– Этого… не делай этого, милая.

– Но разве не этого ты хочешь? – Я тяжело сглотнула.

Его глаза распахнулись.

– Я жду не этого, Эвери.

Моя уверенность дрогнула, как хрупкое деревце на ветру, а потом и вовсе рухнула. Я глотнула воздуха, и он застрял в горле.

– Ты меня не хочешь.

Кэм оказался прямо передо мной уже в следующее мгновение, все произошло так быстро, что я даже не заметила его движения. Он обхватил мою голову руками и наклонился, почти касаясь моего лица. От него шла мощная волна возбуждения. Я больше не дышала, тело напряглось как струна.

– Черт, Эвери. Ты думаешь, я не хочу тебя? – Его голос вырвался из груди глухим рыком. – Нет ни одной частички твоего тела, которой бы я ни хотел, ты это понимаешь? Я хочу быть на тебе и в тебе. Я хочу тебя у стены, на диване, в твоей постели, в моей постели – везде, где только можно трахать, и, поверь мне, моя фантазия в таких делах безгранична. Даже не сомневайся в том, что я хочу тебя. Только это не должно быть так.

Мои глаза расширились, смятение охватило меня, добавляя неразберихи в мои и без того перепутанные мысли.

Он прижался ко мне лбом. От этого прикосновения застучало в висках.

– Только не так, никогда, запомни. Ты пьяна, Эвери, а когда мы будем вместе, потому что мы будем вместе, ты должна ясно осознавать и чувствовать все, что я делаю с тобой.

Его слова не сразу, но все-таки пробились ко мне сквозь пелену пьяного угара и сомнений, и все встало на свои места. Закрывая глаза, я повернула голову и потерлась щекой о его кожу.

– Ты хороший парень, Кэм.

– Нет, не хороший. – Он глубоко выдохнул, и его дыхание согрело мою щеку. – Хороший я только с тобой.

То, чего ждал Кэм, случилось вскоре после того, как я сняла с себя майку и предстала перед ним в лифчике. Он усадил меня на диван, укрыл одеялом мои плечи. Мы смотрели на редкость тупой фильм, что-то из научной фантастики, когда все мною выпитое решило, что больше не хочет задерживаться в желудке.

Сбросив с себя одеяло, я начала выкарабкиваться из своего уютного гнездышка на коленях у Кэма.

– О боже…

– Что такое? Тебя тошнит. – Кэм уже был на ногах.

Я бросилась в ванную, захлопнула за собой дверь. Упав на колени, я подняла крышку унитаза, и началась страшная рвота. В движение пришли все мышцы моего тела. Слезы струились по лицу, тело содрогалось в конвульсиях. Казалось высшей несправедливостью испытать это еще раз после гриппа.

В агонии рвотных позывов я даже не расслышала, как вошел Кэм, но он был рядом, стоял на коленях. Его рука гладила меня по спине, успокаивая, утешая, собирая волосы, которые вырвались из моего пучка и лезли в лицо. Он оставался со мной, бормотал смачные ругательства, которые творили чудеса, поддерживая меня даже на самой мучительной стадии сухой рвоты.

Когда все было кончено, он помог мне склониться над ванной, а сам схватил маленькое полотенце и смочил его водой. Он встал на колени, вытирая мне лицо, как это уже было однажды, после вечеринки в Хэллоуин.

– Тебе лучше? – спросил он.

– Вроде, – пробормотала я, жмурясь от яркого света. – О боже, как стыдно.

Он усмехнулся.

– Ерунда, малышка.

– Ты поэтому остался, да? – застонала я, чувствуя себя последней идиоткой. – Ты знал, что меня будет тошнить, а я тут представлялась со своим стриптизом…

– Ш-ш, – произнес он, убирая с моего лица пряди волос. – Как бы мне ни было приятно смотреть, как тебя выворачивает наизнанку, остался я здесь вовсе не поэтому, и ты это знаешь.

Я снова закрыла глаза, и меня закачало на волнах.

– Потому что хочешь меня, но только не когда я пьяная и облеванная?

Кэм расхохотался.

– Да, кажется, ты права.

– Просто хотела убедиться, что мы на одной волне, – пробормотала я. До меня вдруг дошло, что я по-прежнему в джинсах и лифчике, но, честно говоря, было уже все равно. Терять было нечего. Завтра обещало совсем другую историю.

