Это было уже слишком. Джордж со стоном уронил полусобранную палатку, схватил универсальный пульт и принялся быстро вводить команды.

– Вот видишь… – Шаман высоко поднял стакан с аммиаком и со вкусом отнюхнул. – Ритуал вызова дождя помог. Он, конечно, утомительный, но зато эффективный. Вон как льет.

– Ну конечно, – пробурчал Джордж и хлебнул кофе. Он с минуты на минуту ждал вызова из центра. – Ритуал помог. А я со своим спутником вроде как и ни при чем.

– Юный Джордж, – наставительно сказал шаман, – ты никак не поймешь, что меня, как жреца, вовсе не интересует, как работает божественная часть магии. Все, что меня волнует, это как работает моя часть.

– И как же она работает? – устало спросил Джордж. – Твоя часть?

– Очень просто, – пожал верхними плечами шаман. – Я провожу ритуал…

– То есть просишь духов о помощи?

– Фии… Просить – это проявлять слабость, толку от этого, понятно, быть никак не может.

– Ну ладно, тогда заставляешь духов.

– Духов нельзя заставить, они все-таки сильнее. Нет, Джордж, я достаю духов.

– Ты – что?! – Джордж отставил пустую чашку в сторону и уставился на шамана.

– Ну, достаю, – невозмутимо ответил тот. – Дергаю. Спать им не даю, подсылаю вождя с разговорами о старых временах или Джи с причитаниями о науке. В общем, довожу до такого состояния, когда они сами, добровольно, по собственному желанию делают то, что мне нужно.

Джордж поднял руку, открыл рот, но тут заверещало радио. Он проглотил слова, готовые вырваться у него изо рта, и взял микрофон.

– Геобаза «Третье Скорпиона», – сказал он. – Джордж на связи.

– Слушай, Джордж, – протрещало радио, – Комаров говорит. Что у вас там, черт возьми, случилось с погодой? У нас тут было пропадание сигнала, какие-то помехи на связи, техники голову сломали, а теперь картинка вернулась, и я смотрю, над вами откуда ни возьмись грозовой фронт на три дня. Что это было?

Джордж прикрыл микрофон рукой и вопросительно посмотрел на шамана.

– Примитивный трюк, – прошептал тот пренебрежительно. – Ерунда. Вот ритуал вызова дождя…

Джордж вернулся к микрофону.

– Это была магия, – строго сказал он. – Магия примитивных племен. У меня есть пленка. Стивенсу понравится.

Шаман весело прищелкнул жвалами и высоко поднял стакан.

Бруно, сказал мне господин бургомистр, у нас беда, Бруно. Заболел господин Шехтель, а господин Шехтель, как ты знаешь, самый богатый человек в городе. Это нехорошо, Бруно, когда болеет самый богатый человек в городе, это скверно для репутации. Доктор Клейн сказал, что единственное, что теперь может нам помочь, это рог единорога. Так что напрягись, Бруно, напрягись и достань. Ты же можешь. Так сказал мне господин бургомистр и дружески похлопал по плечу. А я что? Я могу.

Его звали Отто Ягер, и он был охотник на единорогов. Самый лучший, как мне его отрекомендовали. Я подсел к нему в тот момент, когда он как раз прикончил третью за вечер бутылку киршвассера и примерялся к четвертой. Я подумал, что момент подходящий: бутылкой раньше – и он был бы не столь сговорчив, бутылкой позже – и он, пожалуй, будет вовсе не в состоянии разговаривать. Однако Ягер оказался крепким орешком. Двести золотых, сказал он мне твердым, почти трезвым голосом, сто вперед и сто по окончании дела. И все расходы за счет города. Что ж, похоже, я ошибся на пару бутылок. Пустяки. Он мне понравился. Мне вообще нравятся люди, которые знают чего хотят. После которых из города не пропадают, к примеру, все дети. Или, еще хуже, все крысы. Но не будем о неприятном, как я и сказал, Отто Ягер показался мне человеком надежным и рассудительным.

