Ни первый секретарь Центрального Комитета Польской объединённой рабочей партии Болеслав Берут, ни первый секретарь Венгерской социалистической рабочей партии Янош Кадар самостоятельно справиться с протестующими не смогли и обратились за помощью к товарищу Хрущёву.
В планах советского руководства были различные варианты оказания такой помощи: от выработки новых принципов взаимодействия внутри социалистического лагеря (взаимное уважение и невмешательство во внутренние дела) до военного вмешательства. Победил здравый смысл. Конфликтная ситуация была решена мирным путем, чему в значительной степени способствовала позиция Мао Цзэдуна, который считал, что руководству КПСС следует пойти на некоторые уступки, чтобы воспрепятствовать нежелательному развитию событий в дружественных социалистических странах. Тем самым он спас репутацию Хрущёва от международного порицания, если бы тот пошёл на жёсткое решение проблемы.
Во-вторых, товарищ Мао своевременно помог Никите Хрущёву в его внутрипартийной схватке с Молотовым и его сторонниками (вроде «примкнувшего к ним Шепилова»), которые предприняли попытку убрать Хрущёва с должности первого секретаря ЦК КПСС. Чтобы поддержать Хрущёва в этой борьбе за власть, Мао Цзэдун лично возглавил китайскую делегацию на совещании коммунистических и рабочих партий 1957 года в Москве и осудил участников антипартийной группы Маленкова Г.М., Кагановича Л.М. и Молотова В.М.
Как вспоминал глава китайского ядерного проекта Не Жунчжэнь, Хрущёв сразу же после событий 1956 года в Польше и Венгрии, а также внутриполитических событий стал более уступчивым в предоставлении Китаю сложной технической помощи в ядерной сфере.
В знак благодарности за поддержку Никита Хрущёв подписал соглашение о военно-техническом сотрудничестве, по которому предусматривалась передача Китаю материалов и образцов для производства ядерного оружия и средств его доставки.
Великий кормчий остался доволен тем, что умело воспользовался сложившейся ситуацией. Многие советские учёные это понимали и пытались слегка притормозить ядерную программу Китая, предоставляя ему старые проекты по ядерным технологиям. Однако саботаж обнаружили, и «ошибка» была исправлена.
Прошёл год, и вдруг всё изменилось. И к этому вновь оказался причастен Никита Хрущёв. В части получения помощи для Китая наступили трудные времена. Между Никитой и Мао вновь пробежала чёрная кошка…
Как известно, Никита Хрущёв, имея тяжёлый характер, в то же время обладал отличным политическим чутьём. Часто колеблясь между «да» и «нет», в спорных вопросах он ради пользы для обеих сторон (как ему казалось!) чаще говорил «да».
Так, на летней встрече 1958 года в Пекине Хрущёв решил протянуть руку дружбы Мао. Но сделал он это в своей манере «старшего брата».
– Китайской Народной Республике атомная бомба не так уж нужна, – улыбаясь, сказал он, – поскольку СССР защитит соседа, как самого себя.
На это предложение Мао Цзэдун отпарировал довольно жёстко.
– Китай, – торжественно произнёс он, – это великая и суверенная держава, которая должна обладать ядерным оружием, чтобы защитить себя в случае войны. Мы готовы принять от Вас помощь в виде готового ядерного оружия или технологии создания атомной бомбы.
Эти слова покоробили Хрущёва, но он сдержался, хотя и понимал, что не всё так просто. И действительно, когда речь зашла о китайских ВМС, мнения двух лидеров разошлись, причём никто никому не хотел уступать. Причиной разрыва дружеских отношений стало требование Китая передать ему технологии создания атомных подводных лодок (АПЛ).
Москва тактично намекнула, что это дело новое, сложное и дорогое даже для Советского Союза. Предложение о базировании советских АПЛ в территориальных водах Китая было сходу отвергнуто по причине того, что в прошлом в Китае много лет сидели англичане и другие иностранцы.
