Его мама сделала вид, что не заметила моего смущения.

– Да, он не большой любитель кофе. А вот молоко…

– Он запивает молоком китайскую еду. – Я содрогнулась. – Это ужасно.

Она, смеясь, протянула мне чашку кофе.

– Это у него от отца. Тереза такая же. Кстати, раз уж мы заговорили, ты скоро с ней познакомишься. Она будет здесь через пару часов.

У меня в животе свернулись клубочки страха. Почему-то встреча с сестрой вызывала у меня тревогу.

– Ты когда-нибудь делала начинку? – спросила она, вставая к разделочному столу.

– Нет. – Я встала напротив нее, с любопытством оглядывая батоны хлеба, лук, молоко, яйца.

– Моя дочь обычно помогает мне утром, – сказала она, раскладывая на столе полотенце. – Это совсем не сложно, так что, если хочешь, присоединяйся, или можешь просто посидеть для компании.

– Я помогу. Чем смогу.

Миссис Гамильтон широко улыбнулась.

– Будет здорово, если ты займешься хлебом. Все, что тебе нужно, это раскрошить его вот сюда. – Она указала на глубокую голубую миску. – Когда закончишь с батоном, мы перейдем к следующему шагу.

– Хорошо. – Я убрала волосы в хвост, закатала рукава и быстро вымыла руки.

– Какой симпатичный браслет, – заметила она, нарезая лук.

– Спасибо. – Я начала кромсать батон, наверное, чересчур усердно. – Кэм говорил, что его сестра была на репетиции?

– Да, в Питсбурге, – с гордостью произнесла она. – Репетиция только по приглашениям. Мы бы с Ричардом поехали, но решили остаться дома, чтобы встретить Кэмерона. Впрочем, Тереза все понимает. Мы редко пропускаем ее выступления.

Я управилась с батоном.

– Что дальше?

– Лук, сливочное масло, молоко и приправы. Тебе придется замесить все это руками.

Я подождала, пока она загрузит все ингредиенты. Потом она подсказала, как вымешивать, и я погрузила руки в клейкую массу. И расхохоталась.

– Ну и месиво.

– Да уж. По крайней мере, ты это не ешь.

– Сырое?

– Да, Кэмерона и Терезу не оттащишь, так и норовят влезть в миску.

Я скорчила гримасу, продолжая вымешивать, пока не получилась однородная масса. Вымыв руки, я приступила к следующему батону.

– Я тоже когда-то танцевала, – призналась я.

– Кэмерон говорил.

Я замерла с батоном в руках. Он рассказывал обо мне своим родителям? Я даже не знала, как к этому отнестись.

– Я бы догадалась, даже если бы он ничего не говорил, – проговорила она, бросая мне в миску нарезанный лук. – У тебя походка балерины. – Она улыбнулась. – Я сама танцевала, а потом годами наблюдала за Терезой, так что легко узнаю эту поступь в других.

– Приятно слышать. Правда, я не думала, что это до сих пор заметно.

– Поверь мне.

Я снова занялась вымешиванием, решив, что это мое любимое занятие, и увлеклась не на шутку.

– Ты никогда не делала начинку со своей мамой? – спросила миссис Гамильтон.

Это был невинный вопрос, но он пронзил меня глубокой болью. Мы с мамой никогда не были особенно близки даже до того, что случилось со мной, а уж после этого наши отношения и вовсе разрушились.

– Не думаю, что моя мама умеет готовить, – призналась я после некоторой паузы.

– В самом деле?

Я покачала головой.

– Мои родители не устраивают домашних обедов.

Молчание.

– Кэмерон говорил, что они часто путешествуют в праздники?

– Да, они любят отдыхать вдвоем, без обузы в виде дочери. – Я вымученно засмеялась. – Я, в общем-то, спокойно к этому отношусь. На горных лыжах я не катаюсь, мне жизнь дорога, а торчать на корабле посреди океана – это не для меня.

Миссис Гамильтон замолчала, и, когда мы загрузили очередную порцию ингредиентов, я с удовольствием окунула пальцы в вязкую жижу.

– И чем ты обычно занимаешься, когда приезжаешь домой? – спросила она.

Я пожала плечами.

– Ну, я не совсем уж одна. У них есть горничная, которая обычно готовит мне обед, а потом уходит домой. Это очень мило с ее стороны, потому что она не обязана работать в праздники.

