— Ты еще спарринг предложи, — вздохнул он. — Победитель будет решать, что делать.

— А почему нет? — подняла бровь Яра и поймала себя на том, что до сих пор держит руки на весу. Исправилась. Кожа все еще хранила на себе следы его пальцев, они горели, и Яра точно знала, что память об этом ощущении теперь останется с ней навсегда.

— Это будет заведомо нечестно, — вздохнул Григорий. — Тебе меня не одолеть.

— Вообще-то в последний раз я размазала тебя по стенке! — нахмурилась Яра.

Григорий закрыл глаза рукой и горько усмехнулся:

— Я же не сражаюсь с тобой в полную силу. Но, боюсь, в этом случае я не стану давать тебе поблажек.

Магия момента затрещала и рассыпалась. Яра округлила глаза и задохнулась от возмущения.

— Что? — гневно выдохнула она. — Что значит не сражаешься в полную силу? Хочешь сказать, что все это время поддавался мне? — и она решительно подскочила на ноги. — Ну-ка вставай! Вставай и дерись!

— Яра…

— Я сказала вставай, давай-давай, — она помахала руками, желая поторопить его. — Поддается он. Здесь полно места, и я докажу, что могу справиться с тобой без поддавков.

— Яра…

— Дерись! — Яра топнула ногой, и Грач наконец-то поднялся на ноги, но только для того, чтобы успокоить ее.

Однако Яра восприняла это иначе. Она попыталась сделать подсечку, Григорий без усилий увернулся. Она сделала выпад, который он блокировал в одно движение, но Яра воспользовалась им как отвлекающим маневром. В ее ладони возник пульсар — совсем маленький, внутри блеснула искра заряда, — и она метнула его в Григория, пользуясь минимальным расстоянием между ними. Грач даже заслоняться не стал. Пульсар угодил ему в живот, он упал и остался лежать.

— Ха! — воскликнула Яра. — Съел?! Заведомо нечестно… А ну вставай! Повторим. Я докажу тебе, что… Гриша? Гриш?! Эй, ты чего не отвечаешь? Гриша? Боги!

Яра подлетела к нему, упала рядом на колени, приложила пальцы к шее, но от волнения не смогла найти пульс.

— Гриша! Я же совсем не сильно! Гриш!

Тело Грача содрогнулось в конвульсиях, Яра от ужаса едва сознание не потеряла, но потом поняла. Он смеялся.

— Дурак! — закричала она и ударила его кулаком по груди. — Идиот! Придурок! Я же испугалась!

Она занесла руку, чтобы снова ударить, но он поймал ее за запястье.

— Все, не бей меня, — попросил он с улыбкой. — Ты победила. Без всяких поддавков.

— По-моему, ты головой ударился, — пробормотала Яра и дотронулась до его затылка, уверенная, что там кровь, но нет, пальцы остались сухими, она машинально погладила его по волосам. — Послушай, тебя надо кому-нибудь показать. Сейчас я…

— Об тебя я ударился, сумасшедшая, — спокойно проговорил Григорий. — Еще пару лет назад окончательно, за что считал себя старым больным извращенцем. И продолжаю считать.

Он лежал на полу и выглядел совершенно умиротворенным, рассматривал ее, и было в его безмятежном взгляде что-то удивительно ласковое, обо что Яра споткнулась и сразу позабыла о том, что собиралась звать на помощь. Он никогда еще на нее так не смотрел.

И внезапно до Яры дошел смысл сказанного. От неожиданности она села, открыв рот и позабыв его закрыть. Это он ей сейчас что, в любви признался? И сказал, что согласен на их отношения? Разумеется, она тысячу раз представляла себе, как это произойдет. Придумывала одни варианты за другими, иногда романтичные, иногда банальные, иногда в ее мечтах он делал это случайно, иногда целенаправленно. Только вот в них он никогда не лежал на полу полупустой квартиры, сраженный ее же пульсаром, и не называл себя старым больным извращенцем. Хотя несколько раз в моменты наибольшего отчаяния она представляла его умирающим, это да.

— О, — сглотнула она, внезапно растерявшись и не зная, как прореагировать. — Тебе больно?

— Щекотно, — усмехнулся Григорий. — Я боевой маг, мне твои пульсары, что слону дробина.

Но он поморщился, поднимаясь, и Яра вскочила следом и усадила его на кровать. Отходить от него не хотелось, а сидеть рядом на полу было странно, она примостилась рядом. Григорий тер рукой живот и выглядел подавленным и малость смущенным, и Яре захотелось его успокоить.

