— А что не так с его глазами? У меня такие же, но ты ведь меня не боишься.

— О нет! — улыбнулась я грогу. — У вас они необычайно мудрые и добрые, а у него… холодные и колючие, как осколки льда. Это глаза существа, которое прожило долгие-долгие годы и не было счастливо.

Харольд молчал, серьезно смотря на меня.

— Ты многое видишь, девочка, — проговорил он задумчиво. — А что еще ты можешь сказать о Владиславе?

— Мне кажется, его мало что трогает и ничего не удивляет.

Харольд улыбнулся.

— Но ты-то его способна вывести из себя, — сказал он, намекая на то, как князь в бешенстве приказал отправить меня на кухню. — Я его в таком гневе не видел уже долгие годы.

— Вы что, предлагаете мне планомерно доводить его до бешенства?! — с шутливым возмущением спросила я.

Грог засмеялся. Затем, успокоившись, ответил:

— Я бы не сказал, что ты его не интересуешь.

Видя мое непонимание, он пояснил:

— Не раз замечал, как Владислав смотрит на тебя, когда ты не видишь.

— Это оттого, что звук моего сердца раздражает его. Это он сегодня так сказал, — объяснила я.

Харольд покачал головой:

— Он бродил возле твоей комнаты, когда вы там устраивали девичьи посиделки.

— Наверное, мы слишком громко смеялись, и это ему не нравилось, — возразила я.

— Знаешь ли ты, что в этом доме женский смех не звучал уже давно?

— Разве Чаруша не смеялась? — удивилась я.

— Может ли ее жеманное хихиканье сравниться с искренним смехом? К тому же она боялась князя до дрожи.

При воспоминании об этой гадине меня передернуло.

— Как он мог жить с такой змеей?! — возмутилась я с отвращением.

— Иногда притворная симпатия лучше откровенного ужаса. А за притворство он платил ей драгоценностями.

— Он и мне пытался подарить ожерелье, — вспомнила я.

— И как оно тебе? Понравилось?

— Нет, я не взяла. Я видела его на шее у Чаруши.

— А если бы не видела, взяла бы?

— Нет! Мое воспитание не позволяет мне принимать дорогие подарки от чужих людей, — заявила я чопорно.

Харольд улыбался и задумчиво меня рассматривал. Потом чуть изменился в лице и спросил немного напряженным голосом:

— А твой браслет, который ты скрываешь под рукавом? Его подарил знакомый тебе человек?

Я дернулась при этом вопросе.

— У него интересный рисунок, это работа здешних мастеров, — продолжил он.

— Мне преподнесли его так, что отказаться было немыслимо, да и желания такого не возникло, — осторожно ответила я. — Давайте закончим на сегодня. Уже поздно и пора спать.

Я резко встала и, развернувшись, увидела в дверях князя. Меня затопила волна такой ярости, что я подлетела к нему и ткнула пальцем в его грудь.

— Если вас что-то интересует, спросите сами! — прошипела севшим от бешенства голосом и, оттолкнув князя, вылетела из комнаты.

Прибежала к себе, в ярости сделала круг по комнате, у меня было огромное желание что-нибудь разбить. Так как крушить мебель было не в моем характере, я поняла, что мне необходимо остудиться. Схватив накидку, я направилась на улицу.

Вдохнув морозный воздух, я вышла за ворота замка и зашагала вчерашней дорогой. Только удалившись от замка, обратила внимание на то, что иду в домашних туфлях. Ноги стали замерзать. Наверное, это было глупо, но я сжала зубы и упрямо двинулась дальше.

Меня догнал на коне Владислав. Он спешился и пошел рядом. Его появление я проигнорировала.

— Как ты узнала? — нарушил он молчание.

Я была еще зла на него, но решила ответить:

— В кабинете, после того как я рассказала свою историю, мне показалось, что вы мысленно ведете разговор с Харольдом. Сегодня, перед тем как задать вопрос о браслете, Харольд напрягся, а когда я увидела вас в дверях — все сложилось.

— В вашем мире умеют разговаривать мысленно?

— Нет. Но много об этом говорят. Есть такие люди — экстрасенсы. Они могут увидеть, о чем думает человек, что он делает, его прошлое и будущее.

