Последовал резкий рывок, и меня начало затягивать внутрь.

Я активировал передатчик и начал вызывать Кая. Спустя четыре секунды ответа так и не последовало. Значит, связи не было. Плохо. Нет возможности предупредить друзей о своём фиаско. Остаётся только надеяться, что у Кая хватит благоразумия не лезть на рожон и не пытаться меня отбить.

Я попытался перевернуться, чтобы поменять ориентацию встроенной антенны, но скафандр вдруг словно одеревенел. Теперь я не мог даже шевелиться.

В такой ситуации, когда ничего сделать не можешь, самая правильная тактика — выжидать, сберегая силы. Я вышел из режима, и постарался успокоиться. Чуть прикрыл глаза, восстанавливая дыхание. Но тут вдруг навалилась страшная тяжесть. Глаза залило красным. Отчаянно напрягая рёбра и диафрагму, я боролся за очередной вдох. Это продолжалось несколько секунд. Я потом я потерял сознание.

Я очнулся от резкого света и химического запаха, поморщился и, сощурившись, открыл глаза. Надо мной склонились две тени. Деталей было не разглядеть из-за резкого контрового света. Перед моим носом водили какой-то палкой. Именно она резко и неприятно воняла. Поверхность, на которой я лежал, была жёсткой, прохладной и гладкой.

Удивительно, но чувствовал я себя вполне прилично: голова не болела, даже обычный после режима голод не мучал. Кажется, я даже мог войти в режим, но решил пока этого не делать. Прежде, чем разыгрывать свой главный козырь, надо оценить происходящее.

Я попробовал пошевелиться. Руки и ноги были зафиксированы чем-то вроде мягких наручников. А ещё я был совершенно голый.

— Вы пришли в себя, — констатировала одна из теней приятным контральто на древнем марсианском лингва франка, — в ваших интересах дать нам всю полноту запрашиваемой информации. Тем самым вы избежите самых неприятных последствий для себя лично и, возможно, для ваших союзников.

— Ну вот, — я театрально вздохнул, — мы даже познакомиться толком не успели, а вы уже угрожаете мне.

Спустя секунду моё тело прошил довольно ощутимый электрический заряд. Я прикусил язык из-за рефлекторно сжавшейся челюсти.

— Говорите только тогда, когда требуется ответ на вопрос, — продолжал другой голос, менее приятный, как мне показалось, — вы понимаете меня?

— Да, — ответил я и широко улыбнулся. Во рту был неприятный привкус крови.

— Для чего вы пытались атаковать наш корабль?

— Мне нужна была информация. — ответил я, осторожно ощупывая мягкие петли; в режиме я смогу оценить их прочность и упругость, надавив пальцем в районе запястья. Но действовать пока ещё рано. Даже задавая вопросы, пришельцы могут снабдить меня очень важными сведениями.

Секунду всё было тихо. А потом последовал новый разряд электричества. В этот раз у меня судорогой свело широчайшие. Я громко застонал. Необходимости демонстрировать свою героическую стойкость и готовность терпеть любые муки не было совершенно. Не уверен, что мои мучители даже поняли, что именно со мной произошло. Психологические игры, в которые можно было бы поиграть, будь мы одного биологического вида, в этой ситуации были невозможны.

— Отвечайте правдиво, — снова говорил первый, с приятным голосом, — ваш вид достаточно редкий, его нет в нашей базе для достоверного определения правды. Поэтому мы опираемся на факты. На борту корабля, который вы похитили у представителей отсталой цивилизации, пытающейся колонизировать интересующую нас планету, обнаружены следы сложного органического вещества. Скажите, вы надеялись нас отравить? Или это были живые вредоносные организмы?

Не зря я терпел. Сколько информации всего в одной реплике! Итак, во-первых, о существовании Гайи они не знают. Во-вторых, считают «моллюсков» куда менее развитыми, чем они сами. В-третьих, у них есть база разумных видов, предназначенная для их допросов. Вопрос теперь только в том, были ли это случайные оговорки, или же они позволяют болтать себе всё, что угодно, не рассчитывая, что я поднимусь с этого стола живым?..