– Вот уж нет.

Я приоткрыла один глаз.

– Ха-ха.

– Думаю, тебе понравится. – Он обтер мой подбородок прохладной влажной салфеткой.

– У тебя очень… ловко получается.

– Большая практика. – Кэм отшвырнул полотенце, схватил другое и повторил процедуру. – Не раз бывал на твоем месте. – Он пробежался полотенцем по моей шее, бретелькам лифчика, плечам, рукам, до самых кончиков пальцев. – Теперь в постель?

Распахнулся мой второй глаз.

Он покачал головой, и ямочка промелькнула на левой щеке.

– Слушай, выброси из головы эти грязные мысли.

– О.

– И не окай, – сказал он, поднимаясь с пола. Стоя ко мне спиной, он возился возле умывальника. Зашумела вода в кране. Потом он снова вернулся ко мне, держа в руке зубную щетку со слоем зубной пасты сверху. – Держи, помогает убрать этот мерзкий привкус во рту.

Я радостно потянулась за щеткой.

– Ты замечательный.

– Я знаю. – Он передал мне зубную щетку вместе с бумажным стаканчиком, которым я никогда не пользовалась. Когда я почистила зубы, он снова опустился на колени и сел на пятки. Расстегнул свою толстовку и скинул ее на пол. – Я пытался добиться от тебя этого признания с того самого дня, когда ты чуть не сшибла меня. Если бы я знал, что для этого достаточно лишь протянуть тебе зубную щетку, я бы уже давно это сделал. Мой прокол.

– Нет. Это мой… – Я дернулась, когда он нагнулся и стянул через голову футболку. – Что ты делаешь?

– Я же не знаю, где у тебя одежда.

– Уф. – Мой взгляд скользнул вниз, и я подумала, что мне опять нужно влажное полотенце.

– Я решил, что тебе захочется переодеться.

При ярком свете я смогла впервые разглядеть татуировку на его плече. Внутри солнечного круга уместилась тысяча мелких точек, которые, наверное, и придавали такую живость картинке.

– Да…

– И проще всего позаимствовать мою футболку.

Мой взгляд спустился к его темным соскам и скользнул еще ниже, прочерчивая рельеф его мышц.

– Хорошо.

– В ней тебе будет удобнее.

Дорожка темных волос тянулась от его пупка вниз, уходя под пояс джинсов. И легкие впадинки на бедрах казались отметинами чьих-то пальцев.

– Конечно, – пробормотала я. Разве можно иметь такие мышцы? И что за упражнения надо выполнять, чтобы добиться такой безупречной формы?

– Ты совсем меня не слушаешь.

Я очнулась и подняла голову.

– Не-а.

И снова на щеке заиграла ямочка, когда он подхватил меня и помог сесть на бортик ванны.

– Только не поднимай пока руки, еще рано.

Я сидела неподвижно, вцепившись в бортик, пока он просовывал мою голову в горловину футболки.

– Спокойно. – Он обвил меня руками, и в следующее мгновение его проворный палец расстегнул застежку бюстгальтера.

– Что ты делаешь? – У меня скрутило живот, и, черт возьми, после всего, что здесь только что произошло, это был недобрый знак.

Он рассмеялся, когда бретельки бюстгальтера соскользнули вниз по моим рукам, вызывая у меня дрожь.

– Я же говорил, выброси из головы грязные мысли. Со мной твое целомудрие в безопасности.

– Мое целомудрие? – Я не была уверена, что хочу с ним именно этого.

Он уловил намек.

– Пока.

– Пока? – прошептала я.

Кэм кивнул.

– Продевай руки.

Я послушалась, и он, закатав на мне рукава, пробежал пальцами по моей левой руке, останавливаясь над браслетом.

– Не надо… – Меня охватила паника, когда он расстегнул браслет. Я попыталась отдернуть руку, но Кэм сжал ее сильнее, поднимая на меня взгляд.

– Я уже видел его, Эвери.

Тяжесть сдавила мне грудь.

– Пожалуйста, не надо. Меня это смущает, я и так страдаю оттого, что ты это видел. Но, к сожалению, не могу ничего изменить.

Он обхватил мое запястье обеими руками и посмотрел мне прямо в глаза.

– Все было из-за этого, да? Что ты избегала меня? Не хотела говорить? Бросила курс?

Ком подступил к горлу так быстро, что я не успела ничего сказать.