Я почувствовала досаду и раздражение, которые ощутил мой принц при первых же звуках отцовского голоса, в котором звучало плохо сдерживаемое недовольство:

— Мы уже закрыли эту тему, или ты забыл?

— Это ты забыл, что Эльсамин моя жена и мне достаточно ее слова. Не вижу причины использовать такие артефакты, — даже в тоне Айренира улавливалось возмущение.

— Сын, ты либо не понимаешь меня, либо притворяешься. Я начинаю сомневаться в твоей сообразительности, — Даггерт притворно вздохнул.

— Не стоит, отец, я достаточно сообразительный, чтобы понимать, что вы слишком заинтересованы во всей этой истории. Вы подписали брачный лист без моего ведома, вы не предупредили меня о браке, а поставили перед фактом. Да еще этот бред насчет пророчества… Я не понимаю, к чему весь этот фарс? Ты тоже веришь, что если Эльсамин понесет от дроу, то наш род получит прощение, а сиды вновь вернутся в этот мир? — кронпринц насмешливо фыркнул.

— Мальчик мой, я, может быть, и стар, но дураком от этого не становлюсь. Мне плевать и на пророчества, и на сидов. Меня больше заботят земли, которые этим сидам принадлежали. Это огромные территории, включающие весь Первородный лес. Асуры объявили их закрытыми, никто не смеет претендовать на них. Но твоя жена — законная наследница. Ваши дети станут новыми властителями этих земель. Это была единственная причина, по которой я решил устроить ваш брак, так что не разочаруй меня. Лучше займись наследником и в самое ближайшее время отметь супругу брачной вязью. Или я решу, что тебе нужна помощь, — и он хрипло рассмеялся.

Теперь я ощутила волну негодования, охватившую мою душу. Это были чувства Айренира, который сейчас едва держал себя в руках. Эх, это точно было не то, что он желал дать мне услышать. А я-то хороша! Чувствовала же, что не все так гладко с нашим странным браком! А теперь все стало на свои места.

Если кто и думал о возвращении темных эльфов под солнце, то точно не их король! Как же наивна была Джанна, когда рассказывала о том, что все дроу мечтают поскорее искупить грехи и снять проклятие! Сколько сотен лет они живут под землей, ассимилировались с местными дварфами, построили дворцы и целые города с вентиляцией и водоснабжением. Они нашли свою нишу в подземном царстве. А что их ждет на поверхности? Там давно уже все поделено на княжества и королевства, и каждое из них имеет хозяина, который будет защищать свою землю с оружием в руках.

Дроу некуда возвращаться, разве что в Первородный лес — вотчину лунных эльфов, превратившийся после их гибели в нечто мрачное и чуждое. Даггерт нашел лучший способ, как законно присоединить к своему подземному королевству то, что некогда принадлежало моему отцу. Как же вовремя Мерильен пришел со своими извинениями! Новая информация требовала тщательного обдумывания, тем более, что разговор продолжался.

— Я даже и подумать не мог, что ты настолько циничен… похоже, я плохо тебя знаю, — процедил кронпринц сквозь зубы, даже не пытаясь скрыть своих чувств.

Гнев, досада, разочарование и страх. А еще слабый огонек надежды где-то в самой глубине души. Он злится на своего отца, это я точно знала, но вот на что надеется? Неужели рассчитывает, что Даггерт сейчас рассмеется и скажет, что все это шутка?!

— А ты думал, что я сделал твою жену кронпринцессой за красивые глаза? Ее приданое — это огромные территории, которые так никто и не смог присвоить. Теперь они станут наши.

Айренир внезапно успокоился, как человек, принявший окончательное решение.

— Отец, отдай мне ключ от браслетов, — произнес он холодным тоном.

Теперь я не ощущала ни досады, ни гнева, наоборот, абсолютное ледяное спокойствие и сосредоточенность.

— Чтобы ты опять совершил ошибку?

— Ошибку совершаешь ты, а я хочу ее исправить. Эльсамин не заслужила такого обращения.

При звуке моего имени всколыхнулась волна тепла, но какая-то странная, с примесью горечи.

— Глупый мальчишка! Ее невинные глазки заслонили тебе разум! Разве ты не понимаешь, какая в ней сила? Да она могла бы раздавить тебя как букашку, если б захотела.