— Мне ничего не известно об органических веществах, о которых вы говорите, — осторожно сказал я; раз уж они сочли ложью правдивую информацию, то могут и ложь принять за правду, почему нет? — как вы справедливо заметили, корабль я похитил. Что с ним делали до того, как он оказался в моих руках, я не знаю.

Удара током не последовало. Мои внутренности, уже сжавшиеся в ожидании очередной порции боли, были за это очень благодарны.

— Откуда у тебя устройство, с помощью которого ты перенёс свой корабль на близкое расстояние к нашему? — допрос продолжался.

— Я его нашёл. Внизу, на планете.

— Ты нашёл его в горной выработке? Ты занимался раскопками?

— Да, — я снова рискнул соврать.

— Что находилось в окружающих породах? Опиши как можно подробнее.

— Там находился чужой звездолёт. В очень плохом состоянии, — ответил я.

— Ты сможешь указать, где именно находка была сделана тобой?

Тут я на секунду задумался. Стоило ли указывать реальное место, где я нашёл венерианский корабль? Я бы мог рассчитать его, с учётом дрейфа материков… возможно, они даже обнаружат останки того корабля… сейчас информация, которую я выдам, могла помочь выиграть для меня время жизни. Если я укажу точку наобум, проверка займёт какое-то время, а потом ко мне вернуться с электричеством или ещё чем-нибудь похуже… а если они реально найдут останки, их изучение займёт более длительное время…

— Да, могу, — ответил я.

Свет надо мной померк. Я даже смог более детально разглядеть своих мучителей. Их лица действительно были покрыты шерстью, но эта была не та шерсть, которая растёт на земных животных. Скорее, она напоминала щетинки мухи, только увеличенные во много раз. Плюс три глаза, очень похожих на фасеточные.

Прямо надо мной возникло голографическое изображение Земли.

— Указывай, — скомандовало одно из существ.

Я уже собрался было спросить: «Чем именно?» У меня даже пошлая шутка родилась на эту тему, но озвучивать её было просто опасно: пришельцы могли принять за чистую монету и заставить показывать место на глобусе именно тем, о чём я подумал.

В следующее мгновение я почувствовал, что давление на моей правой руке ослабло. Эластичная петля отпустила запястье; её материал скользнул по руке и между пальцев.

Я успел войти в режим, чуть напряг средний и безымянные пальцы, словно пытаясь удержать ускользающий материал петли. Мне удалось рассчитать параметры прочности этого материала. И результат меня обрадовал. Похоже, мои силовые показатели пришельцы сильно недооценили! Хотя в этом была своя логика: они ведь, судя по всему, были знакомы с человечеством в его марсианском варианте. А наши братья по биологическому виду жили в условиях пониженной гравитации и, как правило, не отличались богатырским сложением (если не принимать во внимание конструктов, вроде Кая).

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На вычисление места гибели венерианского корабля ушли доли секунды. Я уверенно поднял руку и указал на точку в Южной Америке.

— Здесь, — сказал я.

— От точности этой информации зависит твоя жизнь, — сказал пришелец с приятным голосом; впрочем, теперь я смог определить, что голос шёл из небольшой черной подвески у него на груди. Это был не его настоящий голос, всего лишь программная имитация.

— Я понимаю. Я уверен.

Глобус исчез. Прежде чем снова включился слепящий свет, я смог более детально осмотреть помещение.

Изолированная камера, овальная в сечении. Довольно тесная: не более трёх метров в ширину и пяти в длину. Стены гладкие, розовато-коричневые, мягкие на вид. У моих ног что-то вроде овальной сегментной диафрагмы. Должно быть, закрытый вход.

Пришельцев всего двое.

Удивительная самонадеянность!

Пришло время за неё поплатиться.

В режиме анализ ситуации давался легко, многие вещи казались настолько очевидными, что вообще не требовали времени на размышление. Например, самым уязвимым местом у одноклеточных наверняка была голова. Наверняка там, как и у нас, находится «вычислительный центр». Видимо, это достаточно мощная штука, выделяющая в процессе работы большое количество тепла, которое надо отводить. Эта щетина у них на физиономии, скорее всего, часть системы охлаждения.