Это предание записано у 64-летней абхазской сказительницы Шадии Халваш [24] в г. Батуми в 1964 г.

Записал Ш. X. Салакая.

По книге А. А. Аншба. «Абхазский фольклор и действительность».

Тбилиси, «Мецниереба», 1982.

Хавя Амаршан был удалец и охотник, каких в то время не было во всей Апсны. Даже боги знали его. Пуля его была метка, глаз верен, и могучие плечи могли снести с гор зубра.

Раз под вечер бог Ажвейпш, пастух всех зверей, сидел, по обыкновению, на корточках на опушке горного леса и доил лань. Нечаянно лань толкнула ногой ведро и пролила молоко наземь.

«Чтоб тебя Хавя Амаршан застрелил!» — выругался огорченный Ажвейпш, поднялся, взял пустое ведро и пошел прочь.

Услышал Хавя слова Ажвейпша. Он давно подкрался и смотрел, как Ажвейпш доил лань. Мигом сдернул с плеч винтовку и повалил лань на месте. Затем связал ей все четыре ноги вместе, взвалил на плечи и пошел домой.

Только вечерело. Под горой, у самой дороги, на краю большого болота, дышащего сонмами ядовитых испарений, собрались бледные, зловонные тени болезней, как густые клубы пара. Сидят друг около друга злые, мрачные и с тихим хохотом, с шипеньем, полным ужаса смерти, рассказывают друг другу, кого из людей терзали они и жгли своим дыханием, кого преждевременно свели в могилу.

Легкой походкой, как шакал, подкрался Хавя к ним, прилег наземь и стал слушать. Долго рассказывали болезни друг другу свои подвиги и, наконец, стали рядить, кому куда на этот раз идти.

Распределились все, осталась одна лихорадка.

— Ну, я пойду к Хавя Амаршану, — сказала лихорадка, — попробую справиться с ним, хоть он и силен, крепок, но и я не без мощи.

— Ой, оставь, не ходи к нему, — стали отговаривать лихорадку другие болезни, — Хавя человек как кремень, хитер. Пробовали мы, да ничего не вышло. Наживешь еще с ним беды.

— Ничего, попробую, — отвечала им лихорадка. — Он, кстати, сегодня на охоте. Вернется к ночи домой и попросит, по обыкновению, у жены напиться. Поднесет она ему чашку с водой, как только возьмет он ее, вскочу в чашу. Выпьет он воду вместе со мной, и примусь я тогда за него.

План этот болезни нашли удачным. Пожелали друг другу успеха. Назначили срок нового свидания ровно через месяц и разошлись каждый в свою сторону.

Пришел домой и Хавя, загадочно усмехаясь. Дорогой зашел он к пастуху и взял у него хороший, крепкий бурдюк для воды. Пришел Хавя домой. Поздоровался с гостями. Сказал жене, чтобы она дала ему напиться. Жена поспешно подала ему полную чашу воды с медом, чтобы сладко напился муж. А лихорадка уже притаилась в углу и ждет. Взглянул на нее искоса Хавя. Взял чашу у жены. Поднес ко рту и нарочно на одно мгновенье придержал ее. Лихорадка быстро прыгнула из угла в чашу, только один маленький пузырек булькнул. Тогда Хавя моментально вылил воду из чаши в бурдюк, завязал его крепко, повесил на крюк над огнем и сел с гостем ужинать.

Две недели сушил Хавя бурдюк над огнем, и когда он стал величиной с кулак, пожалел Хавя лихорадку, снял бурдюк с крюка, развязал его и выбросил в воду, а сам через две недели отправился к болоту на условное место, запрятался в кусты и стал ждать.

Только солнце стало садиться и стал подниматься с болота пар, стали с разных концов сходиться болезни. Вот собрались все. Нет одной лихорадки. Долго ждали ее болезни и дивились, чего она не идет. Наконец, вдали на дороге показалась и лихорадка, но в каком виде!

Еле тащилась она, иссушенная, изломанная, хромая на обе ноги, чуть дыша, останавливаясь на каждом шагу. Кинулись болезни к ней и помогли добраться до своего места. Села лихорадка и слабым, еле слышным голосом рассказала друзьям свои злоключения.

В старину люди от лихорадки умирали, так сильна была она, после же того, как Хавя Амаршан изморил ее, она только мучает людей.

Убивать же их у нее не хватает сил.

Записал М. М. Галашевский.

(«Сухумский вестник», 1910, 10 окт.).

