Я подбежала к бедному Раулю. Хорошо, падать было невысоко, но он все равно страшно стонал и корчился.

А вдруг хребет переломал?

Я наклонилась к нему и тут же оказалась схваченной в охапку, а Рауль перевернув меня на спину навалился сверху.

– Отпустите! – крикнула я.

– Вы явно изменили ко мне отношение, – проговорил он задумчиво и начал считать мои веснушки, дотрагиваясь до каждой пальцем.

– Раз, два, три... их слишком много, как звезд на небе... Я не сосчитаю все. Если только заделаюсь звездочетом.

– Отпустите меня. Вы не имеете права вести себя столь фривольно.

– Имею. Ведь я ваш будущий муж.

– Я выбрала не вас.

– Не верю. Но что случилось? Вы стали холодны.

– Я не выйду замуж за человека, который любит фурию Нинелль! – крикнула я, не выдержав.

Он рассмеялся.

– Но я люблю и вас также.

– Что? – я попыталась столкнуть его с себя, но Рауль оказался тяжеленным.

Что столкнуть! Мне не удалось его даже сдвинуть.

– Нас могут увидеть слуги. Слезьте с меня, окаянный.

– И пусть видят. Жених с невестой могут позволить себе небольшие вольности.

– Нет, не могут. Вы компрометируете меня.

Он бесстыже улыбнулся.

– Зачем это ханжество? Ведь после свадьбы мы все равно...

Я закричала и закрыла уши руками. Не хочу слушать непристойности.

Куда подевалась няня? Ведь обещала же отгонять от меня наглого виконта.

Рауль удобно устроился сверху и мне начало казаться, что с ним что-то происходит странное. Что-то лишнее явно появилось между нами и я никак не могла взять в толк, что именно. Я заерзала и виконт слабо застонал, а взгляд его вдруг стал бессмысленным.

Я даже не знаю, что было бы, не раздайся вдалеке вопль тетушки Клариссы.

Она появилась из-за беседки, за ней бежали женихи. Тетя была встрепана и придерживала одной рукой шляпку, готовую вот-вот сорваться с высокой прически.

– Король, король, приближается! – кричала она.

Процессия, попрыгав и поорав над нами, умчалась дальше и скрылась за живой изгородью. Рауль опустил голову мне на плечо и беззвучно рассмеялся. Его волосы щекотали кожу и я попыталась повежливее напомнить ему, что пора бы уже с меня и слезть.

Он неохотно поднялся и помог встать на ноги и мне.

– Почему они все время бегают кругами? – спросила я.

– Табак, – ответил он равнодушно, – от него люди глупеют и творят дичь.

Я посмотрела на него внимательно. Как же он красив! Сердце забилось и стало жарко.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Вы сказали, что любите нас обеих. Как такое может быть?

– Я люблю вас, – неохотно ответил он. – Не знаю, как так получилось. Но я люблю и ее. Просто вы такие разные... Она – огонь и вы... тоже огонь, но другой...

– Я не хочу делить будущего супруга ни с кем, – ответила я.

И за какие грехи мне встретился этот мужчина? Как он сам живет со своим сложным характером, ума не приложу.

Он набрал побольше воздуха в легкие и вдруг выпалил:

– Я думал обмануть вас, мы думали обмануть вас... но я не буду этого делать. Я принял решение, как только увидел вас, Лили. Вы как солнце, как подсолнух... демоны!

Он опустил голову и в досаде пнул корень дерева.

– Вы мой подсолнух, Лили. Я не дам ей вас в обиду. Верьте мне, прошу вас.

– Я так и знала. Вы сговорились, чтобы получить мои деньги.

Его взгляд подтвердил, что да. Он продолжал смотреть на меня, не отрицая ничего.

– Нет, нет, я никогда не поверю вам.

– Лили, прошу вас.

Он протянул ко мне руку, но я попятилась назад. Это невозможно. На что он надеется.

– Я буду бороться за вас Лили. Я дождусь приезда вашего отца и попрошу его благословения. Я не отпущу вас. Вы не уйдете от меня, Лили! – крикнул он.

Но я уже повернулась и побежала прочь.

Няню же нашли запертой в чулане. Понятно, виконт постарался.