На этой встрече с Мао Никита Хрущёв пробивал идею о совместном строительстве флота и базировании АПЛ на китайских базах. Однако Великий кормчий наотрез отверг эту идею, предложив Москве оказать помощь в строительстве такого флота, «хозяевами которого будем мы». Кроме того, председатель Мао заявил, что китайские военные во время войны (например, с Японией) должны иметь право действовать на советской территории, включая Владивосток.
Никита Хрущёв вспылил и, улетая, даже толком не попрощался с Мао, а лишь слегка помахал рукой с трапа самолёта. В итоге Москва вновь рассорилась с Пекином и перестала оказывать масштабную помощь своему азиатскому соседу. Пекин был официально уведомлён о том, что не получит полную технологию ядерной бомбы. Из Китая были срочно отозваны более 1200 наиболее опытных специалистов по ядерной тематике. Но это не охладило пыл военно-политического руководства Китая иметь национальные ядерные силы страны.
В этой обстановке Мао Цзэдун принял решение, как учил его товарищ Сталин, упорно продолжать работу «с опорой на собственные силы». К тому времени в атомной отрасли Китая насчитывалось уже более шести тысяч специалистов-ядерщиков, подготовленных в СССР и странах Западной Европы.
Вскоре в китайской прессе появилось недвусмысленное сообщение: «Премьер-министр Китайской Народной Республики Чжоу Эньлай заявил, что Китай сам через восемь лет создаст атомную бомбу, и без посторонней помощи».
Вся страна с энтузиазмом откликнулась на этот призыв: работали дружно, днём и ночью, экономя на всём ради поставленной цели. Результат оказался ошеломляющим: через пять лет (вместо обещанных восьми) атомная бомба в Китае была создана.
Испытание ядерного зарядного устройства было проведено в 13 часов по местному времени 16 октября 1964 года на ядерном полигоне Лобнор. Изделие было установлено на стальной вышке высотой 102 метра. Наземный ядерный взрыв под кодовым наименованием «Проект 596» (с урановым зарядом) оказался мощностью в 22 килотонны.
Следует отметить, что вначале Мао Цзэдун не поверил своим ушам, услышав доклад Чжоу Эньлая об успешном испытании ядерного устройства, и приказал «тщательно проверить, действительно ли произошёл атомный взрыв». Когда ему доложили, что огненный шар уже превратился в грибовидное облако, он успокоился.
О том, что Китай, вероятнее всего, взорвал атомную бомбу, сообщили из Токио. Однако японским специалистам-сейсмологам пришлось перепроверять полученные данные из-за того, что в то же самое время на западе КНР произошло землетрясение, в результате сейсмические волны наложились друг на друга, и это привело к некоторой неопределённости. Но вскоре о китайском ядерном взрыве пришло сообщение и из США. Для них это было полной неожиданностью. Внешняя разведка США полагала, что Китай не сможет так быстро разработать атомную бомбуо, как оказалось, китайцы пошли своим путём и спутали американцам все карты…
Так совпало или было специально подготовлено, но в тот же вечер в главном театре страны состоялось музыкально-хореографическое представление с названием «Алеет Восток», в котором участвовало более трёх тысяч артистов. На этом спектакле присутствовали Мао Цзэдун, Чжоу Эньлай, Кан Шэн и другие видные военно-политические деятели Китая.
Перед началом представления на сцену вышел Чжоу Эньлай и от имени председателя Мао Цзэдуна объявил об успешном первом ядерном испытании. Официально об этом было передано в 22 часа по китайскому радио. Страна ликовала, народ не спал всю ночь, устраивая красочные салюты…
Мао Цзэдун после концерта и лёгкого банкета, устроенного дирекцией театра, вернулся домой в прекрасном настроении. Он сел в своё любимое кресло из карельской берёзы, напоминавшее ему молодость и Россию, и с удовольствием посмотрел на картину справа от его письменного стола. На ней был изображён Дракон – трёхглавый огнедышащий змей, который испепелял своих врагов. Эту картину подарили ему друзья-однополчане после победы народной революции и провозглашения 1 октября 1949 года Китайской Народной Республики. С тех пор Дракон стал для него талисманом, который приносит только победы.
