– Прекрасно. Даже более чем. С французской группой можно иметь дело, ребята головастые. Не зря потратил время на поездку в Версаль к месье Верлану. Они-таки имеют нефтяной интерес в Северной Африке. Думаю, в Ливии. Самое главное, что месье Верлан подготовлен для поездки в Лондон на переговоры, когда батя вернется из Гонконга, я думаю, он будет доволен, как я все это провернул. – Корешок сел поглубже на стул и улыбнулся Максиму. – Но скажу тебе честно, старина, мне жаль, что я в бизнесе не с тобой, как раньше.

– И мне тоже, Корешок. Давай обратно ко мне! Скажи отцу, что для тебя нефтяной бизнес скучен и что ты опять хочешь работать со мной в «Уэст Ренте».

– Я бы с удовольствием, но ты прекрасно знаешь, что нельзя мне. Батя уже не тянет, и такая подножка с моей стороны убила бы его. В бизнесе я действительно нужен ему позарез.

– Да я знаю! Но помни – буду тебе рад. Мне не хватает тебя.

– И мне тебя тоже, Максим. Мы с тобой всегда были хорошими партнерами, ведь верно?

– Наилучшими.

Корешок выглядел задумчиво.

– А та девочка… сколько ей лет?

– Лет семнадцать или восемнадцать. А что? – Максим вскинул бровь.

– Наверное, студентка. Готов побиться об заклад, у Арселя в лавке она покупала учебник, и она туда придет еще раз. Почему бы нам не подойти туда завтра? Завтра суббота, и нам все равно делать нечего.

– Зачем? С какой целью?

– Порасспросить старика Арселя кое о чем. Он может знать куда больше, чем он себе думает. Можно было бы подстегнуть его память. Как знать, она могла дать ему какой-то намек насчет себя, кто она такая, а он просто не придал этому значения.

– Ох, Корешок, все это – гадание на кофейной гуще… хватание за соломинку…

Но он отдал бы все, что угодно, лишь бы узнать, кто она, и встретить ее еще раз.

Анастасия увидела его прежде, чем он ее. Он стоял к ней спиной, но при легком повороте головы она мельком увидела его лицо, и сердце ее сразу забилось чаще. Ей не надо было смотреть дважды, чтобы узнать мужчину, так пристально смотревшего на нее вчера в книжном магазине Арселя.

То, что он оказался среди гостей на балу по случаю обручения Иветты с Филиппом Арно, было удивительно само по себе, но совсем уж замечательно было то, что она сумела заприметить его среди двух сотен человек в самом начале церемонии. А еще более удивителен был тот факт, что этот мужчина в данный момент разговаривал с ее матерью. Точнее, разговаривал молодой блондин, а он просто стоял рядом и вежливо слушал. Его спутник и ее мама, похоже, были хорошо знакомы между собой, насколько можно было судить по оживленному выражению на лицах всех троих.

Анастасия порхала неподалеку, но в другой стороне зала, где танцевали. Она остановилась рядом с огромной орхидеей в горшке, одном из многочисленных изысков экзотической флоры, призванных усилить великолепие садов под тентами дома де Миллине рядом с Булонским лесом.

Она отступила за цветок и оказалась частично скрыта им, но получила возможность наблюдать за матерью и обоими молодыми людьми.

Анастасия и ее родители прибыли на бал около получаса назад и, поздоровавшись с хозяином и хозяйкой, поздравив новообрученных, стояли, болтая между собой, потягивали шампанское и восхищались превосходным убранством вечернего сада и элегантностью гостей. Мужчины были в черном и при галстуках, дамы – в вечерних туалетах и увешаны драгоценностями. Общество собралось шикарное, присутствовали сливки парижской знати, а также киношники и воротилы большого бизнеса.

Через некоторое время члены семейства Деревенко рассредоточились по залу. Александр Деревенко засек кого-то из приятелей по картинному бизнесу и ушел поболтать с ним у стойки бара. Марго уплыла по паркету к своим подругам Лукреции и Софье. Анастасия бесцельно прохаживалась в надежде встретить кого-либо из своих друзей. Ее несколько удивляло то, что из друзей пришли совсем немногие и не оказалось никого из наиболее близких подруг. Она чувствовала себя довольно одиноко, поскольку Иветта прочно повисла на руке у Филиппа, ее нареченного, и никого больше не замечала. Молодежи было – раз-два и обчелся; она уже успела подумать, что бал превращается в скучнейший прием только для взрослых. Скорей всего, чета Миллине разослала приглашения своим сверстникам, а не закадычным друзьям своей дочери. На вечерах подобного рода так бывало сплошь и рядом.

