Я… теперь другой. Я был бы другим для нее. У меня нет выбора, когда я чувствую себя так.

Когда мы сворачиваем за угол на проспект и идем в направлении ее машины, Тейлор улыбается мне, глядя на солнечный свет, и я забываю, как дышать. Черт возьми. Я придумаю план позже. — Слушай, я думал…

Не самое романтичное начало, но ладно. До сих пор я установил планку довольно низко в романтическом отделе. Отсюда только в гору, да?

"О чем?"

Мой телефон звонит. Черт. Я выуживаю его из кармана, чтобы заставить замолчать, но мне звонит полиция Барнстейбла. «Это могут быть новости о Evergreen Corp».

Она останавливается на десять центов, призывая телефон выше. "Ответить."

"Ага." Я все еще хочу выкинуть устройство в канализацию, но неохотно нажимаю кнопку разговора. «Самнер».

«Самнер». До меня доносится низкий голос, едва слышный. — Это Райт.

Райт , я кричу на Тейлора. — Почему ты шепчешь? — спрашиваю я детектива.

«У меня осталось недолго. Послушайте, Evergreen Corp. Вы не поверите. Он зарегистрирован на мэра. Ронда Робинсон». На заднем плане что-то шаркает, и Райт говорит что-то о пицце по пути домой на ужин, как будто он разговаривает со своей женой, а не со мной. Удар проходит, а затем он снова шепчет. «Начальник полиции — близкий друг мэра. Я предполагал, что мы собираемся вызвать Робинсона для допроса, но начальство сейчас за закрытыми дверями. У меня просто предчувствие…»

— Что они собираются его похоронить.

"Ага." Дверь закрывается на другой стороне вызова. — Вы не слышали этого от меня.

— Что слышишь? Облегченное дыхание Райта просачивается по линии. "Спасибо, что дали мне знать."

Я заканчиваю разговор и быстрым шагом веду Тейлор по дороге, удерживая свое тело между ней и дорогой. Мое шестое чувство гудит. Я в состоянии повышенной готовности. Один из уроков, который я усвоил, когда вырос сыном детектива и в конечном итоге стал им сам, заключается в следующем. Когда в дело вовлечены политика и коррупция, жертвы неизбежны. И будь я проклят, если мой Тейлор окажется одним из них.

Однако она не планирует оставаться в стороне. Как только мы подходим к машине и я пристегиваю ее на пассажирское сиденье, обхожу передний бампер и забираюсь на водительское место, она начинает засыпать меня вопросами. Я с удивлением обнаруживаю, что ответы на них приходят сами собой. С этой женщиной не осталось преград. Они все вниз.

"В чем дело? Что он сказал?"

«Корпорация Evergreen зарегистрирована на мэра. Ронда Робинсон».

«Что? Она ошеломленно фыркает, глядя на приборную панель. «Я этого не предвидел. У нее есть жилье для отдыха, и все же она ведет против них обвинения? Какой в этом смысл?» Наступает долгая пауза, пока остальное становится на свои места. Подсказки сплетались для нее так же, как для меня по пути к машине. «Оскар угрожал разоблачить ее как арендатора. Это сорвало бы всю ее кампанию. Эти предупредительные записки были для мэра.

"Ага." Я выхожу из помещения и выруливаю на главную дорогу. «Я отвезу тебя домой, Тейлор. Ты должен оставаться на месте, пока я не вернусь. Пожалуйста ».

"Куда ты идешь?"

«Дом Лизы Стэнли».

Через секунду Тейлор втягивает воздух. «Потому что Лиза наследует недвижимость. Сегодня она получила все документы своего брата, и… это знание делает ее угрозой для Ронды. Мы должны предупредить ее, увести в безопасное место.

"Верно."

— Не трать время на то, чтобы привести меня домой. Возьми меня с собой."

Образ ее лежащей на полу библиотеки с кровотечением из головы создает ослепляющее давление в моем черепе. «Тейлор, не проси меня об этом».

Она открывает рот, чтобы возразить, но ее прерывает жужжание мобильного телефона. «Боже мой, это Лиза», — говорит она, поднимая телефон. Отвечаю на него по громкой связи. "Привет?"

Долгое время нет ничего, кроме искаженных голосов.

Царапины.

