6 августа 1996 года на сцену в Голливуде вышел вокалист Motörhead Лемми, чтобы спеть песенку «R.A.M.O.N.E.S.» вместе с ее героями. Это был последний концерт великих панков в финале прощального турне. Напряжение внутри группы нарастало десятилетиями. Джонни и Джоуи ругались на почве политики (первый – консерватор, второй – либерал), дисциплины (первый страдал от невроза навязчивых состояний, второй учился в военной школе) и Адольф а Гитлера (первый отпускал антисемитские шуточки, второй был евреем). Последней каплей перед распадом был невероятный взлет поп-панка Green Day и The Offspring, которые откровенно делали деньги на находках The Ramones. Их же четырнадцатый альбом «Adios Amigos!» (1995) едва влез в самый подвал хит-парада. Они обещали уйти, если альбом не будет продаваться, и честно ушли.

   The Ramones «Ramones» (1976)

   Sire

   Черно-белая обложка этого получасового панковского счастья показывает молодых The Ramones во всей красе: четыре угрожающего вида парня у исписанной кирпичной стены. Дебютная пластинка The Ramones была записана за семь дней февраля 1976 года за смешную сумму 6400 долларов. Четырнадцать песен со средней продолжительностью 2 минуты начинаются с воодушевляющего призыва в «Blitzkrieg Bop»: «Hey ho, let’s go!» – и несутся потоком через темы нацизма («Today Yo ur Love, Tomorrow The World»), юношеской преступности («Judy Is A Punk»), мужской проституции («53rd And 3rd») и нюханья клея («Now I Want To Sniff Some Glue»). Есть здесь и посвящение столь любимой группой сентиментальной поп-музыке 60-х («I Wanna Be Your Boyfriend»), и результат просмотра ужастика «Техасская резня бензопилой» («Chain Saw», которая начинается с жужжания бензопилы), и сюжеты из комиксов «Havana Affair». В «Loudmouth» целых шесть аккордов, зато текста с гулькин нос: «Ты орешь, детка, лучше бы тебе заткнуться, а то я тебе задам!» Качество записи лишь маскируется под любительщину: на самом деле пионеры панка The Ramones подошли к процессу с высокой степенью готовности и использовали массу студийных трюков. Альбом вышел на славу, и влияние его не ослабевает до сих пор.

   В начале 60-х монополистом радиовещания в Англии была корпорация BBC. Несмотря на культурную революцию, она отказывал ась двигаться в ногу со временем: на волнах царствовали сентиментальные оркестры и эстрадный поп. Но такая ситуация не устраивала некоторых энтузиастов. 16 декабря 1964 года с бывшего минного тральщика времен Второй мировой войны из международных вод Северного моря на средних волнах начал вещать незаконный радиопередатчик станции Radio London. Программы с музыкой, которую никогда не пустили бы на BBC, шли в прямом эфире из студии в трюме, обвешанной матрасами для звукоизоляции. В марте 1967 года на борт славного корабля вступил новый человек – диск-жокей под псевдонимом Джон Пил, англичанин, только что прилетевший из хипповой Калифорнии. Он провел в рубке корабля полгода, снискав культовую популярность одного из самых авторитетных радиоведущих Великобритании.

   Джон Пил не был музыкантом, но он – музыкальная легенда, как и те, кто приходил к нему в студию. Он дал старт десяткам великих музыкантов, среди которых Led Zeppelin, Pink Floyd, Joy Division, The Cure, Nirva na. В его эфире звучали серф, фолк, краут-рок, прогрессив-рок, панк, металл, этника, техно, джангл, даб, хип-хоп и инди-рок – да все, что угодно. Джон Пил поклонялся музыке во всех ее формах. Он не обращал внимания на вкусы широких масс или тенденции шоу-бизнеса – и ставил в эфир то, что ему нравилось. Или даже то, что он ненавидел, но в чем чувствовал жизненный потенциал. Чуть ли не в одиночку он задал импульс развития панку, и, если бы не старания Джона Пила, рок-музыка была бы иной. Но прежде ему было суждено стать голосом Англии во времена битломании, пережить «Лето любви» в Калифорнии и даже на некоторое время пойти в морские «пираты».

   Увлечение Джона Равенскрофта музыкой началось еще в престижной школе в Шропшире, где застенчивый мальчик уклонялся от игры в регби в пользу прослушивания редких виниловых пластинок. В одном из своих докладов директор интерната, преподобный Брук, написал пророческие слова: «Вероятно, Джон начнет кошмарную карьеру, исходя из его энтузиазма в отношении невыносимых записей и восторга во время написания длинных шуточных эссе». Кроме того, Джон нанес оскорбление классовой системе школы, став заядлым фанатом футбольного клуба «Ливерпуль»: футбол был развлечением для рабочего класса, не подходящим для образованного мальчика из семьи зажиточного торговца хлопком. Армия тоже не пошла Джону впрок: он не показал никаких признаков адаптации к военному образу жизни.

