Выехав за город, полюбовались на убранные поля и опустевшие фруктовые деревья:

— По телевизору сказали, что получилось собрать очень много риса! — Поделилась радостной новостью с битвы за урожай Чико.

— Это хорошо! — Покивал я.

— Фермеры срывают все фрукты, а мы собрали только часть, и теперь птицы могут немного подкрепиться в нашем саду, став таким образом законной добычей Сакамото-сана!

— А ты многому научилась в Африке, да? — Улыбнулся я.

— Да! Природа безжалостна! — Со счастливой мордашкой ответила сестренка.

Вот она — ферма Фукуда. Вышли из машины, и меня словно ледяной водой окатило — я же не предупредил о нашем визите заранее! Какое вопиющее нарушение регламента! Так, ну-ка на*уй — совсем ояпонился! Пришли и пришли — не чужие же люди!

Позвонили в дверь, подождали, и нам открыла сама девушка — в вязаных полосатых черно-серых носках, спортивных штанах и рекламной красной футболке с белым, растянутым «двоечкой», логотипом «Хонды» — Люда недавно свозила весь мой «расширенный гарем» — это вообще все так или иначе связанные со мной девушки — на склады корпорации, где они радостно набрали себе ништяков.

— Привет! — Улыбнулась нам Кохэку, совсем не показав недовольства несогласованным визитом, — Давно не виделись, Чико-тян!

Они обнялись, и Кохэку повела нас на кухню, по пути комментируя доносящийся из кухни запах выпечки:

— Вам очень повезло — я как раз решила испечь лимонник!

Открыв полноценную гайдзинскую духовку, она потыкала в пирог зубочисткой и закрыла дверцу обратно:

— Будет готов через пару минут!

Пока ждали угощение, Кохэку наливала нам чай и слушала восторженный отчет сестренки об отдыхе.

— Сама-то как? — Когда Чико переключилась на кусочек пирога, спросил я.

— Неплохо! Ездили с дедушкой во Вьетнам — у него там какие-то дела, так что я тоже покаталась на слонах! — Подмигнула нам Кохэку и отпила чаю.

— А сколько Вьетнамцев убивают слоны за год? — Спросил я, отделяя ложечкой кусочек лимонника — нет, можно, конечно, и палочками, но зачем?

Чико горячо закивала, «плюсуя» мой вопрос, а Кохэку захлебнулась чаем. Откашлявшись, ответила:

— Кто вообще будет спрашивать такую чушь?!

— Интересно же! — Пожали плечами дети Одзава, и старший попробовал пирог, — Очень вкусно! — Выдал свою профессиональную оценку.

— Спасибо! — Поблагодарила девушка.

— Добавки! — Попросила Чико, протянув уже пустую тарелку.

С улыбкой отрезав сестренке кусочек, Кохэку спросила:

— Значит, моя до неправдоподобия талантливая подруга нашла новую лягушку?

— Звонила уже? — Хмыкнул я, — Меня тоже удивляет, насколько много в ней всего!

— Сестренка Хэруки говорила, что старается делать все возможное, чтобы быть достойной стоять рядом с братиком! — Слила инсайд с совместных ночевок во время отпуска Чико.

Стало супер стыдно. Но что я могу? Родился попаданцем — живи во лжи.

— Мяу! — Появился в коридоре Сакамото-сан.

— Поехали домой! — Предложил я ему.

— Мяу! — Презрительно махнув на меня хвостом, кошак подошел и улегся возле сестренки, как бы показывая с кем он поедет домой.

— Хочешь лимонника? — Предложила щедрая Чико.

Котик понюхал и отказался.

— А где Фукуда-сенсей? Мы же с подарками! — Опомнился я.

— Не знаю, он уехал еще утром, — Пожала плечами Кохэку и улыбнулась, — Но не беспокойся, я получила инструкции на этот счет!

Одарив девушку, получили в ответ пару ящиков полюбившейся всей семье газировочки, получили и пирога — контейнер надо будет вернуть завтра в школе, попрощались и погрузились в такси. Водителя пришлось задобрить тыщей йен — Сакамото-сан, как и положено такому уважаемому коту, путешествует без переноски!

Откупившись от гневно орущего на нас за обоссаное жутко ехидно щерящимся Сакамото-саном сиденье таксиста еще десятью тысячами, весело посмеиваясь, зашли домой. Кот тут же шмыгнул в гостиную и разочарованно мявкнул — котацу-то выключено!