— Куда ты направляешься? — спросил князь.

— Никуда. Просто гуляю, но пора возвращаться обратно. Коня не одолжите? — огорошила его я.

Он протянул мне поводья. Я погладила глянцевую шкуру животного, провела по носу и услышала тихое ржание — конь был великолепен. Когда я тренировалась на ипподроме, то на таких смотрела лишь издали. Так как я была в платье, то позволила Владиславу себя подсадить.

— Ты в туфлях?! — воскликнул он, но я, не удостоив его ответом, ускакала.

Князь влетел в конюшню, когда я снимала с коня седло. Я даже знать не хотела, как он мог так быстро добраться. Вырвав его у меня из рук, Владислав позвал грога, чтобы тот позаботился о лошади, а сам схватил меня за руку и потащил в дом. Целью назначения была моя комната. Там весело горел камин, хотя когда я уходила, он был потушен.

— Я сказал, чтобы его разожгли, когда почувствовал, что ты вышла на улицу, — объяснил он, заметив мой удивленный взгляд.

Князь усадил меня в кресло, стоящее у камина.

— О чем ты думала?! — закричал он, присев и снимая с меня туфли.

— Я была так зла, что не думала, — огрызнулась я.

Он принялся растирать мои ледяные ступни, и когда к пальцам начала возвращаться чувствительность, я зашипела от боли.

Стало немного легче, и я, чтобы отвлечься, спросила:

— Как прошла ваша поездка к князю Миславу?

Он посмотрел на меня, удивленный вопросом, но все же ответил:

— С пограничных земель неспокойные вести. Участились набеги. Возможно, ничего серьезного, но, может быть, готовится большой набег. Князь Мислав хотел узнать, поддержу ли я его.

— И что вы ответили?

Он закончил растирать мои ступни и держал их в своих руках, согревая.

— Сказал, что подумаю.

— Что вас смущает?

— Не уверен, что хочу это делать. Поставь ноги к огню, — произнес он, вставая.

— Вы раньше встречались с ним?

— Нет. Я лишь письмом сообщал ему о том, что выдвигаюсь в поход через его земли.

— И как он вам?

— Понравился.

— Почему тогда вы не хотите помочь своему народу?

— Это не мой народ! — Владислав начал расхаживать из угла в угол. — Эти люди отвернулись от меня, сослали в этот замок голодать и забыли! Я потерял родных, друзей, землю, прервал все общение. Если бы ко мне не обратились за военной помощью…

Он резко подошел и оперся на ручки кресла, нависнув надо мной.

— Ты хоть представляешь, что я выдвинулся в свой первый поход в обмен на еду?! Чтобы пополнить запасы! — вскричал он, а его лицо снова стало, как у грога.

И столько унижения и боли было в глазах князя, что я погладила его по щеке, а он, дернувшись, будто я его ударила, снова заметался по комнате.

— Это потом моя помощь стала очень дорого стоить, но я никогда не забывал тот первый раз. И до этого меня довел мой народ!

Я встала с кресла и подошла к нему.

— Но вы справились! Теперь вы — легендарная личность и сила, с которой считаются!

— Сядь к камину! — рявкнул Владислав.

Он усадил меня в кресло, а сам присел рядом и уставился на огонь.

— Легендарная личность, которую все боятся.

— Сильных людей все боятся, — возразила я.

Он усмехнулся и посмотрел на меня. Его лицо снова превратилось в человеческое.

— Ты интересно мыслишь.

— Если честно, я думаю, что в свое время вам просто не повезло с сестрой. Вместо того чтобы вас поддержать, она отвернулась.

— Мой народ отказался от меня.

— При хорошей пиар-кампании этого не случилось бы.

Он непонимающе посмотрел на меня. Эх, ну как ему объяснить?..

— При умном подходе населению не дали бы забыть, что вы герой, спасший тысячи жизней, и вам бы не пришлось несправедливо страдать по вине людей, — постаралась перефразировать я.

Он задумался, а потом сказал:

— Ты не представляешь, на что это было похоже. Я не мог контролировать физические изменения.

— Это проявлялось, когда вас злили или расстраивали? — спросила я.