   Сразу после службы Джон запрыгнул в самолет и устремился в США, где в 1960 году вовсю гремел рок-н-ролл. В начале нового десятилетия он уже работал на радиостанции в Далласе. Во время битломании Джон оказался как раз в нужном месте со своим ливерпульским акцентом: «Я стал экспертом по The Beatles, но, конечно, я уже несколько лет не был в Ливерпуле и ничего о них не знал. В те дни Америка была полна диджеев, которые брали себе имя Джеймс Бонд, называли себя двоюродными братьями Ринго и выдавали себя за англичан, хотя были канадцами. Таким образом, раз меня звали не Джеймс Бонд и я действительно прибыл из Англии, я был единственным в своем роде». После 18 месяцев работы на радио в Оклахома-Сити Джон Равенскрофт начал сокращать свою фамилию: «Американцы, видимо, считали, что Равенскрофт – это слишком трудно!»

   В конце концов Джон попал на радио в Сан-Бернардино. Если раньше ему приходилось крутить популярные песни, теперь у него были развязаны руки: «Я должен был оставаться в эфире шесть часов в выходные, и я подумал, что если нужно звучать шесть часов, то я буду ставить то, что я хочу. Я начал крутить блюз, The Doors, Love, Butterfield Blues Band и Jefferson Airplane». Расположение Сан-Бернардино тоже работало на руку: в 96 километрах был Лос-Анджелес – идеальное место для выезда на концерты и знакомства с величайшими рок-группами момента. На афишах стояли имена The Yardbirds и The Doors, а радиоведущий из Англии с удовольствием впитывал вибрации, разлитые в воздухе. Правда, активность радиостанции привлекла внимание местного шерифа, так что Джон, опасаясь тюрьмы и возможной депортации, вылетел на родину.

   «Я вернулся в 1967 году и был в то время нетрудоспособным. У меня не было дома. Мне по-настоящему повезло, когда я попал в нужное место в нужное время: правда, любители музыки могут возразить, что это было неправильное место и неправильное время». Великобритания, в которую вернулся Джон, была далека от той, которую он оставил семь лет назад: здесь тоже бушевало «Лето любви». The Beatles общались с хиппи, The Rolling Stones призывали всех «слезть с их облака». Времена изменились – о чем в свое время предупреждал Боб Дилан. Но государственная корпорация BBC продолжала крутить в эфире оркестры 50-х. Подросткам были нужны рок-н-ролл и психоделия. И если они не могли услышать любимую музыку по BBC, они искали ее в другом месте, настраивая приемники на Radio London.

   Первый эфир Джона Пила на родине в марте 1967 года состоялся с корабля в мор е. С полуночи до двух ночи Джон, взявший в целях конспирации фамилию Пил, был капитаном «пиратского» корабля, на котором не было ограничений по репертуару и списка утвержденных песен. В его программе «The Perfumed Garden» звучали песни кислотного фолк-дуэта Tyrannosaurus Rex, американский авангард Капитана Бифхарта на грани какофонии, британский фолк-рок Fairport Convention. Альбомы нередко проигрывались в полном объеме, что было немыслимо на BBC: великое творение The Beatles «Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band» прозвучало на Radio London 12 мая 1967 года – почти за месяц до официального выхода. Новый ведущий читал стихи и статьи из радикальной прессы, обсуждал политические проблемы.

   В конце концов закон добрался до пиратов, и станция Radio London была закрыта в августе 1967 года, и Джона Пила взяли на работу на BBC Radio 1 в дневное шоу «Top Gear». Ведущий тут же привел в студию Pink Floyd, Капитана Бифхарта и Дэвида Боуи. Последнего BBC с вердиктом «Берет нев ерные ноты» отвергла в 1965 году, а Джон Пил дал ему «возможность брать неверные ноты всю оставшуюся жизнь». В январе 1968 года он начал вести еще одно ночное шоу «Night Ride», где мог ставить в эфир вообще все, что заблагорассудится. Джон Леннон и Йоко Оно пришли в студию с записью сердцебиения их еще не родившегося ребенка. Начальство было в ужасе, когда во время дебатов о венерических болезнях Джон Пил радостно сообщил, что однажды сам поймал заразу и что необходимо оповещать подростков о такой опасности.