— Ты был его литературным агентом. Ты знал, над чем он работает.

Фаррелл подвел нож к нижней губе Коннелли и нажал. Сперва слегка.

— Нет, — сказал Коннелли, боясь пошевелить губами.

Фаррелл слегка отодвинул нож.

— Он говорил тебе, над чем работает?

— Редко. Он очень неохотно говорил о своей работе.

— А ты никогда не спрашивал?

Кончик ножа переместился на нижнюю часть подбородка.

— Скажи, что ты знаешь, — велел высокий человек. — Скажи, что ты знаешь о книге.

— Могу только повторить, он никогда не говорил о своей работе.

Нож углубился в подбородок. По шее Коннелли, обагряя воротник рубашки, хлынула кровь.

— Найди книгу, — спокойно произнес Фаррелл, чиркнув ножом по щеке, а затем по ушной мочке. — Найди ее. Мы будем наблюдать за тобой, не все время, но ты не будешь знать, когда именно. А если ты обратишься в полицию, я лично приду к тебе и отрежу твою чертову башку. Понял?

Коннелли закрыл глаза, чувствуя, что кровь продолжает литься из распоротого подбородка.

— Понял? — злобно прошипел Фаррелл.

— Да, — прохрипел Коннелли.

Фаррелл снова взмахнул ножом. Молниеносный и сильный удар распорол мочку левого уха. Мочка лопнула, словно набухшая почка, и оттуда брызнула кровь. Когда тот, кто сжимал его шею, убрал руку, литературный агент рухнул ничком на пол, держа кровоточащую мочку. Сквозь его пальцы струилась алая жидкость.

Открыв дверь, Фаррелл выпустил своих спутников и обернулся к раненому Коннелли.

— Мы еще поговорим с тобой, — сказал он.

Сперва Джули думала, что этот шум снится ей во сне, но когда присела на кровати, поняла, что это не так.

Она напряженно вслушивалась. В доме, казалось, царило полное безмолвие. Но вот она опять услышала.

Внизу, на первом этаже.

Чьи-то шаги.

Тихие, почти бесшумные, и все же это были шаги.

Протянув руку, она сильно толкнула Донну и, видя, что та не проснулась, стала ее трясти. Старшая сестра медленно перекатилась на другой бок и подняла еще сонные глаза.

— В чем дело? — прошептала она, не спеша проводя рукой по лицу.

— Я слышала какой-то шум, — тихо сказала ей Джули. — Кажется, кто-то забрался в наш дом.

Донна несколько раз моргнула, ее голова вдруг прояснилась. Она села на краю кровати, спустив ноги на ковер, и тоже напрягла слух.

— Слышишь? — спросила Джули.

Донна, кивнув, встала и быстро и тихо подошла к одному из гардеробов.

— Вызови полицию, — шепнула она Джули, которая еще до ее слов протянула руку к телефону, стоявшему возле кровати. Сняв трубку, она, нахмурившись, несколько раз нажала на рычаг.

— Никаких сигналов, — сказала она. — Наверно, линия перерезана. — В ее голосе слышались нотки страха. Она положила на место трубку и стала наблюдать за сестрой, одновременно прислушиваясь к шуму внизу.

Донна открыла гардероб. Присела на корточках перед похожим на сейф металлическим шкафчиком, обшитым дубом. Взяла ключ, лежавший на шкафчике, и открыла его дверцу.

— Боже! — ахнула Джули, глядя на его содержимое.

Внутри лежали четыре тускло поблескивавших пистолета: «смит-и-вессон», девятимиллиметровая автоматическая «беретта», хромированный «магнум» и «патфайндер». В самом низу шкафчика были сложены коробки с патронами.

Донна взяла «смит-и-вессон», выдвинула барабан и набила его патронами.

Джули наблюдала за ней широко раскрытыми глазами и даже подпрыгнула, когда ее сестра вдвинула барабан обратно. Она поднялась, и Джули подумала, что никогда еще не видела сестру такой: со все еще встрепанными волосами, в тонкой ночной рубашке и с посверкивающим револьвером в руке. Если бы не серьезность их положения, это зрелище показалось бы ей нелепым.

— Что ты собираешься делать? — спросила Джули, надевая халат и опасливо поглядывая на револьвер, который Донна, как опытный стрелок, держала обеими руками. — Ты же не можешь убивать людей, кто бы они ни были. Это ведь не кинобоевик.