Сверху спустилась мама — она, в отличие от нас, не филонила, а прилежно разбирала вещи. Поблагодарили родительницу куском пирога и отправились на чердак — заниматься тем же самым. Через пару часов наши с сестренкой комнаты напоминали афро-индийский музей народно-прикладного творчества, что нас очень порадовало.

В главном чердачном коридоре расстелили тканый длинный палас — ручная работа настоящих Масаев. Над телевизором в чердачной гостиной появилась жуткая африканская маска, навеивающая смутные мысли о вуду и жертвоприношениях. Или это только у меня так?

Вернувшись в комнату, повесил обновки в шкаф, примерил школьную форму. Да я же разжирел, потому что трещит теперь не в плечах, а, так сказать, в талии! Немного перешив пуговицы, решил эту проблему. Фигня, физкультура быстро вернет все как было. Так, какие завтра у нас уроки…

Достав покрывшуюся метафорической пылью школьную сумку, осознал, что не сделал заданную на каникулы домашку. Хохотнув, принялся за дело. В девять вечера пришел дед Казума:

— Ну что, готов возвращаться в форму?

— Извини, нужно доделать домашку! — С предельно огорченным видом развел я руками.

— Если считаешь, что нашел способ избежать тренировок — ты глубоко заблуждаешься! — Разбил он мои надежды, — Я подожду внизу, и, если придется ждать до самого утра, я это сделаю!

Сделав это душераздирающее заявление, он закрыл за собой дверь. Как ни крути, а учеба — в приоритете. С другой стороны, почему бы не развеяться? Отложив карандашик, надел кимоно и с улыбкой пошел вниз — по дзюдо я тоже соскучился!

Утро понедельника было болезненным, как, в принципе, и положено. Даже владельцу автоучебы не стоит недооценивать карательную японскую систему образования, и просидел я до трех часов ночи. Хэруки, которая разобралась с этой горой еще до отъезда, совершила настоящий подвиг!

После зарядки отправились в школу, и лучшая девочка ввела меня в курс дела:

— Единичная находка не считается открытием нового вида!

— Вот сволочи! — Расстроился я.

— Иоши! — Возмущенно одернула меня Хэруки, — Наука — это серьезно, и все нужно проверять и перепроверять! В конце концов, кто-то мог привезти эту лягушку откуда-то еще. Либо — это единичная мутация. Или эта конкретная лягушка много болела в детстве!

Я хохотнул — лучшая девочка шутит не так часто, в основном генерируя гигатонны милоты, но шутки у нее хорошие. Улыбнувшись, девушка продолжила:

— Вчера нам позвонили из нашего (нашего!) фонда, и на Золотой неделе я, вместе с исследовательской группой Токийского университета, отправляюсь в Западные Гаты! — Со счастливой улыбкой поведала она и добавила с блеском в глазах: — Генетическая экспертиза показала, что на Сейшелах родственницы этой лягушки выбираются из-под земли в сезон дождей, и мы будем проверять — делает ли наша особь так же! Но! — Она приняла предельно серьезный вид, — Если понадобится, я перекопаю все горы!

— Будем надеяться, что не понадобится! — Улыбнулся от всей души радующийся за девушку я.

Вот только опять Золотая неделя пройдет по большей части без лучшей девочки. А ведь еще три месяца — и я уже год как в этом мире! Можно начинать подводить итоги, но пока лень, оставлю это на март.

— А еще, если находка подтвердится, это будет значить, что и Сейшелы откололись от Гандваны!

— Вот тебе и лягушка! — Оценил я значимость находки.

— И все это — благодаря тебе! — Вдруг крепко обняла меня Хэруки, уткнувшись лицом в грудь.

— Вовсе нет! — Улыбнулся и погладил девушку по шапке с помпоном.

— Цундере! — Подняла она на меня смеющиеся глаза.

— Не в этот раз! — Покачал я головой, и мы продолжили путь, взявшись за руки, — Смотри — в Африку изначально захотела ты. Так?

Хэруки кивнула.

— Поездку планировал отец. Так?

Кивок.

— А тур по Западным Гатам — доктор Каннан.

— Да!

— А в лягушкину нору ты провалилась и вовсе сама! Я бы на твоем месте просто чертыхнулся и пошел дальше, а ты проявила свойственную истинному ученому, — И без того румяные от утреннего мороза (целый минус один!) щечки Хэруки покраснели еще сильнее, — Наблюдательность и настойчивость, и вуаля!