Я в Москву приехал на награждение. И был уверен, что обо мне никто ничего не знает. Инкогнито. Размечтался, русский негр, отличившийся на поле брани и инкогнито. Обхохочешься. И вот, в девять вечера в номер гостиницы: тук-тук. И как не ошалеть? Нет, не от того, что ко мне в гости знаменитость явилась, по телевизору я её немножко другой представлял. А тут, бухенвальдский крепыш на шпильках. А я босиком стою и гляжу снизу-вверх и это с моим то ростом. Помнится, от неё коньячком потянуло и первое что подумал: «Какой ужас! Это же ежели споткнётся, то пока падать будет, об воздух раз семь сломается».

А она явилась интервью взять и заодно пригласить на своё шоу, убей не помню название, но в памяти отложилось, что ересь какая-то мутная.

На самом деле троллить меня пришла, вопросы подковыристые задавала. Интересовалась: хорошо ли я говорю по-русски и не собираюсь ли на ПМЖ в родную Африку. Мой ответ, что я присягу давал и для меня главный командир — это президент, начисто игнорировала. И всё меня мулатом называла. Попытался объяснить, что квартерон и тут без подковырки не обошлось.

Знаем мол, плавали. Пушкин тоже квартероном прикидывался, а памятник ему в Эфиопии поставили, а теперь и Эритрея заявила на него свои права. Или я не в курсе. Каюсь про Эритрею проморгал, но честно сказать, это они уже перестарались.

Про Дюма не стал напоминать, а вдруг и этому квартерону памятник поставили в Нигерии или Либерии. Хотя, кажется его бабушка или прабабушка была чернокожей рабыней с Гаити, но это не точно. А потому смолчал. Снова опростоволоситься не хотелось. Дама попросила сварить ей кофе, пока она обдумывает вопросы, и я втихаря включил камеру. Решил похвастаюсь перед друзьями, вот мол, к неграм знаменитости захаживают интервью брать. И как вовремя, слов нет. Бабёнка Лазарева, а как мне её называть? Мне, на тот момент 24, а ей под пятьдесят. Для меня бабуля — Божий одуванчик. Так вот, на плаще поясок расстегнула, а там коротенькая белая юбчонка, из-под которой две сморщенные костяшки торчат. Или она решила, что юбка до бедра для меня верх сексуальности и я должен мгновенно принять стойку?

Как выяснилось, так и рассчитывала. С мулатом у неё ничего никогда не было, а тут ещё и герой. А если мол откажусь, то меня завтра такие неприятности ожидают, мама не горюй. И всё это выдала на мою камеру. Репортаж — бомба. Если бы захотел. Вот только оно мне надо?

Ну и конечно не нужно было дамочку обижать. Как потом узнал, у неё ещё и с головой не всё в порядке, что-то неизлечимое. Я просто разозлился, вот и сказал, что думаю по этому поводу. Пусть, мол, верблюд за пуд колючки её трахает, а я свой инструмент не на помойке нашёл. Грубо, конечно, бабушку пожалеть нужно было, а я не сдержался. И предупредил, что ежели она на меня в своей паршивой программе ославит, то весь интернет над ней не один месяц потешаться будет. Мирно разошлись. Пошипела напоследок как змея, у которой вырвали жало и ушла. Шутка. На самом деле у змей нет жала, а раздвоенный язычок всего лишь безобидный орган осязания. Но и Лазарева ведь не маисовый полоз. От таких точно держаться подальше нужно и не смотреть, что выглядит как человек, запросто укусить может.

В общем она про меня забыла, я про неё. Отчасти. Запись спрятал подальше и затихарился. Потому как, во-первых, цвет кожи не тот, а во-вторых, я скандалов не люблю. Увы, были прецеденты, любой скандал — это почти локальный конфликт. А Лазарева, с такой гнильцой и сама себя в дерьме утопит без моего вмешательства. С тех пор почти четыре года пролетело и ни жу-жу. И вдруг такая неожиданность. Голая Лазарева в джунглях Африки. Честное слово, решил, что и её сюда забросило за грехи тяжкие. Едва не столкнулась со мной лоб в лоб, отскочила в сторону, оглянулась и оземь брякнулась. Только ноги видел худющие до ужаса. По ним и признал изначально старушку, а потом внимательно всмотрелся в лицо. Надо же как похожи, как сёстры близняшки. Однако, когда негритянка выдавила из себя первое слово, понял, что ошибся, не Лазарева.

— Это мать, мать Акоко. А ещё говорит не верила, что доживёт до столь знаменательного дня и сможет увидеть перед собой чёрного принца с синими глазами, о котором в детстве услышала от мать, мать, мать.