– А как же Рождество?

– То же самое, – призналась я, к своему немалому удивлению. Я подняла голову и перехватила ее внимательный взгляд. – Да это на самом деле не проблема. У нас не очень дружная семья, поэтому уж лучше пусть будет так, – закончила я и подумала, что, наверное, зря сделала это признание. – Как бы то ни было, у меня все готово. Что дальше?

– Теперь все это отправляется в индейку. – Она снова улыбнулась, но, как мне показалось, немного печально. – Хочешь выполнить самую ответственную работу?

– Конечно. – Я подождала, пока она перевернет птицу, и принялась долго и нудно набивать тушку фаршем.

Справившись с этой нелегкой задачей, я подошла к раковине вымыть руки, а миссис Гамильтон завернула индейку в фольгу и поставила в духовку.

– Спасибо, что помогла мне, Эвери.

– Не за что, – сказала я. – Рада, что моя помощь пригодилась. – И это было правдой. – Мне было весело.

Миссис Гамильтон улыбнулась мне, хотя ее глаза были грустными.

– Послушай, дорогая, ты всегда можешь приезжать к нам на праздники. Мне вечно не хватает помощников на кухне.

Я пробормотала слова благодарности. Когда я повернулась, то увидела Кэма на пороге. Я не знала, давно ли он там стоит, слышал ли что-то из нашего разговора, но задумчивый взгляд на его заспанном лице подсказывал, что он услышал немало.

Невооруженным глазом было видно, что Тереза и Кэм очень близки и по-настоящему заботятся друг о друге. Вместе они составляли гремучую смесь, постоянно подкалывали друг друга, создавали вокруг себя много шума и суматохи.

Тереза была женской копией Кэма – высокая, ослепительно красивая, жгучая брюнетка с ярко-голубыми глазами. Обладая фигурой профессиональной танцовщицы, она буквально кипела энергией.

К моему великому облегчению, Тереза оказалась очень милой. Я боялась, что она может невзлюбить меня по какой-то, одной ей известной, причине, но она нежно обняла меня.

В семье Гамильтонов объятия были просто в порядке вещей.

Все собрались в бильярдной, а потом мы с Терезой поднялись наверх помочь Дэни приготовить гарнир для праздничного стола, и это было как нельзя кстати, потому что Кэм с отцом завели разговор об охоте, и я внутренне съежилась.

Наблюдая за тем, как мать и дочь сообща готовят, весело смеются, я испытывала странное чувство. Они были словно из другого мира; такие семьи я видела только в вечерних сериалах. Я завидовала их отношениям, но в то же время спокойно принимала то, что между мной и моей матерью никогда не будет ничего подобного.

Мы уже сидели за столом, но Тереза словно приклеилась к своему мобильнику, постоянно набирая эсэмэски.

– Кому ты все пишешь? – строго спросил Кэм, подкладывая себе горку сладкого картофеля.

Тереза ухмыльнулась.

– Не твое дело.

– Я твой брат, так что это мое дело.

Ого. Я проследила за ними взглядом и заметила, как недовольно прищурился Кэм, уставившись на сестру.

– Мам, скажи своей дочери, что это неприлично строчить эсэмэски за столом.

Миссис Гамильтон выгнула бровь.

– Но это же никому не мешает.

Кэм толкнул мою ногу коленом, что проделывал каждые пять минут, с тех пор как мы сели.

– Это ранит мою душу.

Я закатила глаза и пихнула его коленкой в ответ.

– Какая печаль, – съязвила его сестра, убирая телефон со стола. – Расскажи лучше, Эвери, как ты оказалась в Западной Вирджинии.

– Просто захотела сменить обстановку, – пробормотала я, ковыряя вилкой в картофельном пюре. – Моя семья родом из Огайо, так что Западная Вирджиния показалась мне подходящим местом.

– Если честно, я бы выбрала Нью-Йорк или Флориду, или Вирджинию, или Мэриленд, или… – Защебетал ее телефон, и она тут же отвлеклась, как ребенок на блестящую игрушку. Схватив трубку, Тереза расплылась в улыбке.

Кэм снова толкнул меня коленом, и его глаза стали узкими щелками. Он потянулся за индейкой, но вдруг извернулся и резким движением выхватил телефон у сестры.