Донна услышала, как кто-то отодвигает запоры передней двери, снимает с крючка цепочку.

Фигура на лестнице повернулась, собираясь, видимо, бежать.

— Ни с места, или я буду стрелять! — прокричала Донна. Однако она не успела подбежать к нему, как он перепрыгнул

через перила. Но плохо рассчитал свой прыжок, не учел высоты.

Вся тяжесть его тела при падении пришлась на левую ногу.

Оглушительно хрустнули сломанные кости.

Не в силах перенести боль, упавший отчаянно завопил.

Кости просто разлетелись вдребезги от удара, малоберцовая кость переломилась; один осколок вонзился в таранную кость, другой прорвал голень и брюки. Он торчал наружу, как обвиняющий перст.

С еще одним громким воплем человек в маске повалился на бок.

Глядя поверх перил, Донна увидела, что к нему присоединился еще один, который потащил его к двери.

Донна прицелилась в раненого.

Убить этого гада!

Второй человек в маске, подняв глаза, увидел женщину с растрепанными волосами, с пистолетом в руке.

Убить их обоих!

Он обхватил своего изувеченного товарища за талию, и оба они поспешили к передней двери.

Не думая об опасности, Донна сбежала вниз по лестнице, споткнувшись в самом низу.

— Стойте! — судорожно дыша, прокричала она. Но на улице уже взревел мощный мотор. Подбежав к передней двери, она увидела только удаляющиеся задние фонари автомашины.

Донна хлопнула свободной рукой по полу и присела в дверях на корточки, овеваемая прохладным ветерком. Сделав глубокий вдох, она встала. Повернувшись, заметила кровь на полу холла.

Крепко держась за перила, Джули медленно спустилась по лестнице.

— Нам надо сообщить в полицию, — сказала Донна. — Я заеду к Джеки и вызову их. Один из этих гадов сломал себе ногу. — Она слабо улыбнулась, стараясь отдышаться, но это ей никак не удавалось.

В свете ламп ярко сверкала кровь на полу.

— Ничего не понимаю, — сказал констебль Дэвид Маккензи из сыскной полиции. — Они отключают сигнализацию, вырезают стекло, чтобы проникнуть внутрь, но не оставляют никаких отпечатков и закрывают свои лица масками. Они принимают все меры предосторожности, но ничего не похищают.

Стоя в гостиной, он озадаченно осмотрелся и покачал головой.

— Ничто не только не похищено, но даже не сломано: Грабители обычно переворачивают все вверх дном. Но эти двое стараются ничего не трогать. Стараются ничем не выдавать своего присутствия. — Он вновь покачал головой. — Никогда не видел ничего подобного. — Он посмотрел на Донну, которая сидела на краю дивана, медленно поглаживая шею. — Вы уверены, что ничего не взято, миссис Уорд? Вы ведь сказали, что вы проверили...

— Ничего не украдено, — перебила она.

Часы на каминной доске показывали 2. 36. Полиция прибыла более получаса назад. Они уже успели посмотреть, не осталось ли где-нибудь отпечатков пальцев, но ничего не нашли.

Донна вызвала полицию из дома Джеки Куинн, сказав ей, что не видит никаких причин для беспокойства.

Но в самом ли деле нет никаких причин для беспокойства?

Она сказала Маккензи, что один из людей, которые забрались в ее дом, сильно повредил ногу при падении. Полицейские тут же обзвонили все близлежащие больницы и предупредили, чтобы им сообщали обо всех поступающих пациентах с переломом ноги.

Обе женщины не могли дать почти никаких сведений, которые способствовали бы изобличению преступников, только описали их ужасные маски и сказали, что один из них (тот, что со сломанной ногой) был довольно худ.

Маккензи не сомневался, что преступники давно уже сняли и маски и одежды.

— Вы говорите, что ни вы, ни грабители не стреляли, миссис Уорд? — вновь спросил констебль, заглянув в свой блокнот.

— Нет. Если хотите, вы можете проверить револьвер, — устало произнесла Донна.

— И у вас имеются лицензии на оружие?

— Да, и у меня, и у моего мужа есть соответствующие удостоверения. Мы были членами оружейного клуба, регулярно тренировались в стрельбе. Если вы хотите проверить, я могу сообщить вам номера.

