Двое разбирали контрольные панели шаттлов, целого и частично разрушенного; из частей они создавали для Блейка необычный панцирь из проводов и пластин. Он не часть «оружия», но будет участником битвы, будет защищать остальных огненным пистолетом и своим иммунитетом к мозговому контролю. Оказавшись на Вруме, они надеялись вывести из строя приближенных То'Кекропса, с помощью которых он командовал остальными.

Теборун и еще один разведчик заняли четвертую машину; они получили приказ пересечь как можно больше уровней и собрать всех, кто там застрял. Перевезти их в терминал Врума.

Свое приспособление они испытали на Яргарли и убедились, что оно действует. И теперь были готовы к отправлению.

В кабине шаттла было очень тесно, но именно эту машину ждут на Вруме, и они решили не рисковать. Когда начался поворот, все, кроме Блейка, закрыли глаза. Он почувствовал поле, образующееся вокруг. Голова болела, ему казалось, что его несет по бурной реке. Но даже под таким давлением защита Уокера выдержала.

– Терминал, – сказал он вслух, прерывая транс своих спутников.

– Пора! – Услышал ли это Блейк ушами или мозгом? Он не знал, но на него услышанное произвело впечатление крика. Держа оружие наготове, он раскрыл люк и выпрыгнул.

Конечно, их ждали. Но ожидавшие поторопились. Блейк подготовился к приему. Свистнули иглы станнеров, но он уже упал на четвереньки. Следовало опасаться только этих первых нескольких секунд.

Люди, ожидавшие их прилета, явное доказательство предательства То'Кекропса, отшатнулись от ударившей в них волны силы. Оружие выпало, они зажимали руками головы, катались по земле. Блейк бросился вперед, схватил станнеры, начал стрелять, стрелял даже в катающихся по земле.

– Готово! – крикнул он в кабину.

Все вышли, шли как в трансе, не обращая внимания на лежащих. Блейк понял, что его задача усложнилась. Эти пятеро так сосредоточены, что только от него зависит физическая защита группы.

В дверях показались трое. Один закричал, увидев лежащих. Блейк выстрелил. Двое упали, присоединившись к предыдущим жертвам. Третий скрылся в двери. Он может поднять тревогу.

Но копье из пяти объединившихся умов двигалось дальше. Блейк пытался одновременно разведывать дорогу и прикрывать тыл. Но потом решил, что это невозможно. Он дважды выстрелил в показавшихся впереди людей, одного свалил. И вот они в туннеле гравитационного лифта. Ло Сидж набрал координаты пункта назначения. Они взлетели вверх с цепенящей нервы скоростью, миновали все этажи штаб-квартиры.

– Он здесь, ждет, – сказал Роган. – Думает сбежать…

– Не должен. Не выпускай его! – воскликнула Марфи. Глаза ее снова закрылись; одной рукой она держалась за сестру, другой слепо схватила Блейка за рукав и удержала, с неожиданной силой.

Они стояли так несколько мгновений. Блейк был убежден, что их объединенная воля остановила То'Кекропса, заставила ждать их приближения.

Лифт остановился, двери его раскрылись.

– Нет! – Блейк прыгнул вперед и помешал Ло Сиджу выйти. – Нет!

Он едва успел. Яркая вспышка, такая может исходить только от огненного оружия, закрыла сетью выход, но не задела их.

Потом лучи устремились вверх. В воздух полетело оружие, по-прежнему изрыгающее пламя. Оружие приземлилось, его подняли, теперь направили в противоположном направлении; оно словно жило своей жизнью, искало тех, кто начал его применять. Раздались крики ужаса, каких Блейку не приходилось слышать. Но внутренний сигнал-предупреждение стих: дорога свободна.

Ему приходилось видеть схватку галлюцинаций и эсперсил. Тогда Ло Сидж охотился на многих уровнях за преступником. Но сейчас было гораздо хуже. Коридор задрожал. Они словно шли от одного мира последовательности к другому, миры сменялись в яркой фантастической и ужасной цепи. Блейк покачнулся, споткнулся. Марфи продолжала держать его за руку. И он почувствовал, что кошмары, которые он видит, для нее не существуют. Но не посмел закрыть глаза. Ждал, пока покажется подлинный враг.

