Донна подошла к окну на лестничной площадке и выглянула наружу. Трое мужчин уселись в голубую «сьерру». Фаррелл занял место рядом с водителем; прежде чем машина тронулась, он оглянулся.

Внезапная догадка озарила лицо Донны: она поспешила к себе в спальню, открыла прикроватную тумбочку, вынула оттуда фото, взятые из кабинета Криса и квартиры Сьюзан Риган, и положила их на постель.

— Так я и знала, — мягким, еле внятным шепотом сказала Донна. — Взгляни-ка.

Она показала на фото, где Крис был снят с пятью другими людьми.

— Так я и знала, — повторила она, на этот раз более отчетливо.

Она узнала коротко стриженные волосы, тонкое лицо и бычью шею.

С обеих фотографий на нее мрачно взирал Питер Фаррелл.

Последние из собравшихся на поминки ушли сразу же после шести вечера. С чувством, весьма похожим на чувство облегчения, Донна благосклонно выслушала последние утешительные слова и слова прощания. Друзья ее мужа сказали, чтобы она не забывала о них, и пообещали звонить сами. Все то, что принято обычно говорить вдовам. Любопытно, многие ли из них сдержат свои обещания, подумала она.

Зайдя в кухню, Донна увидела там Мартина Коннелли. Он перестал жевать сандвич и улыбнулся. Она ответила ему улыбкой, мысленно недоумевая, почему литературный агент не ушел со всеми.

Джули складывала тарелки в посудомоечную машину.

Донна хотела упомянуть о происшествии с Фарреллом, но передумала.

— У него было много друзей, Донна, — сказал Коннелли.

— Ты так думаешь, Мартин? — устало спросила она.

Коннелли был явно озадачен ее словами.

— На похоронах и в самом деле было множество народу, но я не уверена, что все это друзья Криса. — Она вздохнула. — Он был популярным человеком, но я сомневаюсь, что у него были настоящие друзья. В сущности, ему было наплевать на всех.

— Так ли уж наплевать, Донна?

— Я не имею в виду ничего плохого, — объяснила она. — Просто говорю то, что думаю. Люди любили Криса, но сам он избегал близости с кем бы то ни было. Люди звонили ему, писали, но он редко отвечал на звонки и письма. Ты и еще двое других — вот и весь круг его друзей. «Если я кому-нибудь очень нужен, — говорил Крис, — он позвонит еще». — Она улыбнулась при этом воспоминании. — Он был одиноким человеком. Предпочитал свое общество обществу других людей.

И общество Сьюзан Риган.

— Вероятно, поэтому многие женщины находили его таким привлекательным, — печально продолжала она. — Потому что он относился к ним с полным равнодушием.

Коннелли положил остатки сандвича на тарелку, смахнул крошки со рта и встал.

— Я думаю, ты несправедлива к нему, Донна, — сказал он. Она улыбнулась:

— Почему? Это как раз мне и нравилось в нем. Коннелли нежно поцеловал ее в обе щеки.

— Если я ничем не могу вам помочь, я пошел.

— У нас будет все в порядке, Мартин. Спасибо тебе. Он направился к двери.

— До свидания, Джули, — сказал он младшей сестре. Та даже не обернулась.

— До свидания, — ответила она, продолжая закладывать тарелки в посудомойку.

Донна проводила Коннелли до его «порше», наблюдая, как он ищет в кармане пиджака ключи от машины.

— Ты по-прежнему намереваешься поехать в Дублин? — спросил он.

Она кивнула.

Может, упомянуть о Фаррелле?

— Прояви понимание, — сказала она, когда он уселся за руль и вставил ключ в замок зажигания.

— Поедет ли с тобой Джули?

— Нет, она останется и присмотрит за домом.

Коннелли постучал руками по рулю и поднял глаза на

Донну.

— Если тебе нужен спутник... — Конец фразы повис в воздухе.

— Я поговорю с тобой, когда вернусь, Мартин, — резко сказала она.

Литературный агент кивнул, завел двигатель и сильно нажал на педаль акселератора. Машина тронулась с пробуксовкой.

Донна стояла на подъездной дорожке, пока задние огни не скрылись за углом.