Я моргнул, пытаясь отогнать видение. Это что сейчас было? Это Ния кого по матери и куда? Да ещё и на английском. Таонга и Мобуту не знают других языков кроме родного африканского, значит меня? А потом хохот разобрал, с трудом сдержался.

— Бабушка Акоко?

Ния на секунду задумалась и кивнула.

— Бабушка.

— А мать, мать, мать — это прабабушка.

— Прабабушка? — Ния наморщила носик, после чего повторила, — прабабушка, прабабушка, — качнула головой, — не слышала такого слова, теперь запомню. Хорошо. Мы её возьмём с собой?

— Конечно, не бросим здесь. Только вопрос, где племя?

Ния тяжело вздохнула.

— Наверное на зелёной воде. Это недалеко, один день пути. Ехать быстро. Только одна проблема. Есть иньямбо. Как её взять?

— И где твоя иньямбо? — я не стал уточнять что это такое, увижу и узнаю. Хотя слово показалось знакомым, а при лёгком нажатии на извилину сразу вспомнил. Свази произнёс это слово два раза, вот и отложилось. Ну вот, чтобы это ни было, а достанется на шару.

— Здесь, рядом, — девушка скороговоркой проговорила имя бабушки Акоко, — сказала, что привязала недалеко и пошла смотреть на посёлок, — и шёпотом, чтобы никто не услышал произнесла, — зачем обманывал принц Алекс? Бабушка Акоко тебя сразу узнала, — и Ния широко улыбнулась.

— Мы об этом потом поговорим, а пока показывай свою иньямбо, потому как не знаю, что это или кто это.

— Это зверь, — радостно сообщила Ния, подумала и вдруг громко произнесла, — мууууууууууу.

— Ах му, — тут уж я не стал сдерживаться и рассмеялся, — на английском будет звучать корова.

— Да, — Ния хлопнула в ладоши, — корова, вспомнила.

Корова. Во время разговора, Свази точно произнёс это слово, «иньямбо», но про корову Ния ничего не говорила. Переводчица. А если это африканская корова, то она весит больше, чем полтонны, а рога бывают длинной около двух метров. И как мы её захватим с собой? Прицеп она раздавит, в микроавтобус не поместиться. Пешком пойдёт что ли? А с другой стороны, корова — это молоко, масло, сыр, сметана и ещё много чего. Оставлять нельзя. Домашнее животное всё-таки. Да уж, обрастаем проблемами очень быстро.

— Ния, — обратился я к девушке, — до посёлка далеко?

— В посёлок можно не идти. Нужно ехать к зелёной воде.

— Я спросил, как далеко до посёлка?

— Совсем рядом, быстро дойдём. Ты хочешь видеть посёлок?

Я кивнул утвердительно и на всякий случай продублировал голосом:

— Хочу.

— Ну тогда жди. Сейчас возьмём корову и пойдём.

— А бабушка Акоко как, сама дойдёт? — спросил с надеждой. Ведь если что, мне придётся тащить, а это противоречит всем правилам безопасности, да и чего греха таить, нет никакого желания нести голую старушку.

— Всё хорошо, — Ния вновь стала выговаривать длинное имя.

Я поднял руку.

— Ния, имя слишком громоздкое. Давай его сократим. Ты не будешь против если мы между собой её будем называть — Лазарева?

— Лазарева? — удивилась девушка, — мне нравится. Хорошее имя. Я согласна.

— Вот и договорились. Так что Лазарева?

— Лазарева сама пойдёт. Она очень крепкая.

— Замечательно, — я выдохнул с облегчением, — иди за коровой и пошли в посёлок.

Африканских коров я уже видел и не раз, но то млекопитающее что вышло из зарослей, бурёнкой назвать было сложно. Рыжевато-бурое чудо-юдо. Кажется, в тот момент на меня напала икота и открутив крышку на бутылке я сделал парочку больших глотков. И как она только передвигается среди деревьев. В холке эта коровёнка была выше меня, а её налитые кровью глаза смотрели и вовсе недружелюбно. Рога не двухметровые, сантиметров пятьдесят, не более, изогнутые дугообразно они всё равно представляли огромную опасность. И даже ради молочных продуктов у меня почему-то мгновенно пропало желание находится рядом с такой зверюгой. Сразу сообразил, что моим девчонкам такое животное по соседству совершенно не понравится и, хотя Ния утверждала, что животинка милая, добрая и очень спокойная, продолжать путь так как мы это делали до сих пор, я не решился. В смысле идти первым и ждать, когда коровёнка возжелает обнюхать травку опустив морду низко к земле и направив свои огромные рога мне в спину. Так что первой пошла Лазарева рядом с которой вальяжно, перегородив всю тропу и широко расставляя задние ноги потопала кормилица, а следом и вся наша группа.