Она вынеслась оттуда с боевым кличем и бросилась в сад. Я вздохнула и пожала плечами. Боюсь, что Раулю опять придется залезать на дерево. Если догадается укрыться на высоте, то может быть и спасется. Няня плохо карабкается по ветвям и высоты боится.

Но спас его звук фанфар и военного рога. Король приехал.

Нинелль стояла на крыше Ястребиного собора. Она пребывала в своем истинном облике и ветер трепал крутые черные локоны.

Проклятый южный ветер, тревожащий душу и пробуждающий дар. Но он мало волновал многочисленных каменных чудовищ вокруг, скаливших зубы в бессильной гримасе ненависти. Она знала это точно. Им все равно.

Нинелль подошла к самому краю и присела, свесив ноги. Когда-то эти горгульи также были живыми людьми. Такими же, как она, но не сумевшими скрыть свою черную сущность, пойманные Инквизицией и заключенные в холодные застывшие формы.

Она погладила ближайшую горгулью по страшной морде. И вспомнила Рауля. Ему бы подошел мрамор. Но не холодный белый, что добывают на Золотых берегах, а цвета слоновой кости, впитавший южное солнце Амберии.

Нет, Нинелль не станет перерезать ему глотку или травить. Она отомстит иначе. Заключит его душу в мраморную статую и установит ее в их поместье. В своей спальне. И будет заниматься любовью с прекрасными юношами, а Рауль... Рауль пусть смотрит.

Затянутое в тесную мужскую одежду, тело Нинелль передвигалась ловко и плавно, скользя меж многочисленных изваяний. Рауль давно не интересовал ее и она улыбалась этому новому для нее состоянию. Свобода приятно волновала.

Она охотилась на другого мужчину.

На правильного мужчину.

Необходимого для зачатия ребенка.

Из Рауля же выйдет неплохой муж, который даст ее дочери-ведьме титул.

А потом он превратится в статую.

Нинелль смешалась с тьмой, растворилась в ней и с горечью подумала о силе и беззащитности темных магов. Процветают мелкие шарлатаны, разработчики косметики и новых чар, гадалки, а некромантов и ведьм преследуют, казнят или заключают в камень.

Инквизиторы – их вечные враги. И именно от Инквизитора Нинелль задумала родить ребенка. Только существовал один нюанс. Сам Инквизитор был не в курсе. Более того, узнай он, что Нинелль потомственная ведьма, то наверняка весьма бы осерчал, и принял пренеприятнейшие меры. Возможно даже болезненные.

Но Нинелль нравилось ходить по краю. Во всех смыслах.

А что может быть веселее, чем дурачить Инквизитора.

Из храма вышла совсем иная Нинелль. Белокожая и золотоволосая. Ее небесно-голубые очи глядели кротко и слегка испуганно, а в руке она сжимала тончайший платок с монограммой.

Ее уже ждала карета и Нинелль, скромно опустив голову, удобно расположилась на подушках внутри. Лакей захлопнул дверцу и кучер стегнул лошадей.

Нинелль ненавидела старую королеву-мать. И молодую королеву Офелию тоже. И свои обязанности при дворе.

А матушка давила. И даже открыла охоту на принца. Бедняга, как запуганный кролик удирал от них, старательно петляя и запутывая следы. Но матушка слыла опытной охотницей и гон продолжался.

Нинелль коварно усмехнулась. А может все таки выйти замуж  за принца? Но Рауль в роли мраморной скульптуры смотрелся слишком уж притягательно.

В замке она сразу проскользнула в королевскую приемную и натолкнулась на старшую фрейлину.

– Где вы ходите? Королева спрашивала о вас.

– Я была в церкви, простите, – Нинелль присела в небрежном реверансе.

– Вы слишком набожны в последнее время. При дворе скромность не приветствуется. К королеве я вас не пущу. Вы наказаны. И забываете, что вас все еще не простили после прошлой выходки.

Наказана? Какое облегчение. Может быть снова вытворить что-нибудь ужасное, чтобы ее окончательно отослали? Или поджечь дворец?

Но, кажется, она и так вела себя кошмарно. Несколько раз дралась на дуэли. С мужчиной! И все равно ее продолжают томить в этом мерзком склепе.

Нинелль улыбнулась фрейлине ангельской улыбкой и чары медленно сползли с почтенной женщины. Но так, что та и не заметила. Явились миру и толстая бородавка на носу, и некрасивые передние зубы.