— Сейчас? — уточнил Хеллфиш.

Я проводил взглядом Деспота, растворившегося в тенях (выглядело так, словно демон распался на пиксели, и каждый нашел место в микроскопических тенях неровностей земли), убедился, что соратник достаточно далеко от Ангел, и тихо скомандовал:

— Огонь.

Хеллфиш был далеко, и его выстрел прозвучал, как хлопок в ладоши, Ангел даже бровью не повела, хлопнула себя по виску, куда впилась пуля — словно комара прихлопнула.

А я, убыстрившись, ринулся к ней, пока двухминутная неуязвимость Невозмутимости работала. Кровь Белиала на доли секунды отключила Чумную ауру, и это позволило меня сохранить Ясность.

Ангел застыла, улыбаясь, и даже некроз не обезобразил черты прекрасного эльфийского лица. Ее голова была размером, как я весь, еле нашел чуть выше уха пулевое отверстие — из-за огромных размеров легата Кровь Белиала пробила брешь в ее магической защите лишь на том участке тела. Туда я и выдал полное Духовное ураганное комбо. В стороны полетели ошметки кожи, волосы, куски костей, брызги мертвой крови и капли мозга. Плоть легата казалось мягкой, ощущение было, что я молочу сгнившую тыкву: чвак-чвак-чвак…

Вражеская шкала жизни стремительно снижалась, и я помнил, чем сильнее их бьешь, тем полнее чумной резервуар… Надо отдать должное, Ангел была довольно резвой, пока я ее разделывал в Ясности, она повернула голову так, что пришлось немного сместиться. Конечно же, она поняла, что ее убивают, и не позволила опустить жизнь до нуля. Вернее, попробовала не позволить.

Я впервые так близко видел, как освобождается чумной резервуар — по рукам, ногам, волосам легата катится мутная волна чумной энергии, срывается с тела и расплескивается во все стороны взрывом Чумной ярости.

И это стало последним, что успела сделать Ангел. Несмотря на все ее бахвальство и, возможно, надежды на монструозное усиление от Ядра Чумного мора, многомиллиардный урон Ярости не нанес никому из нас даже единицы урона. Хеллфиша и Деспота прикрывал мой Путь пожертвования, а меня — все та же Невозмутимость.

Гигантская туша рухнула, погибнув не как все прежние мои жертвы-легаты, а почти как обычный смертный — оттого, что шкала жизни Ангел обнулилась.

Не знаю, по какому наитию я попытался изгнать ее как «угрозу», может, на мысль меня натолкнуло возвращение Небесного арбитража.

Вонзив когти Кос Жнеца в великанскую грудь и, глядя в прекрасные глаза, без выражения сказал:

— Я изгоняю тебя из Дисгардиума навсегда.

Труп Ангел вспыхнул изумрудными всполохами, инвентарь отозвался хрустальным звоном:

Получен артефакт «Радужный кристалл».

Чародейка Ангел перестала существовать в Дисгардиуме. А я ошарашенно глядел перед собой, и душа наполнялась ликованием, как в старые добрые времена, когда мы прикончили Мракисса в нашем первом инстансе, совместно пройденном с «дементорами».

А еще было ощущение, что проржавевший игровой механизм, на какое-то время застывший, вдруг снова начал движение — поле зрения засыпало бешено сменяющимися уведомлениями:

Зарегистрированы искажения струн мироздания! Новое зло пробудилось в Дисгардиуме!

Оценка потенциального класса угрозы: C.

Оценка текущего класса угрозы: G.

Вероятная локация аномалии: Холдест.

Не дайте пробудившемуся злу набраться сил, уничтожьте его раньше, и награда сильных мира сего будет щедрой!

Храбрецы и герои, да будут благосклонны к вам боги!

Зарегистрированы искажения струн мироздания! Новое зло пробудилось в Дисгардиуме!

Оценка потенциального класса угрозы: B.

Оценка текущего класса угрозы: E…

Зарегистрированы искажения струн мироздания! Новое зло пробудилось в Дисгардиуме!..

Зарегистрированы искажения струн мироздания! Новое зло пробудилось в Дисгардиуме!..