А секундой позже она увидела его. Судьба, мгновенно решила Анастасия. Вчера вечером я уже знала, что это должно произойти.

Со вчерашнего дня она не переставала думать о нем. В ту самую минуту, как приехала домой, она пожалела о поспешности, с которой покинула магазинчик месье Арселя на набережной Сен-Мишель. Но от смуглого красивого молодого человека исходила такая аура искушенности и уверенности в себе, а взгляд его темных проницательных глаз был столь напряженным, что ей вдруг стало страшно, точнее, как-то не по себе. Скромная, застенчивая, ребячливая и, конечно же, многого не понимавшая в жизни, она была совершенно неопытна по части мужчин. И потому ретировалась, выбежала на улицу и схватила первое попавшееся такси.

Вечером накануне, когда она одевалась к ужину, назначенному в ресторане родителями и голливудскими компаньонами отца, она решила придать своей внешности более взрослый вид, сделать себя постарше. Порепетируем, сказала она себе, собирая волосы наверх в пучок, крася розовой помадой губы и надевая один из своих новых модных костюмов – черный шелковый, и к нему черные туфли на высоких каблуках.

Отец, кажется, был слегка ошарашен ее видом, когда она присоединилась к родителям и гостям за коктейлем в саду. Он пробормотал, что она «шикарно» выглядит, слово это по отношению к ней он употребил впервые, а мать улыбнулась и одобрительно кивнула. Позднее в «Ля Тур д'Аржан» она заметила, что многие посматривают в ее сторону не без восхищения, и ей это было приятно.

Вчера вечером она пустила пробный шар, подготовив себя, желая быть во всеоружии на случай, если увидит его опять. Она не сомневалась в том, что пути их пересекутся; просто не знала, скоро ли.

Этому суждено было сбыться, думала Анастасия, любуясь его четким профилем. Что ей сейчас делать? Она была убеждена, что ей следовало подойти и заговорить с ним немедленно, покуда ее мать занята разговором с молодым блондином, так чтобы мать смогла его сразу же представить.

Она колебалась и в этот момент увидела, что ее мамаша, грациозно кивнув молодым людям, направилась к другой группе знакомых.

Сейчас, настраивала себя Анастасия. Ступай сейчас же. Иди, пока не стало слишком поздно, пока он не пропал из виду.

Идя краем площадки для танцев, где публика уже начинала двигаться в такт музыке, она перешла на противоположную сторону сада и остановилась совсем близко от него, сзади.

Он оказался высок ростом, выше, чем она себе представляла: не менее шести футов и хорошо сложен.

– Добрый вечер, – сказала она.

Он резко повернулся, то же самое сделал его спутник. Оба уставились на нее. Она услыхала его быстрый вдох, увидела изумление на его лице, сменившееся неподдельной радостью.

– Это вы?!

– Привет.

Он протянул руку:

– Максимилиан Уэст. Назовитесь немедленно, прежде чем вы опять исчезнете.

– Меня зовут Анастасия Александровна Деревенко, – повиновалась она.

– Прелестное имя. Привет, Анастасия, привет. Привет! – Он повернулся к другу. – Алан, познакомься с Анастасией. Девушка из книжного магазина Арселя.

– Это я сразу сообразил… – сказал Корешок. – Не смею пуститься в разглагольствования, сколь это приятно, Анастасия. Очевидно, это я с вашей мамашей беседовал минуту назад? Вы не дочь ли мадам Деревенко?

Анастасия кивнула.

– Мы разве встречались?

Алан усмехнулся.

– У моих родителей вилла в Канне, и они дружат с де Миллине. И я полагаю, однажды мы встречались. Довольно-таки мимолетно, давным-давно. Вам было лет двенадцать. – И Алан добавил: – Извините меня. Вон стоит моя знакомая. Камилла Голленд, актриса. Я, пожалуй, пойду поговорю с ней. Кажется, она здесь совсем одна, и вид у нее малость потерянный. Позже присоединюсь к вам.