Говорят, что в старину в лесах Абхазии обитал абынуавы — лесной человек. Абынуавы похож на человека. Он высокого роста, весь покрыт шерстью. На лице его шерсть образует подобие бороды. И даже уши заросли ею, только ладони рук голые. Грудная кость сильно выступает вперед. И ногти у него длинные, цепкие.

Одевался абынуавы в звериные шкуры. Он обладал громадной силой, был неустрашим и зол. И поэтому встреча с ним не обещала ничего хорошего.

Лесной человек жил охотой на диких зверей. Пойманного зверя он разрезал костяным выступом на груди и высасывал из него кровь.

Абынуавы выходил на добычу только ночью, а днем укрывался в недоступных дремучих лесах. Он был в постоянной вражде с охотниками, нападал на них и похищал у них добычу. Шло время. Люди стали вырубать лес, прорезать его тропинками. Абынуавы удалялся все дальше в глухие леса и погиб от руки отважного охотника Мард-ипа Мардсоу. Произошло это вот как.

Однажды отважный охотник Мард-ипа Мардсоу пас стадо в лесу, в верховьях реки Бзыбь. Днем он убил дикую козу. Вечером развел костер и жарил на вертеле печень и сердце дичи. Вдруг слышит — идет кто-то по лесу, ломает ветки и кричит: «Мард-ипа Мардсоу здесь?» Охотник догадался, что это зовет абынуавы, и не ответил.

Снова раздается голос: «Мард-ипа Мардсоу здесь?» Мардсоу опять не ответил, быстро зарядил кремневку, положил на пень бурку, а сам спрятался в кустах. Подходит абынуавы, бросается на бурку, думая, что под нею спит охотник.

— Стой! — крикнул Мард-ипа Мардсоу.

— Не стреляй, все равно не попадешь: в меня попадает лишь одна пуля из ста, — насмешливо бросил абынаувы.

— Эта пуля будет как сто пуль, — сказал Мард-ипа Мардсоу.

Он выстрелил и попал абынуавы в сердце. Застонал лесной человек и убежал.

Утром пошел Мард-ипа Мардсоу с кремневкой и собаками по кровавому следу и в лесной чаще нашел мертвого абынуавы. Видит — около него сидят две сестры его и плачут, причитают:

— Мы же говорили тебе: не ходи в лес, где охотится Мард-ипа Мардсоу.

Когда перед ними появился отважный охотник, сестры абы-нуавы испугались и стали просить его не убивать их. Мард-ипа Мардсоу успокоил их:

— Не бойтесь. Пусть только никто не смеет показываться в моем лесу, где я охочусь, — сказав это, охотник удалился.

Убив лесного человека-абынуавы, Мард-ипа Мардсоу оповестил народ, что отныне можно охотиться свободно.

Из книги «Абхазские сказки». Сухуми, 1983.

Составил, обработал, перевел X. Бгажба.

Храбрейший и удачливый охотник Аиага Гурюак однажды в горах услышал страшный рев, доносившийся со стороны водопада. Такого душераздирающего рева ему никогда не приходилось слышать. Сердце Аиага Гурюака не дрогнуло, и, держа наготове ружье, он направился к водопаду, откуда доносился крик.

Аиага поднялся на скалу и увидел дракона, терзавшего медведя на берегу горного ручья.

Бесстрашный охотник, прицелившись, выстрелил в дракона, но дракон даже не почувствовал, что в него попала пуля, и продолжал убивать медведя. Одиннадцать раз выстрелил охотник в дракона, после чего чудовище оставило свою жертву и ринулось на Аиагу. У охотника остался один заряд, и он решил выстрелить, когда дракон подойдет ближе. В это время черная туча появилась в небе, грянул гром и сверкнула молния. Охотник увидел, как молния поразила дракона.

Аиага Гурюак устало сел на камень, облегченно вздохнул и закрыл глаза.

Неожиданно раздался голос:

— Гурюак, да будешь ты еще больше удачлив!

Аиага вскочил от неожиданности и произнес:

— Кто ты, чей голос я сейчас услышал? Спасибо, но я должен сказать тебе, что не я убил дракона.

— Я — Ажвейпш, помог тебе убить дракона, но и ты всадил в чудовище одиннадцать пуль. До сих пор добыча принадлежала тому охотнику, кто последним выстрелом убивал дичь, но отныне добыча будет принадлежать тому, пуля которого первой настигнет дикое животное, если даже эта пуля будет не смертельной, — услышал охотник голос Ажвейпша.