– А что за хворь сразила короля? – спросил Рауль.

– Совершенно неизвестная науке и тем более магии, – отвечал гонец.

Нинелль подумалось, почему Рауль остался виконтом, а не унаследовал графский титул после смерти отца? Или граф все таки считается живым и мертвецом официально не признан? Надо будет потом разузнать.

– Папаша Кордо! – крикнул Рауль, – отведите гонца на кухню и накормите хорошо.

Папаша Кордо живо возник в дверях и увел гонца. Нинелль с подозрением проводила старика взглядом. Подозрительный все таки тип.

Когда они вышли, Рауль провел рукой по лицу. Он был сильно расстроен.

– Король при смерти, а этот сморчок Жюль тащится к нам зачем-то.

– Сам же папашу и отравил, уверен в этом, – подал голос Ботрел, но выглядел он на удивление радостным и даже счастливым.

– А вы, что веселитесь? Наверняка, он задумал очередную пакость. Утром он подослал ко мне профессионального учителя фехтования, месье Парса. Я еле его одолел, – при этих словах Рауль бросил жесткий взгляд на Нинелль, давая понять.

Лили при упоминании месье Парса встревожилась и Нинелль соизволила ее успокоить:

– Мы его прикончили, – прошептала она на ухо кузине, – старым ржавым шлемом прямо по голове.

– Думаю, что вскоре все решится и я наконец достигну цели, – объявил Ботрел и подмигнул Нинелль. – Нинелль, а вы надавите уже на нашего милого Инквизитора посильнее. Хватит тянуть. Он мне нужен для ритуала. Я, знаете ли, – он неловко кашлянул, – весьма заинтересовался вашей матушкой и срочно нуждаюсь... в теле.

Нинелль показалось или Ботрел слегка покраснел? Но матушка? Какая эксцентричность!

Она повернула голову к Лили. Та сидела с блаженной улыбкой, мягкая и умиротворенная. Да, безусловно с ними все понятно. Пропал виконт.

Пиринц Жюль появился довольно скоро. Причем в сопровождении небольшой армии и Высших Инквизиторов. Все они рассыпались по огромному заднему двору, где уже и так стояли кареты. Потому получилось столпотворение.

Нинелль, Лили, Кларисса и няня Милисент наблюдали из окна кабинета и нервничали. Вернее, остальные нервничали, а Нинелль знала, что они выпутаются. Она уговорит Ботрела открыть портал и сбежать всем вместе в Кохунто. Начать новую жизнь на новом месте. И хотя в Кохунто все, наверняка, запущенно, они отстроят страну заново.

Вперед выступил глашатай и зачитал обращение принца к виконту:

– Виконт де’Вилиер, вы обвиняетесь в укрывательстве опасного колдуна, мошенника, выдающего себя за короля Кохунто, безвозвратно почившего шестьсот лет назад. Также корона обвиняет вас в сговоре с оным колдуном и в шантаже короля Генриха, уверенного вами, что существует еще один наследник-ястреб, что является чистейшей ложью и гнусной выдумкой. Также вы укрываете беглого бывшего Инквизитора, Темного мага, обвиненного в предательстве короны...

Глашатай еще долго распинался, обвиняя Рауля в разнообразных грехах и преступлениях, пока тот, утомившись всей этой дичью, не пригласил принца в замок, отужинать. Принц долго куксился, но приглашение все таки принял.

– Надо его отравить, – прошипела Кларисса.

– Ну что вы такое бредете, матушка, – ответила ей Нинелль. – А потом нам всем отрубят головы.

– Но, детка, кто будет рубить нам головы, после смерти короля и принца?

Нинелль сокрушенно покачала головой. Надо будет следить за матушкой, чтобы не выкинула очередной глупости и не разрушила ее план бегства.

– Не предпринимайте ничего, никого не травите, вы все испортите, как всегда!

Лили нахмурила рыжие брови и молча выскользнула из кабинета. Нянька-гоблинша неуклюже потопала за ней.

Нинелль, не раздумывая ни минуты, направилась следом. Вмешательство кузины казалось ей также совершенно ненужным. Что эта морковка может предпринять разумного? Осложнит ситуацию только и они все скопом попадут прямо на эшафот. Или в очистительный огонь, что еще хуже.

– Быстрее, няня Милисент, быстрее!