А потом отчетливый звук двери, разбивающейся о стену.

"Убирайся!" Лиза кричит. Линия умирает.

Тейлор и я обмениваемся взглядами чистого ужаса.

С ледяным потом, покрывающим мою кожу, я даю газу.

Тейлор

По пути к дому Лизы Стэнли я звоню в полицию Барнстейбла и специально спрашиваю Райта, который заметно ошеломлен, когда я объясняю, что мэр вломился в дом Лизы и, скорее всего, является убийцей. К счастью, он не тратит время на то, чтобы сообщить о телефонном звонке Лизы своему начальству и о нашей уверенности в том, что сестра Оскара находится в непосредственной опасности. Возможно хуже. К тому времени, когда мы останавливаемся перед ее домом, вдалеке звучат сирены, но если они исходят от станции, то, вероятно, уже более пяти минут.

«Мы не можем ждать. Я иду, — говорит Майлз, вынимая пистолет из куртки и проверяя обойму. — Ты поедешь до конца квартала, подальше от дома. Ты слышишь меня?"

"Я слышу тебя."

— Ты меня слышишь и сделаешь то, что я прошу.

Я киваю. Я энергично киваю, но у меня перехватывает дыхание при мысли о том, что Майлз войдет в дом с убийцей. Он такой большой и несокрушимый, что у меня никогда раньше не было причин беспокоиться о нем. Но я сейчас. И я не уверена на сто процентов, что смогу отогнать машину и оставить его на произвол судьбы.

«Тейлор».

Могу ли я солгать? Нет, я не могу лгать. Это был бы самый удобный способ успокоить его, чтобы он мог перестать беспокоиться обо мне и делать свою работу, но я ненавижу врать. Так что я не буду.

«Я собираюсь доехать до конца квартала». Я наклоняюсь через консоль и целую его в губы, адреналин делает мой голос более высоким, чем обычно. «Подальше от дома».

"Хорошо." Он меня тоже целует — дважды — выглядит так, будто хочет сказать что-то еще. Вместо этого он с ругательством выталкивается из машины, один раз стукнув костяшками пальцев по крыше. «Садитесь на место водителя. Иди , Тейлор».

"Хорошо." Мои глаза слезятся, руки трясутся, но к тому времени, когда Майлз исчезает за стеной дома с пистолетом наготове, мне удается включить двигатель и отъехать от тротуара, дом Лизы становится все меньше и меньше в заднем обзоре. В ушах стучит пульс, а желудок сжимается сам по себе. Боже мой. Боже мой. Я больше не хочу вмешиваться в расследования убийств. Я официально набралась. Майлз в порядке? Да. Да, он знает, что делает. Насколько нам известно, мэра в любом случае уже давно нет. Или мы неверно истолковали угрозу. Даже если Ронда Робинсон находится в этом доме с настоящим орудием убийства, готовая применить его, я почти уверена, что пуля просто отскочит от Майлза. Верно?

Неправильный. Он человек. Плоть и кость.

Шансы на то, что он и Лиза выживут, намного выше, если у них есть помощь, а сирены по-прежнему звучат так, будто они могут быть в добрых двух-трех милях отсюда. Я могу помочь. Я могу кое-что сделать. Что мои родители всегда говорили о страхе? Что это здорово? Да. Раньше говорили, что все, что стоит делать, внушает страх. Считайте меня вдохновленным.

— Я собираюсь доехать до конца квартала, подальше от дома, — дрожащим голосом бормочу я. Как только я дохожу до знака «Стоп», я резко разворачиваюсь и падаю обратно в сторону дома. — Я не говорила, что останусь там.

Что бы сказали мои родители, если бы увидели меня прямо сейчас? Я провела последний час, занимаясь любовью в церковном вестибюле, и теперь я стреляю по жилому кварталу в направлении потенциального преступления, надеясь помочь моему любовнику-охотнику за головами. Это может шокировать даже по их меркам. Как ни странно, но… меня совершенно не волнует мнение родителей о том, чем я занимаюсь. Если они сочтут меня храбрым или приятно удивятся, узнав, что я все-таки унаследовал мужество. В этот момент меня волнует только то, как я отношусь к своим действиям. Что говорит моя совесть и что говорит мне моя интуиция.