Он не понял, как они вошли в зал совещаний. Даже не сознавал, что они уже в нем, потому что стены все время меняли форму и размер, помещение заполнялось фигурами, которые он только смутно различал. У него было лишь одно желание – не видеть их.

Впоследствии Блейк никогда не мог связно рассказать об этой битве. Он воспринимал только край невероятных искажений природы, ее форм и сущности, какими он их знает. Его ослепила чуждость пространства, в котором происходила битва. Сомнительно, чтобы смертный мог следить за этой схваткой с открытыми глазами.

Когда он снова смог отчетливо видеть, под ногами был прочный пол, стены больше не качались, как столбы дыма. Блейк скорчился, в руках его не было оружия: что может дать металлическое, сделанное людьми оружие в битве галлюцинаций?

Кресло, в котором сидел То'Кекропс. На нем существо, машущее лапами и испускающее тонкий пронзительный вопль; на этот вопль отзываются другие существа, бесцельно ползающие по полу на четвереньках. Руки их слабо дергаются в воздухе.

А в центре зала, который ограничитель приказал сделать пустым, чтобы подчеркнуть свое могущество, стоят пятеро. Но вот они дрогнули, вцепились друг в друга, а лица у них как у очнувшихся от кошмара.

– Сделано. – Губы Рогана шевельнулись, но говорил он мертвенным голосом, совсем не так, как обычно.

Блейк смотрел на То'Кекропса. Он не понимал, что произошло с ним и с теми, кого он призвал на помощь в этой последней обороне. Если это последние враги, дело действительно сделано. Сделано! Но что они сделали с таким напряжением? Он не был частью этого копья, но его мысль помогла сковать его, он привел к его использованию. Что они сделали, чего при этом лишились?

– Что теперь делать? – Он удивленно произнес это вслух. Сознания…, мысли…, страшные существа…, оружие…

– Делать? – Ло Сидж повернул голову. В глазах старшего патрульного появилось сознание. Он словно выбрался из зыбучих песков, радуется спасению, но не уверен в его окончательности. – Делать? – повторил он. – Будем собирать кусочки.

– Кусочки? – подхватил Роган. Руки его легли на плечи дочерей; он привлек их к себе. – Подбирать кусочки. Да, много кусочков.

Блейк встал. На мгновение вспомнил, каким чуждым только что был этот зал. Но воспоминание тут же исчезло. Да, много кусочков, и некоторые еще могут доставить неприятности. Он осмотрелся в поисках своего оружия. День – или ночь: неизвестно, какой сейчас час на Вруме, – день предстоит долгий.

История – не просто собрание фактов; это сложнейшая паутина «если бы». Если бы Наполеон не проиграл битву при Ватерлоо, если бы революция американских колонистов потерпела поражение, если бы гражданскую войну выиграл Юг, а не Север… Таких «если бы» бесконечное количество, они возбуждают воображение и вызывают многочисленные размышления. Иногда важнейший поворотный момент может быть сведен к единичному действию: смерти одного человека, внешне самому обычному явлению.

Не только история народов и планет зависит от набора этих «если бы», но и жизнь каждого из нас. Если мы опоздаем на пять минут или придем на десять минут раньше на встречу, если мы пропустим один автобус и сядем в другой, вся наша жизнь может совершенно измениться.

Существует фантастическая теория о том, что история мира расщепляется в каждом таком случае. Следовательно, существуют ряды параллельных миров, возникших в результате такого исторического выбора. И если бы было можно изобрести какое-нибудь транспортное средство, человек мог бы перемещаться не вперед и назад во времени, а поперек времен, попадая, например, в современный мир, возникший в результате успешной колонизации викингами Северной Америки, или такой, в котором Вильгельм Завоеватель никогда не правил Англией.

И если такое возможно на Земле, то почему бы подобному не быть на других планетах галактики, когда люди отправятся к ним?