Зарегистрированы искажения струн мироздания! Новое зло пробудилось в Дисгардиуме!..

Итого я насчитал девять новых угроз. Восемь на Холдесте, одна в Лахарийской пустыне. Сердце зачастило — как у загонщика, настигающего дичь.

Халява кончилась, легаты Чумного мора! Небесный арбитраж точно вернулся, теперь дичь — это вы. А нам предстоит славная охота, обещающая великолепные трофеи…

Минутку, а почему уведомлений о новых «угрозах» девять? Ведь одна уже ликвидирована? Поразмышляв, я пришел к выводу, что, по всей видимости, потому что некому было объявлять о новых «угрозах» до этого. Вернувшись, Арбитры занялись разгребанием накопившихся дел, и, может, именно изгнание Ангел привлекло их внимание…

Сзади меня овеяло жаром, Деспот положил мне чудовищную руку на плечо и проворчал:

— Права была мертвечина, соратник. Человеческие взаимоотношения построены на партнерстве. Ты мне, я тебе. Пока оба партнера в выигрыше, они называют себя друзьями.

— А у нас с тобой какие, демон?

— Нечеловеческие? — предположил он. — Ты ж меня принудил к миру силой.

— Ну это было тогда, в Окаянной бреши. А сейчас?

— А что изменилось-то? Ты заставил, я согласился и дал слово. Вот, держу… — он издал скрежет, вроде как посмеялся. — Шучу, соратник. Нравится мне твоя душа, потому и помогаю сохранить ее такой же чистой.

— Знаешь, жаровня ты ходячая… — задумчиво произнес я. — Иногда мне кажется, что ты куда больший человек, чем те, кто называет себя людьми.

— Вот и перекидыш так считает, — прокряхтел демон.

С шумом опустился летающий змей Хеллфиша, издал скрежещущий вопль. Снайпер поморщился, спрыгнул с него, подбежал ко мне, и глаза у него был огромные, как у анимешного героя.

— Ты видел? — заорал он, возбужденно взмахнув руками. — Хреновы легаты — тоже «угрозы»!

В ответ я просто достал из инвентаря огромный Радужный кристалл, перекинул из руки в руку и кивнул на труп Ангел:

— Иди полутай.

Когда снайпер добыл такой же кристалл и повернул ко мне голову, глаза его увеличились еще больше. Не сдержав ликования, он воздел кристалл над головой и издал победный вопль.

Но совсем огромными его глаза стали, когда Деспот тоже поворошил что-то в развороченной башке Ангел, достал третий кристалл и со словами:

— О, вкусняшка! — забросил себе в пасть и проглотил.

В школу кулачного боя легендарного гранд-мастера Котаро стремился каждый мальчишка. Считалось, что один день тренировок, проведенный под наставничеством гранд-мастеров, знаменитых на весь Дисгардиум, даст больше, чем сотни уличных драк. Но попасть туда было сложно, особенно если ты живешь в тысячах верст от столицы.

В деревне Джири, что ютилась на южных задворках страны, самым ловким среди мальчишек слыл не по годам развитый орк Авад, десятилетний сын Донмайеса. Мощный, широкоплечий и безудержный в боевой ярости подросток, считай, еще мальчик, был способен дать отпор взрослому человеку.

Из сверстников только Масу из семьи Ояма мог противостоять Аваду. Там, где уступал в силе, он брал хитростью и ловкостью, неслучайно среди сверстников его называли Ловчилой. Для сына Донмайеса он был камнем преткновения. Так и не сумев за несколько поединков выбить Масу из Круга, Авад не находил себе места и вызывал неуступчивого подростка на бой каждый день.

— Эй, Ловчила! — бывало, кричал с улицы он. — Выходи драться! Жду тебя возле Древа мира!

Еще до первых переселенцев тут стояло исполинское дерево, впоследствии его облюбовала местная детвора, — оно стало свидетелем бесчисленных мальчишечьих драк, проходивших под раскидистой кроной. Уже неизвестно, кто первым назвал его Древом мира, но о нем знали с пеленок, потому что его было видно — вот чудеса! — из окна каждого дома.