— Я знаю. Но ведь эти люди внизу не убегут, если мы поднимем крик.

Сестры обменялись взглядами. Джули вздрогнула при виде решимости, которая даже в этом полумраке светилась в глазах Донны.

— Пошли, — сказала Донна, медленно направляясь к двери.

Какое-то мгновение Джули колебалась.

— Ты хочешь дождаться, пока они поднимутся сюда? — с вызовом спросила Донна.

Джули покачала головой. Обе они застыли у двери, внимательно прислушиваясь.

Донна услышала хорошо знакомый скрип.

Это открывали дверь гостиной.

Кто-то вошел в холл.

Можно было не сомневаться, что скоро он поднимется по лестнице.

— Открывай, — велела Донна, показывая головой на ручку двери.

Джули протянула руку и, поколебавшись, схватила дрожащей рукой холодную медь. Все ее существо пронизывал холод. Ее руки покрылись мелкими пупырышками. На какой-то миг она усомнилась, хватит ли у нее сил открыть дверь.

Что там снаружи, во тьме?

— Я выйду первая, — шепнула Донна. — Когда я скажу, включай сразу все лампы.

Джули кивнула, вспомнив, что рядом с дверью находится доска с четырьмя выключателями, которые включали освещение на лестничной площадке, лестнице и в холле.

Донна еще крепче стиснула револьвер, слегка дрожа от напряжения и страха.

Что, если этот ночной гость вооружен?

Что, если ей и в самом деле придется стрелять?

Она вспомнила, как они с мужем, увлекаясь стрельбой, проводили долгие часы в тире. Постепенно стали неплохими, а затем и превосходными стрелками. Правда, стреляли по мишеням, а не по живым целям.

А мишени не стреляют в ответ.

Этот человек все еще в холле?

Если так, то каков наилучший план действий?

Встретить его лицом к лицу? Держать под прицелом «смит-и-вессона» до прибытия полиции? А как вызвать полицейских, если линия перерезана?

Мысли лихорадочно роились в ее мозгу.

Что, если он уже стоит по ту сторону двери, ожидая ее появления?

Она закрыла на миг глаза, пытаясь собраться с мыслями, решить, что делать.

Вперед, только вперед.

Она слышала, как ее сердце толкается о ребра, в ушах шумит кровь.

Не можешь же ты ждать всю ночь!

Донна подняла револьвер.

Вперед.

— Открывай, — велела она и, когда Джули открыла дверь, выскользнула на лестничную площадку.

Держа револьвер в руках, идти по ковру было очень неудобно.

На площадке было темно, слабый свет просачивался лишь в небольшое окно посреди лестницы.

И в этом свете Донна увидела фигуру человека.

Он поднимался по лестнице.

— Свет! — отчаянно закричала она. Джули вышла на площадку и щелкнула всеми выключателями.

Лампы ярко озарили площадку, лестницу и холл. В этом ослепительном сиянии можно было ясно видеть забравшегося в их дом человека.

Джули вскрикнула.

Ее крик, заметавшись среди стен, больно ударил Донну по перепонкам, она отпрянула от перил.

Человек остановился, видимо ошеломленный внезапным появлением двух женщин и еще более — зрелищем револьвера в руках одной из них.

Глядя на его лицо, Джули зажала рот рукой, чтобы не испустить еще одного крика ужаса.

Лицо было бледное, почти желтое, глаза — казалось, у них нет белков — сидели глубоко в глазницах. Щеки были исполосованы глубокими, только-только затягивающимися ранами. На лбу виднелись готовые прорваться большие гнойники. Во рту, похожем на простую прорезь между подбородком и носом, торчали пожелтевшие зубы. На все изуродованное лицо ниспадали колыхающиеся тонкие седые волосы.

Джули отступила назад, не отрывая глаз от этого ужасающего зрелища.

Донна выпрямилась, по-прежнему целясь в безобразного незваного пришельца.

Когда он стал приближаться к ней, она поняла, что это не его настоящее лицо, а маска.

Поняв это, она воспрянула духом и шагнула вперед.

— Стой! — выкрикнула она.

Ее злобный оклик, по-видимому, захватил человека в маске врасплох. Он посмотрел на нее, затем назад, на что-то, чего она не могла видеть.