— Вот именно: если б. Но она этого не сделала. И не сделает, отец. Я знаю, тебе не понять, но я чувствую каждую ее эмоцию и точно знаю, что в ней нет зла. И она никогда не причинит мне вреда, точно так же, как и я ей.

— На что это ты намекаешь?..

Айренир несколько мгновений молчал, а потом с затаенной болью произнес:

— Она моя эллевиан, хочешь ты этого или нет. Так что отдай ключ.

И раздражённый голос Даггерта в ответ:

— Сын, держи свои чувства в узде. Этот брак должен был стать исключительно деловым. Я надеялся, что тебе хватит ума понять это, но, видимо, ты оказался недостаточно умен. Как быстро она тебя окрутила, даже не ожидал. Сколько прекрасных женщин добивались твоего внимания, а тут какая-то девчонка. Ты разочаровываешь меня.

— Нет, отец, это ты меня разочаровываешь, — теперь в голосе кронпринца сквозила только печаль. — Завтра мы с Эльсамин отбываем в столицу. Не стоит тянуть с этим паломничеством. И я надеюсь, что моя жена к тому времени избавится от этих чудных украшений. Иначе я вынужден буду принять меры.

— Ты мне угрожаешь, щенок! — в голосе короля послышалось яростное шипение, но принц все так же спокойно ответил:

— Нет, отец, просто констатирую факт.

Похоже, что самое интересное я уже услышала. Сейчас я увижу, как открывается дверь в конце коридора. Мой принц доказал свою любовь, не побоялся и выступил против отца! Да! Значит, я ему действительно дорога! Его эмоции подтверждают это! Я готова была лететь к нему как на крыльях, желая поскорее заключить в объятия, но…

Несколько секунд молчания — и я вижу в конце коридора темный силуэт кронпринца. Он поворачивается ко мне лицом и в моей голове звучит его безжизненный голос:

— Я выполнил твое желание, Эльсамин? Ты довольна? Можно ли считать мою любовь доказанной? Или требуются еще подтверждения? — с этими словами он развернулся и направился прочь, а я осталась стоять в полном одиночестве.

И было такое чувство, будто я только что собственными руками сломала что-то важное…

Я стояла растерянная, опустошенная, совершенно раздавленная той бурей эмоций, которые захлестнули Айренира. Даже на расстоянии я ощущала его боль и тоску. Он чувствовал себя так, будто его предал тот, кому он больше всего доверял. Свой первый порыв — кинуться за ним — я усилием воли задавила в зародыше. Ничего, пусть помучается, может, поумнеет. Пусть почувствует себя на моем месте, узнает, как это быть использованным. Они хотели сделать из меня племенную кобылу? А как насчет племенного жеребца? Что, дорогой муженек, не слишком приятная перспектива?

Я нарочно накручивала себя, взращивая злость в своей душе, надеясь утопить в ней чужие эмоции. Но почему-то вместо злости и гнева к горлу подкатывали слезы. Хотелось не просто плакать, хотелось рыдать, выть, биться в истерике. Мне было плохо, очень плохо, моя душа стенала, сердце обливалось кровью, а в голове пульсировала только одна мысль: я его потеряла. И от этой мысли становилось тошно.

Что делать? Бежать за Айрениром и забрать кольцо или дать ему побыть одному, но мучиться самой от раздирающего противоречия? Тяжело вздохнув, я нехотя поплелась по коридору в сторону холла, надеясь, что в лазарете я найду, чем себя занять. Среди чужого горя и боли свои собственные проблемы начинают казаться менее значимыми, тем более что арзолитовое колечко все еще со мной, а это неисчерпаемый источник светлой магии.

Сегодня в лазарете остались только самые тяжёлые. Те, чьи раны уже затянулись, но аура требовала вливания жизненных сил. Маги дроу хорошо поработали с телесными ранами, не оставив от них и следа, но вот источником жизни они не владели и ничем не могли помочь тем беднягам, что лежали сейчас на походных койках не шевелясь и практически не дыша.

— Прекраснейшая, — склонился передо мной в поклоне тот самый целитель, которого я запомнила еще по первому посещению, — я рад, что вы решили почтить нас своим присутствием.