— Четыреста пятнадцатый, молчать, — спокойно сказал начальник тюрьмы и мужчину ударило током прямо в камере.

Они продолжали спускаться, а контингент встречался все страшнее. Были и те, кого поймал лично царь, чем они были не очень рады, судя по тому, как злились при виде Романова.

— Как он себя ведет с заключения? — спросил Петр.

— Тихо. Даже наша тюрьма еще не сталкивалась с таким врагом. Пришлось сделать исключение, — ответил Монтекристов.

— Вень, давай без загадок. Просто скажи, что и как?

— Мы заключили его на самый нижний уровень из имеющихся. Так же были разработаны специальные системы защиты. Пришлось прибегнуть к кое-каким не совсем разрешенным заклинаниям.

— Кто накладывал? — спросил Петр.

— Я лично. Надеюсь, вы простите мне это.

— Главное, чтобы он не выбрался. И вот еще что, — они остановились у последних ворот. — Начинай готовить, на всякий случай, такие же камеры.

Директор тюрьмы поправил воротник и хмыкнул.

— Эм… Петр Петрович. Вы же понимаете, что для подобной магии мне пришлось пойти на кое-какие жертвы?

— Да, понимаю, — без раздумий ответил царь. — друг мой, запомни, сложнейший выбор делает лишь сильнейший… Так что вся ответственность будет лежать на мне.

— Я вас понял, — кивнул он и ворота открылись.

Как только двое мужчин вошли в светлый коридор, за ними тут же захлопнулись двери и с той стороны помещение начала заполнять кислота.

— Все, теперь можем идти, — кивнул Монтекристов.

Тут коридор не уходил вниз под углом, а шел прямо. Всего тут было четыре камеры. В конце еще одна дверь, но она выглядела не так внушительно, как между уровнями.

— Так и не поменяли дверь… — произнес Петр.

— Зачем менять то, что и так хорошо работает? К тому же мы так и не смогли даже снять ее с петель, — пожал плечами директор тюрьмы.

Петр кивнул и пошел к дальней камере под номером сорок пятьдесят три. Там и сидел Захар. Вениамин же остался у входа.

Когда царь подошел к прозрачной двери камеры, увидел, что Захар вмурован в мраморную плиту с золотыми прожилками. Только голова торчала из монолитного куска камня. Весь исписанный рунами и утыканный артефактами камень подавлял вообще любую возможность к движению.

— О, надо же, — произнес заключенный. — Не думал, что ко мне в ближайшее время наведаются гости. Да еще и сам царь Романов. Какими судьбами?

— Хочу спросить у тебя кое-что, — произнес Петр.

— Вот как? Это интересно! И что же? — обезображенное лицо Захара исказила ухмылка.

— Что это были за существа, которые вышли из-под куполов метеоритов? — царь решил начать издалека.

— Ох, царь… и это все? Не разочаровывай меня! — вздохнул Захар. — Ты шел ко мне из-за этого? Не-е-е-е-т. Давай перейдем сразу к кульминации? Хорошо? К чему эти наводящие вопросы.

— К чему такая спешка?

— Во-о-о-о-т! Наконец, ты видишь суть вещей! — кивнул Захар. — А ты подумай? Думаешь, мы спешим? О нет! Это кульминация. Подготовка закончена и все фигуры на доске. И поверь, Романов, помимо шахмат есть несколько козырей.

— И что это за козыря?

— Ты такой простой, царь. Немудрено. Даже триста лет назад вы были простаками. Но и наш господин готовился.

— Мы уже его останавливали.

— Да? — удивился Захар. — А то я смотрю, у вас так же метеориты падают. Наверное, по остаточному принципу. Но не переживай, царь, на этот мир обратили внимание не только мы…

— Что ты имеешь в виду? — удивился Петр.

— Ох, царь-царь… Глупый Романов, все ответы у тебя под носом, а ты не видишь дальше своего проперданного дивана, — хмыкнул Захар.

— Что ты сказал? — царь подошел ближе к двери.

— Упс, кажется, сболтнул лишнего, — опять улыбнулся Захар. — Может, в следующий раз ты подготовишь правильные вопросы.

После чего Захар начал трястись и орать. Его глаза вспыхнули ядовито-зеленым светом и руны на камне засверкали. Вся комната наполнилась яркими молниями, да так, что ничего уже было не разглядеть.