— Такая уж у нас работа — все проверять, — улыбнулся он. — А почему вы держите оружие в доме, миссис Уорд?

— Мой муж часто уезжал. Он считал, что у меня должна быть более надежная защита, чем просто сигнализация. И настоял, чтобы я научилась стрелять.

Маккензи кивнул.

— Вы меня допрашиваете так, словно я под следствием, констебль, — едко заметила Донна.

— Я обязан задать кое-какие вопросы, миссис Уорд, — сказал он извиняющимся тоном. — Ведь у нас тут не Нью-Йорк И не каждый день случается, чтобы молодая женщина угрожала револьвером грабителю. В моей практике это первый случай.

— Я не угрожала ему, — поправила Донна. — Я защищала себя и сестру. Бог знает что могло бы произойти, если бы он поднялся наверх.

— Вы бы открыли огонь в этом случае?

— Мой дом подвергся нападению, моя сестра и я были в большой опасности, но вас заботит только одно: открыла бы я огонь по этому гаду? — Она сверкнула глазами на констебля. — Сказать по правде, я и сама не знаю, но думаю, что нажала бы на спусковой крючок, если бы этого потребовали обстоятельства. И если бы я это сделала, вы арестовали бы меня, не правда ли? Плевать на то, что я защищала свою жизнь и свою собственность. — Она провела рукой по волосам.

Маккензи на миг опустил взгляд и заговорил уже более мягким голосом:

— Миссис Уорд, не думаете ли вы, что это вторжение в ваш дом имеет какую-то связь со смертью вашего мужа?

— Вы полицейский, вот вы и скажите мне.

Маккензи только пожал плечами.

— Это было лишь предположение, — сказал он, помолчав. Однако Донна была уже уверена, что здесь есть несомненная связь.

Маккензи внимательно осмотрелся.

— Мы сделали все что могли. И сейчас вас покинем.

Донна поднялась, готовая проводить его до парадной двери, но Маккензи жестом показал, чтобы она села.

— Я хотел бы вам кое-что сказать, миссис Уорд. То, что они проникли в дом, но ничего не похитили, а также тот очевидный факт, что они профессионалы, наводит меня на мысль, что они что-то искали. Что-то особенно ценное. Вы не знаете, что бы это могло быть?

Донна покачала головой.

— Вы предполагаете, что они вернутся?

— Обычные преступники, встретившись с вооруженным отпором, не вернулись бы. Но если они что-то ищут и это что-то имеет для них большую важность, возможно, они и вернутся. — Он поглядел на обеих женщин. — Будьте осторожны.

Боль была нестерпимая.

Говард Джеймс никогда еще не испытывал ничего похожего на эту боль в сломанной ноге.

— Отвези меня в больницу, — сказал он, отчаянно цепляясь за своего компаньона.

Роберт Кроссли взглянул на Говарда Джеймса, скрючившегося рядом с ним на переднем сиденье «ориона». Осколок кости, пробивший его брюки, по-прежнему торчал наружу. На конце раздробленной малоберцовой кости был сгусток крови. Из самого центра кости вытекала какая-то темная жидкость. Очевидно, костный мозг, с отвращением подумал Кроссли. Зловонный запах заполнял всю кабину.

— Долго мы будем тут сидеть? — простонал Джеймс; его щеки были все в слезах, кожа — молочно-белого цвета.

Кроссли вытер пот с лица и бросил взгляд на часы.

Было 3. 27.

Прошло уже почти тридцать минут с тех пор, как он позвонил из телефона-автомата, прежде чем свернуть с главной улицы к Пэддингтонскому парку. Машина с двумя своими пассажирами стояла сейчас на детской площадке. Разгулявшийся ветер вращал карусель, и при каждом ее скрипе Кроссли встревоженно поднимал глаза. Качели также качались, точно их раскачивала чья-то незримая рука.

Джеймс продолжал стонать от все усиливающейся боли.

— Я не могу больше терпеть, — прошептал он сквозь стиснутые зубы. — Ну, пожалуйста, поехали.

Кроссли кивнул и вновь оглянулся, словно ждал какой-то подсказки от детской горки и железных рам для лазания.