Нам нужна приманка, сказал Ягер утром. Щетина на его щеках стала гуще, мешки под глазами больше, а сами глаза злее, но больше никаких признаков похмелья он не проявлял, и поскольку официально он считался нанятым с сегодняшнего дня, я еще раз поздравил себя с отличным выбором. Драконов ловят на гномов, продолжил Ягер, гномов на золото, золото на лозу, а единороги идут на девственниц. Кто у вас тут в городе самая знатная девственница? На это у меня был ответ. Катрин Шехтель. Девица видная, хотя и не без странностей: то устроит клуб любительниц матэ, то, закутавшись в клетчатый плед, целыми днями сидит у окна с книгой на коленях, а то возьмется в дождь с хохотом прыгать по лужам на главной городской площади. Люди солидные ее не одобряли, но молодые мужчины сходили по ней с ума, некоторые и буквально: молодой доктор Фауст, к примеру, приехавший в наш город в поисках какого-то елексира, забросил все свои изыскания и взялся целыми днями строчить романтические куплеты. Другие ему в сумасбродствах тоже не уступали, и потому, по-моему мнению, невинности Катрин в ближайшее время ровным счетом ничего не угрожало. Отлично, сказал Ягер, когда я ему все это рассказал, давай-ка, Бруно, займемся делом. Давай-ка проследим за этой самой Катрин.

Я страшно нервничал, когда затаив дыхание смотрел на них сквозь кусты, а Ягер, небрежно опершись плечом о дерево, спокойно стоял рядом и с задумчивым видом жевал травинку. Вот что значит настоящий профессионал. Шагах в сорока от нас Катрин Шехтель миловалась с единорогом. Правда, меня смущала одна вещь: львиный хвост, козлиная борода, олений круп – все это было на месте, но вот собственно сам рог отсутствовал напрочь. Что, спросил я у Ягера, не повезло, наткнулись на самку? Кажется, он меня не понял. А может, не расслышал. Он внимательно изучал Катрин, и мне не понравилось выражение его лица. Наконец он очнулся. Бруно, сказал он, а представь-ка меня с Катрин Шехтель сегодня вечером. Можешь? И это понравилось мне еще меньше.

Через три дня господин бургомистр стал проявлять признаки нетерпения, и я отправился поговорить с Отто Ягером. Он остановился в верхних номерах гостиницы старого Шульца, а я знаю там все входы и выходы. Дверь была не заперта, так что, когда я постучал, она открылась сама собой, и я вошел. Ягер был в номере. В кровати. С Катрин Шехтель. Они возмущенно уставились на меня в две пары глаз, так что я пробормотал невнятные извинения, выскочил вон и торопливо захлопнул за собой дверь. Похоже, нашей охоте на единорога пришел конец. Похоже, я все-таки ошибся в выборе специалиста.

Бруно, сказал Ягер вечером, пойдешь со мной, сегодня я вручу тебе твой рог единорога. Не забудь прихватить сто золотых. Отто, возразил я, извини, если я влезаю не в свое дело, но мне кажется, охота сорвана. Ягер удивленно посмотрел на меня и поинтересовался, почему я так думаю. Единорог не подпустит к себе Катрин, объяснил я, единороги идут только на девиц. Именно, ответил Ягер, именно так, поэтому и стрелять нужно сегодня или никогда. Это очень просто, Бруно, ты просто спроси себя, как единороги догадываются, что девушка не девственница, и тебе все станет ясно. Когда мы уже шли по лесу, я все еще продолжал задавать себе этот вопрос, но яснее мне ничего не становилось.

Как я и думал, единорог шарахнулся от Катрин прочь, но меня занимало не это: в лунном свете я отчетливо увидел львиный хвост, козлиную бороду, олений круп и прекрасный, длинный, белый, витой рог. Я открыл было рот, чтобы спросить Ягера, но он уже мостил на развилину подставки мушкет. Давай подождем, Бруно, пробормотал он, нужно дать девушке уйти. Я всегда даю девушке уйти, это, если хочешь, вопрос профессиональной гордости. На поляне единорог тряс головой и то подходил к Катрин, то отступал прочь. Она что-то торопливо и сбивчиво говорила ему, но животное, похоже, ее слова только сердили. Ревнивый, черт, буркнул Ягер, и я наконец понял, что к чему. Ну что ж, похоже, мне не соврали, похоже, я и в самом деле нашел самого лучшего охотника на единорогов.