Когда она возвращалась домой, холодный ветер взъерошил ее волосы, она вздрогнула.

Она вздрогнула бы еще сильнее, если бы заметила, что за ней наблюдают.

Обеим женщинам понадобилось меньше тридцати минут, чтобы просмотреть все книги в кабинете Криса.

Географические атласы, словари, по меньшей мере дюжина книг об оружии, но ни одной книги по искусству.

— Книги по живописи, — раздраженно пробурчала Донна.

— Попробуй позвони по его номеру, — неожиданно предложила Джули.

Старшая сестра быстро сходила за карточкой, оставленной высоким незнакомцем, сняла телефонную трубку и набрала номер. Джули внимательно за ней наблюдала.

Донна слышала характерные шумы, которые бывают при соединении, затем послышалось непрерывное ровное гудение, означавшее, что линия никуда не подключена.

— Пустой номер, — сказала она. — Могли бы догадаться. — Она сделала еще одну попытку, услышала то же самое непрерывное гудение и опустила трубку на рычаг.

— Вероятно, и фамилию он назвал ненастоящую, — предположила Джули.

— Вероятно. Но человек он реально существующий, и, кто бы он ни был, он что-то искал в кабинете Криса. — Наморщив лоб, Донна поглядела на Джули. — Что именно?

Когда Мартин нажал на педаль акселератора, прежде чем окончательно снять с нее ногу, рев двигателя «порше» заполнил весь гараж. Через открытое окно ворвался резкий запах выхлопных газов. Мартин откинулся назад и выключил двигатель. Через несколько мгновений он остановился.

— "Я поговорю с тобой, когда вернусь", — слегка повысив голос, повторил он слова Донны. Вышел из машины и с силой захлопнул дверь.

Коннелли закрыл ворота и запер их изнутри. Для того чтобы войти в дом, была отдельная дверь. Запирая гараж, он не включил лампы дневного света. Гараж освещался через небольшое окошко вверху. Подняв глаза, Коннелли увидел, что в небесах уже воцарилась ночь. Снаружи было почти так же темно, как и в гараже.

Изо рта у него попахивало спиртным. По пути домой он заглянул в паб и выпил пару рюмок водки. Отличное пойло. Как раз то, что нужно. Отъезжая, дома он решил выпить еще пару рюмок. Литературный агент нашел среди связки ключей тот, что отпирал дверь между гаражом и домом. Но едва он вошел в холл, как вокруг его горла обвилась чья-то могучая рука. Рука оторвала его от пола.

Он попытался закричать, но горло было сдавлено.

В следующий миг к его шее, как раз под левым ухом, был приставлен кончик ножа.

Коннелли вздрогнул, он почувствовал холод в животе.

— Молчи, — предупредил его грубый голос.

Внезапно в царившем в холле мраке вырисовались две тени.

Они приблизились к нему и остановились — две безликие тени, похожие на зрителей, садистски наблюдающих за каким-то варварским зрелищем.

— Где книга? — спросил один из них.

Рука ослабила свою хватку, и Коннелли смог просипеть:

— Какая книга?

Однако передышка оказалась короткой, рука сдавила горло с еще большей жестокостью.

Одна из фигур выступила вперед и с неимоверной силой ударила Коннелли в живот. Он задохнулся, промычал что-то невнятное и упал бы на колени, если бы не державшая его за шею рука.

Кончик ножа больно кольнул в мягкое место под ухом.

— Чертов придурок, — презрительно сказала тень. Она наклонилась вперед, вплотную приблизившись лицом к лицу Коннелли. Тусклый свет, проникавший через окно холла, почти не озарял темные фигуры, и Коннелли не мог разглядеть лица Питера Фаррелла. — Ты что, вздумал шутки шутить? — Он щелкнул пальцами, и ему тут же вручили нож.

— Клянусь Христом, я не знаю, где книга, — с трудом прохрипел Коннелли, которого так и не выпускали из тисков.

— Врешь, — сказал Фаррелл. Он провел ножом по щеке литературного агента, вплоть до самого края глаза. — А ты знаешь, что я могу вырезать тебе глаз одним движением?

— Клянусь вам, я не знаю, где эта чертова книга, — выдавил Коннелли; глаза у него были безумно выпучены.