Мне было безумно страшно и я спешила вперед, прижав руку к животу. Он еще не вырос и смотрелся таким же плоским, как обычно, но мысль о нашем с Раулем ребенке подгоняла меня.

– Куда мы бежим? – пробасила няня, – что за спешка? Не лучше было остаться в столовой и присмотреть за этим поганцем принцем?

– Я все объясню после, няня.

Мы пробежали анфиладу комнат на верхнем этаже и я немного покрутилась, вспоминая, где была та страшная спальня. А вот и она. С замиранием сердца я вошла внутрь. А вдруг статуя больше не позовет меня? Ведь это же мать Рауля, там за гобеленом?

Няня вошла вслед за мной и изумленно огляделась.

– Вы только посмотрите на гобелены! Все сцены из жизни водяных ведьм! Какая редкость! – няня казалась восхищенной и даже рот раскрыла.

Гобелены действительно были весьма искусно сотканы и отличались богатством красок, хоть и немного пожухших. Я присмотрелась – с каждого полотна улыбалась девушка с длинными, совсем светлыми волосами до пят. На одном гобелене она протягивала в руке цветок папоротника.

– Я слышала о них, – благоговейно прошептала няня, знавшая все сказки и предания Центральных Земель. – Но говорят водяных ведьм не осталось... только обыкновенные, как эти наши фурии.

Я наконец-то услышала голос. Нежный, как звон хрусталя.

В этот раз я колебаться не стала и отдернула гобелен.

За ним оказалась низкая дверь. Я толкнула ее и мы с няней прошли в просторный зал без мебели. Только посередине стоял высокий алтарь, а на нем мраморная статуя юноши.

Я в недоумении остановилась. Юноша? Но ведь мать Рауля ушла в статую. Он сам мне рассказал. Какое разочарование...

– Кто это? – спросила няня.

– Понятия не имею. Как странно...

Статуя опять позвала меня. Я не разбирала слов, не слышала голоса, всего лишь мысль... лишь мольбу о помощи. Я зажмурилась и положила ладонь прямо на гладкий мраморный лоб. И на секунду слилась с ней. Перед глазами закружились лица – короля Генриха, но молодого, необыкновенно похожего на своего сына Жюля, девушки-одуванчика, графа де’Вилиер, маленького Рауля... Сколько лиц. Я не узнавала всех, но их было множество. А, когда я открыла глаза передо мной парили два призрака. Я изумленно охнула. Признаться, я ожидала увидеть живых. Как тогда, когда освободила Исидору.

Я сразу признала ее – мать Рауля, водяную ведьму. Рауль даже внешне чем-то походил на нее. Она нежно улыбалась мне, а рядом стоял молодой мужчина. Высокий, кареглазый, бледный.

– Кто вы? – робко спросила я.

Ситуация казалась мне чересчур неловкой, но я совершенно не понимала, кто этот второй призрак.

– Это принц Стефан – наш с Генрихом старший брат, – раздался сзади низкий властный голос.

Мы с няней чуть не подпрыгнули на месте и развернулись. Няня даже за сердце схватилась и испуганно засопела.

– Герцог Эмеральдский! – воскликнула я, приседая в глубоком реверансе.

Герцог – высокий, темный и мрачный, как туча, стоял в дверях. Рядом виднелась крысячья мордочка принца Жюля.

Призрак принца Стефана гордо выпрямился и посмотрел на них неприязненно. Более того, брезгливо. А мы с няней на них всех глазели, переводя взгляд с одного на другого. Няня Милисент сопела уже не испуганно, а благоговейно, как и приличиствует сопеть в столь высокопоставленном обществе.

Но, признаться, я никогда не слышала, что у короля Генриха имелся второй брат. И еще старший.

Герцог с принцем вошли в комнату, за ними появились Ботрел, Рауль, Нинелль и тетя Кларисса. А еще показались Высшие Инквизиторы. Трое в черных одеждах и плащах с капюшонами. Граф де’Вилиер вплыл последним.

– Что все это значит? – недовольно спросил принц Жюль.

– Это значит, что я наконец-то доберусь до твоей глотки, проклятый предатель! – прошипел призрак принца Стефана и бросился на Жюля.

Тот с верещанием побежал к выходу, но призрак с бешеной скоростью метнулся за ним.

Инквизитор протянул руку и принц Жюль поднялся в воздух, барахтая тонкими кривыми ногами в красных чулках.