Вновь я испытала это невероятное чувство полета. Наверное, именно эти ощущения бывают у парашютистов до того момента, как открывается парашют. Чувство парения и свободного падения, дикого счастья и радости — все это обуревало меня попеременно и все вместе.

Налетавшись, Вэйрин высадил меня у самого дома Лерейс, обернувшись прямо в момент касания земли, так что я оказалась сидящей у него на плечах, а в следующий миг подхваченной на руки. Взвизгнув от испуга, я оттолкнула его и оперлась спиной о калитку.

— Спасибо! — выдохнула я, глядя искрящимся от восторга взглядом в его глаза.

— Да за что? — усмехнулся он. — Я собирался полетать, почему бы с собой не взять красивую девушку? Тем более, ты и не летала раньше никогда, — он подмигнул. — Давай, пока, увидимся.

— Пока!

Проводив взглядом мощную фигуру Вэйрина, я вздохнула и вошла во двор.

— Веселишься?

Хмурый голос заставил меня обернуться и подпрыгнуть от неожиданности. Ник!

— Я пришел проверить, как ты тут, а все окрестные бабки мне поведали, как ты с самым известным сельским бабником отправилась в лес, а потом тебя видели сидящей у него на шее! Что все это значит, Виола? Хотя нет, не отвечай! Я вижу, ты тут неплохо развлекаешься. Удачи!

Я даже слова не успела вставить, как Ник открыл портал и исчез.

Растерянно оглянувшись, я увидела стоящую в дверях Лерейс с поджатыми губами и сложенными на груди руками. Прям строгая мамочка — не иначе. Того и гляди, отходит меня мокрым полотенцем поперек спины.

— Что? — я хмуро посмотрела на нее.

— Ничего, — спокойно отозвалась та. — Я-то знаю, что ничего, а вот Никки нет. Зря ты так с ним, Виола.

— Да я ничего не сделала! — всплеснула я руками. — Вэйрин позвал полетать с ним, я ни разу этого не делала! Дошли до озера, он там обернулся, мы полетали и все!

— Ох, Виола! — усмехнулась Лерейс. — У нас предложение полетать вместе — это не просто полетать, это предложение, так сказать, временного союза. И ты его приняла.

— Ох ты ж! — выругалась я. — Ну и порядочки тут у вас!

В голове у меня бурлил рой мыслей. Нужно немедленно Нику сказать, что я ничего не имела в виду, когда согласилась полетать с этим ящером, просто полет и все! Может, построить портал и попробовать пойти к Нику? Интересно, где он может быть?

Я попыталась пальцами создать портал, но ничего не вышло. Попробовала еще раз и еще. Безрезультатно.

Лерейс наблюдала за моими потугами, все также стоя на крыльце.

— Что ж такое! — воскликнула я после очередной неудачи.

— Может, Никки не хочет тебя видеть? — виверна покачала головой. — Пусть остынет немного. Я ему сказала, что твой полет ничего не значит, но для него чувство такой силы, которое он испытывает к тебе — впервые, вот и ревнует. Пойдем обедать, потом еще попробуешь.

Я послушно поплелась за Лерейс, чувствуя себя гадко, хотя именно гадкого я ничего не сделала. Я ж не знала, что в этом диком племени дикие порядки! Хоть бы предупредил этот Вэйрин, как расценят мой с ним полет! Вот гад! И смылся предусмотрительно! Знает, что получит по первое число за свое молчание!

После обеда я еще раз попробовала создать портал, но безрезультатно. В душе моей поселилась обида и какое-то непонятное чувство тревоги. Я металась по дому и двору, не находя себе места, туда-сюда. Мне казалось, что должно произойти что-то неприятное или более того — непоправимое. Лерейс молча наблюдала за моими терзаниями, спокойно занимаясь домашними делами. Я заметила, что виверны вообще спокойны, как удавы, если что-то не касается их напрямую. Но меня-то это касалось! Поэтому я не оставляла попыток создать портал, раз за разом безрезультатно вливая силу в это. Наконец, мне это надоело настолько, что я ушла мыться и спать, пожелав напоследок Лерейс спокойной ночи.