Директор тюрьмы подошел к царю.

— Эх, Петр Петрович, кажется, ему больше не хочется с вами говорить.

— Хм…

Монтекристов направился к выходу, чтобы активировать следующий уровень, но из-за дальней старой деревянной двери с маленьким окошком с решеткой показались два тускло-зеленых глаза.

— О, надо же, вот уж не ожидал, что ты придешь навестить меня… — раздался старческий болезненный голос.

— Я не к тебе, — не оборачиваясь, ответил Петр, подходя к выходу. — С тобой мне не о чем разговаривать.

Директор с удивлением посмотрел на дверь. В тот момент когда их глаза пересеклись, по его спине пробежали мурашки. Да, в этой тюрьме куча камер с невероятным уровнем защиты. Но эта единственная, у которой не было никаких обозначающих знаков. Заключенный в ней находился там около трехсот лет. И о его существовании знали единицы.

Как только Петр с директором покинули уровень, человек в камере засмеялся.

— Ха, ты так и не вырос, сынок… Тебе же хуже…

г. Широково.

— Миша, ты уверен, что сейчас подходящее время? — немного смутилась графиня Нахимова.

У меня же не было никаких сомнений. Пока ее состояние не стало еще хуже от этих переживаний, надо хоть немного понять, как устроена ее проблема. Лоре нужен точный анализ.

— Да, я уверен.

Тут же написал сообщение Маше, что приду поздно. Дела князя они такие, могут появиться в любую минуту. Да и моя любимая супруга это понимала и не стала надоедать. Все же она у меня умница.

— Миша, у меня… — графиня развела руками. — Как бы появилось полно забот. Мой муж только что пропал.

— Да, — кивнул я. — А еще вы согласились полностью доверять мне и делать, как я скажу? Или вы не хозяйка своих слов?

— Ох, как жестоко, — кивнула она. — Ладно, что мне делать?

— Ничего, — я подхватил ее на руки и положил на диван. — Я погружу вас в сон и обследую.

— Как там Света? — неожиданно спросила она.

Одна деталька Болванчика находилась в спальне, так что мне было все видно.

— Она спит, — ответил я. — И до завтрашнего утра точно не проснется. Виолетта постаралась.

— Хорошие у нее друзья… — она прикрыла глаза.

Положив свою ладонь ей на лоб, я аккуратно ввел ее в сон.

Дальше детальки Болванчика обложили ее тело с ног до головы и начали излучать мягкий свет и тепло.

— Лора, ну что ж, давай сделаем немного добрых дел, — произнес я, садясь на пол рядом с диваном.

— Миша, это продлится до утра, — предупредила Лора. — Но проблема и в том, чтобы ты оставался в сознании.

— Да без проблем, — кивнул я, чувствуя, как энергия начала распределяться по деталькам. — Что будешь делать?

— Хм… — Лора появилась рядом со мной на полу, легла, положив голову мне на колени и улыбнулась. — Для начала, я проверю ее тело. Каждую клеточку, каждый атом. Каждый микро-канал. Энергия выливается из нее, и это еще дополнительные проблемы.

— Ну, мы, вроде, не спешим? — погладил я ее по волосам и понял, что они почти как настоящие. — Ого! Новый апгрейд?

— Нравится? Я старалась, — довольная Лора поправила прическу. — Ладно, ты только не засыпай.

— Надеюсь, ты мне этого не дашь?

— Пфф. Я не смогу ничего сделать, так что держись. Уснешь, и все придется начинать сначала, — и она закрыла глаза.

Так я и просидел до самого утра, пытаясь справиться с дремотой. Даже включил телевизор, но как назло там шли какие-то выступление ученых. Скукота смертная.

Ближе к утру Лора открыла глаза и сообщила, что первый этап закончен. Это был даже не лечебный процесс, а скорее знакомство с организмом, и у меня появилась очень подробная схема строения графини Нахимовой.

Еще через час проснулась Света. Она спустилась вниз и обнаружила меня на полу, а на диване лежала ее мать, обложенная Болванчиками.

— Так, Миша, это что такое? — испугалась она и кинулась к дивану.

— Да ничего, — отмахнулся я. — Просто мы обсуждали с твоей мамой кое-какие политические дела, а потом у нее разболелась спина. А мой Болванчик отлично снимает боль. Вот она и уснула.