— Не волнуйся сильно по этому поводу, — попросила она. — У меня похоже тоже… ну эта…как ее… геронтофилия.

— Что у тебя? — переспросил Григорий.

— Патологическая любовная тяга к старикам, — захихикала Яра.

— Чего? Ты откуда вообще слова такие знаешь? И вообще-то, как мы выяснили, для мага я не такой уж и старый, — с неожиданно искренней обидой поджал губы он.

— Да не старый ты, не старый, — улыбнулась Яра, умиляясь этому. — А это я еще в школе один мамин разговор с тетей Василисой услышала. Тетя Василиса сказала, что на фоне Кощея у нее развилась геронтофилия, ей на молодых даже смотреть неинтересно. А мне тоже после тебя на одноклассников смотреть было неинтересно, ну, я и посмотрела в интернете, что это слово значит…

— Подслушиваем, значит, — протянул Грач.

Яра вдруг смутилась, вжала в голову в плечи.

— Они очень громко смеялись, — начала оправдываться она. — А каждый раз, когда я заходила на кухню, мама просила идти к себе. Ну я ж не совсем глупая, догадалась, что они мужиков обсуждают…

— Ц, ц, ц — поцокал языком Грач и засмеялся, — ладно, не боись, не сдам. Как будто я не покрывал тебя все эти годы. Но больше так меня не пугай, я же черт знает что подумал.

— Чего ты там подумал?

— Ну… название такое… похоже на что-то венерическое.

— Чего? — возмутилась Яра. — Да я вообще-то девственница.

В комнате повисла тишина. Яру бросило в жар, она ощутила, как вспыхнули уши, и от этого зарделась еще сильнее.

— Ну, спасибо, что предупредила, — выдавил Григорий.

— Ты серьезно? — переспросила Яра, и плечи ее расстроенно поникли. — Ты серьезно думал, что… нет?

Григорий отвел глаза.

— Ну, тебе девятнадцать, и Сокол с завидной регулярностью потчует меня историями об отвергнутых тобой поклонниках, и, да… да, я думал.

— Даже не знаю, как к этому относиться, — потеряно пробормотала она.

— Яр, ну думал и думал, ну какая разница?

— Что я вот такая?

— Какая такая? Нормальная девчонка с бурлящими гормонами, которой есть из кого выбирать и которой наверняка движет любопытство?

— Да я ведь лет с семнадцати только за тобой и бегала! Ты что, вообще не замечал?

— Чтобы тебя не заметить, надо быть слепым, и еще не факт, что это поможет, — вздохнул Грач. — Конечно, замечал! И порой не знал, куда от тебя деваться. Нервов ты мне знатно потрепала…

— И тебя это не смутило, когда ты «думал»? — разозлилась Яра.

— Ну, я же тебе вроде никак не отвечал, так что…

— Больше не смей так думать, понял?!

Она подалась вперед, насупилась. Губки бантиком, бровки домиком. Грач не выдержал и рассмеялся.

— Ты такая милая, когда злишься, — улыбнулся он, продолжая свой марафон неожиданных признаний.

— Чего?! — снова вспыхнула она. — Так ты поэтому меня постоянно доводишь, да? Чтобы я была помилее? Ну так я сейчас…

— Яра!

— Да я даже не знаю, что с тобой сделать! Я… я… я тебя защекочу. Вот!

— Яра! Яр!.. Все-все, я все понял, я боюсь щекотки! Яра, не надо!.. Яра!

Но Яра была беспощадна. Не задумываясь, она пробежалась пальцами по его бокам, Григорий дернулся, пытаясь отпрянуть, но Яра не отступилась, пытаясь добраться до ребер.

Яра могла думать что угодно, но разумеется, Грач был сильнее и опытнее, и против него у нее не было ни единого шанса. Поэтому он очень легко скрутил ее, подмял под себя, коленом придавив ноги и блокируя руки, захватив запястья. Яра попыталась вырваться и обнаружила, что полностью обездвижена. Грач, действующий буквально на автомате, тоже осознал, что поза так себе, но отпускать не стал: что-то ему подсказывало, что она может попытаться отыграть второй раунд. Так и остались лежать, замерев. Григорий видел, как сменяются на лице Яры эмоции, контролировать которые она пока не умела. Гнев, обида, осознание, страх… Но не успел он подумать, что страха им тут не нужно, как он перетек в нечто другое.