Кровать сегодня уже не казалась такой удобной, как вчера. Какие-то комки впивались мне в бока, подушка была слишком твердой и мягкой одновременно, одеяло путалось в ногах и жарко грело, а если сбросить его — я замерзала. Ночные звуки раздражали — гавканье псов, стрекотание цикад, шум вершин деревьев и шелест листьев — все сливалось в ужасающе бесящую какофонию.

Как можно спать в такой обстановке?!

Я вышла на улицу, усевшись на террасе в плетеном кресле с пледом и задумчиво смотрела на чернеющие вдали в свете луны вершины гор и лес. Где-то там одинокий Астарт в своей пещере оплакивает жену и детей, не принимая чувства Лерейс, а она одиноко ждет его, как Пенелопа Одиссея.

Мысли мои переключились с собственных бед на судьбы этих двух людей или ящеров, не знаю, как правильно определить их сущность в данном случае, когда один упрямо не желает становиться человеком в буквальном смысле этого слова. Если Лерейс использовала все способы, но ничего не помогло, то что же могу сделать я? Если вспомнить все прочитанные мною книги, там описывались тысячи ситуаций, когда мужчина поначалу не хотел никаких новых отношений после трагедии в жизни, но потом потихоньку оттаивал, и книга заканчивалась хеппиендом. Но здесь-то не книга. Здесь живые существа со сложными судьбами, и как им помочь — ума не приложу! Может, попробовать поговорить с самим Астартом? Была ж у нас психология в ВУЗе, нужно просто чуть-чуть вспомнить дедушек Фрейда и Юнга, приложить свои способности — и вуаля — через год будем нянчить драконят. Или вивернят, как это правильно-то?

А вообще, интересно, беременность у виверн длится девять месяцев или больше? И как они рожают? Я ж не в курсе. Может, они яйцо откладывают? Представив Лерейс, откладывающую яйцо размером с трехлитровое ведро, я ужаснулась. Нет, это точно не тот вариант. Я б на такое не согласилась! Но потом мозг услужливо подсунул новую картинку — яйцо было завернуто в голубенькое одеяльце, а виверна заботливо над ним ворковала. Да ну, бред какой-то! Завтра надо спросить, как у них процесс деторождения происходит, а также подумать, как добраться до Ника и придушить (зачеркнуто) объяснить дурню, что он все не так понял. Ну и об Астарте тоже подумать.

Решив таким образом и поступить, я пошла в комнату и спокойно улеглась в постель. Все-таки не зря древние говорили, что утро вечера мудренее.

********

Как вы думаете, что случилось утром? Правильно. Меня опять поднял в несусветную рань истошный крик Сидора. Несчастная птица вновь надрывалась так, будто от этого зависело, встанет солнце или нет. Изредка кукареканье прерывалось клекотанием, но потом вновь раздавалось навязчивое «кукареку». Вернее, в исполнении маэстро местного курятника звучало скорее как «кукуруку», что, видимо, и отличало его от других пернатых самцов этой деревни.

Решив держаться до последнего, я натянула подушку на голову. Ну не может же он голосить все время, должен же быть предел птичьим физическим возможностям.

— Ну ты и дрянь! — пробурчала я, поднимаясь.

Раз утро не задалось, пойду хоть чаю приготовлю себе, что ли. Потом досплю, когда придет время этому солисту кормить свой гарем.

В кухне было чисто и тихо. Люблю эти утренние часы, когда солнышко только-только встает, первыми лучами проникая в окна сквозь распахнутые шторы и освещает прямоугольниками помещение.

Благодаря магическому огню чайник был всегда горячий, а потому я уже скоро сидела на террасе, слушая петушиные трели, и наслаждалась вкусом и ароматом трав.

— Полетаем? — Вэйрин выскочил откуда-то из-за спины и опять с мокрыми волосами.

— Напугал! — я чуть не расплескала кипяток на себя, дернувшись от неожиданности.

— Давай быстрее, на заре так классно летать! — энтузиазму парня можно было только позавидовать.

— Никуда я не полечу, — хмуро отозвалась я, отставляя чашку на перила и поднимаясь с кресла. — Меня вчера Лерейс просветила об этом вашем маленьком нюансе в приглашении к полетам. Только ты почему-то не удосужился мне об этом сообщить.

Улыбка слетела с лица Вэйрина. Он смущенно отвел взгляд.

— Я честно ничего такого не имел в виду, — ответил он. — Я ж знаю, что ты чужачка. Была б виверной — другое дело.