в кабине пилотов был виден багровеющий «гриб» взрыва.

— Нифига себе! — прокомментировал Кай.

— Это ядерный взрыв, да? — почему-то спокойно добавила Таис, — я откуда-то знаю это.

— Следи за параметрами, — бросил я Каю, — пойду посмотрю, как там «пассажиры», и буду готовить выход.

— Ты собираешься наружу? — удивился Кай.

— Ну а ты как думаешь? — ответил я, — естественно!

— У нас половина баков горючки. Давай улетим куда-нибудь, а?

Я задумался на секунду.

— Добро. Мы слишком близко к эпицентру. Не факт, что это последний удар, верно? Как атмосфера успокоится, запускай двигатели и готовься к взлёту.

Спецназ держался хорошо, как и положено. Тряска их, похоже, не беспокоила. Выглядели они, правда, довольно своеобразно: в белых псевдо-скафандрах, сделанных из биополимеров, которые плотно облегали тело, они походили на античные статуи, к которым зачем-то приделали реалистичные головы.

— Ну что, прибыли, командир? — спросил Максим, — мы в нормальном мире?

Ещё тринадцать пар глаз одновременно с надеждой уставились на меня.

— Скажем так, мы ближе к цели, — ответил я, — но возникли небольшие технические сложности. Придётся сделать остановку.

— Какого рода сложности? — насторожился командир «тяжёлых». — что-то с техникой? Мы сможем починить?

— Я сказал, что сложности не «с техникой», а «технические», — ответил я, — с техникой всё в порядке.

— Слушай, хватит вокруг да около! — вмешался один из спецназовцев, рыжий, я ещё не запомнил его имени, — тут на нервах все!

Максим неодобрительно глянул на подчинённого, и тот опустил взгляд. Но я всё равно ответил:

— Снаружи кто-то взорвал атомный заряд, — ответил я.

Спецназовцы начали переглядываться.

— У нас… критические повреждения? — спросил Максим.

— Нет у нас повреждений, — ответил я, — всё в порядке. Но нужно выяснить, какого фига тут происходит. Понимаете? Мы сейчас взлетим, чтобы выйти из поражённой зоны. Потом сядем и будем разбираться что к чему.

— Ясно, — кивнул командир, — держи нас в курсе, хорошо?

— Я для этого и спустился, — ответил я, — чтобы не нервничали понапрасну, — я выразительно посмотрел на рыжего. Тот неожиданно покраснел.

Когда я вернулся в кабину пилотов и занял своё место, от взрыва осталось только огромное кольцевое облако. По периметру силового поля кольцом лежал поваленный лес. Вдалеке поднимался дым приближающегося лесного пожара.

— Взлетаем, ты пилотируешь, — скомандовал я; ситуация особых навыков не требовала, и я знал, что Кай всегда радуется возможности самостоятельного управления.

— Есть, первый, — ответил он, увеличивая мощность двигателей.

Взлетели мы благополучно, и я с интересом разглядывал эпицентр взрыва и грандиозный пожар внизу, когда начались уже реальные неприятности.

Сначала я ощутил удар, потом заметил энергетические сполохи на силовом поле.

Кай заложил крутой вираж.

— Импульсное оружие, — доложил напарник, — мощное! Могут пробить защиту!

— Управление на меня, — скомандовал я, входя в режим.

Удивляться было некогда. В первое мгновение я считал показания всех приборов, которые были выведены на тактический дисплей. Потом «проглотил» визуальную картинку.

Направление, откуда пришёл удар, я вычислил быстро. Но противника засечь не удалось. Видимо, используют какие-то средства маскировки.

Я активировал импульсную пушку, и, не прекращая маневрировать, выводил в небе безумные фигуры высшего пилотажа, математически затрудняя предугадывание моей траектории.

Следующий импульс прошёл возле носа челнока, за пределами поля. Оставив огненную черту, подобную молнии, он разметал ближайшее облако, и ушёл дальше, в космос.

Теперь я смог засечь противника, по завихрению, которое его аппарат оставил в клубах дыма от пожарища внизу.

Мешкать было нельзя, и, не зная возможностей чужого аппарата и его защиты, я саданул максимальный импульс. И не прогадал: яркая черта выстрела оборвалась на пути к земле, там, где импульс попал в противника. То, что когда-то было грозной и почти невидимой летающей машиной, в мгновение превратилось в облако раскалённого газа.

— Впечатляет, Первый! — воскликнул Кай.

Я не ответил.

Не выходя из режима, я непрерывно сканировал показания всех приборов и визуалку, одновременно опускаясь к земле на минимальную высоту.

Расчёт был простой: даже если противник успел передать своим приятелям информацию о нас (очень маловероятно, чтобы аппарат такого класса не имел базы или корабля-матки), у нас был зазор времени до того, как нас засекут более отдалённые системы наблюдения. Если, конечно, нас не «поймали» с самого начала. Но даже в этом случае побег на бреющем полёте мог помочь скрыться, законы физики и распространения волн никто не отменял.