В это время неподалеку пасся дикий конь. Невзрачный на вид. Из простой породы. Однако конь есть конь, хоть и непородистый.

Подошел к нему Сасрыква и говорит:

— Сделай одолжение, добрый конь, — переправь меня на ту сторону реки.

Нарт полагал, что, подобно нартским коням, и этот понимает человеческий язык. Но то был дикий конь и слов человечьих не понимал.

Сасрыква срезал ветки шелковицы, содрал с них кору и сплел из нее узду. Конь, к удивлению нарта, разрешил набросить на себя узду и вел себя очень покорно. А ведь говорили, что дикие кони скорее погибнут, чем подпустят к себе кого-нибудь. Сасрыква был первым на земле, кто осмелился взнуздать дикого коня. Конь этот подчинился седоку, несмотря на то, что узда была из веток и ни в какое сравнение не шла с уздой из сыромятной бычьей кожи.

Вот Сасрыква направил коня в самый стрежень реки, а затем повернул его против течения. И конь пошел против бурного течения, рассекая грудью воду, подобно быстрой ладье.

Неизвестно, как долго плыли они вверх по реке и какой путь проплыли. Спустя некоторое время конь, подчиняясь седоку, взял круто вправо и выплыл на берег. Отсюда уж было совсем недалеко до нартов, обсуждавших важное дело.

Нарты удивились приезду своего младшего брата. Еще больше поразились они тому, что приехал он на простом, неказистом коне дикой породы. Этот поступок смутил нартов, тем более что видели все это и посторонние.

— Сказал бы нам, — проворчал нарт Сит, — и каждый одолжил бы тебе коня.

А Гутсакья крикнул:

— Не приставайте к нему — он нашел себе самого подходящего!

Сасрыква молча проглотил и эту обиду.

Однако люди из соседних сел совсем иначе восприняли приезд нарта Сасрыквы на необъезженном, диком коне. Они поняли, что любой смертный может вот так же взнуздать дикого коня, который только кажется диким и неподатливым. Они стали просить героя Сасрыкву рассказать им, как удалось ему приручить коня.

Вот с этого самого дня и началось приручение диких коней.

Записано со слов Сулеймана Ахба в с. Ачандара в 1946 г.

Записал Б. Шинкуба.

Из книги «Нарт Сасрыква и 99 его братьев». Сухуми, «Алашара», 1988.

Случилось то, чего больше всего опасалось Сатаней-Гуаша: ненависть и раздор окончательно вселились в нартскую семью, после того, как Нарджхоу умыкнул их сестру Гунду. Нарты решили разойтись по миру и навсегда покинуть родину.

Перед уходом стали они делить добро. Разделили все, но разгорелся спор из-за волшебного нартского кувшина Аваздза-макят. Вино из этого кувшина обладало способностью придавать отпившему силу и бодрость.

Сасрыква предложил:

— Отдадим кувшин тому, кто сумеет правдивым рассказом о своих подвигах вскипятить вино в кувшине.

Одни за другим нарты стали рассказывать о своих походах, но вино так и не закипело. Когда же Сасрыква рассказал о своих подвигах, вино в кувшине стало пениться и затем забурлило. Нартам пришлось уступить кувшин Сасрыкве. Братья оседлали лошадей, навьючили свое добро и двинулись в путь. По дороге они встретили ведьму Арупан, которая ехала верхом на петухе Шашуы.

— Куда вы, столько народу, переселяетесь? — спросила ведьма.

Братья рассказали ей, что всему, мол, виною Сасрыква.

— Да не проще ли вам от него избавиться, — сказала Арупан, которая подсмотрела, как кузнец держал его за правое колено, закаляя на огне. — Вы предложите ему разбить правой ногой на лету большой камень. Нога у Сасрыквы от удара, наверное, переломится, и он потеряет прыть, перестанет вмешиваться в ваши дела.

Братья поблагодарили ведьму, вернулись домой и стали просить Сасрыкву разбить ногой на лету камень, чтобы они окончательно убедились в его превосходстве.

Сасрыква, не подозревая коварства братьев, согласился и ударил правой ногой сброшенный со скалы камень. Нога в колене переломилась. Сасрыква упал без сил, и злые братья, забрав кувшин, оставили его истекать кровью.

Прилетел ворон и стал пить кровь. Когда Сасрыква стал его упрекать, ворон ответил:

— Каждый из нашего племени пользуется бедой другого. На то мы и вороны.

И Сасрыква проклял ворона:

— Пусть птенцы твои, когда подрастут, выклюют тебе глаза!

Вот почему птенцы ворона, когда становятся взрослыми, гоняются за старыми родителями, пытаясь выклевать им глаза.

После ворона явился волк и тоже стал пить кровь, но когда увидел умирающего Сасрыкву, то выразил ему сочувствие. В благодарность за это Сасрыква дотронулся мизинцем до шеи волка и сказал:

— Пусть в твоей шее будет столько сил, сколько в моем мизинце!

Вот почему у волка настолько сильна шея, что он может, убегая, тащить барана.

Наконец, прилетели голубь и голубка. Они опустились около Сасрыквы на окровавленную землю и пожалели умирающего богатыря.

И Сасрыква попросил их:

— Передайте матери, что я уразумел ее мудрые слова, да слишком поздно.

Голуби улетели исполнить его просьбу. А лапки у них так и остались красными.

Вот каким афырхаца[47] был Сасрыква. О его храбрости и мужестве люди не забудут. Недаром говорят: «От потомков Сасрыквы люди приобщились к храбрости, а лень и трусость развели злые духи».

По книге «Абхазские сказки».

Составил, обработал и перевел на русский язык X. Бгажба.

Во времена нартов был такой обычай: когда умирал человек, приходил кто-нибудь с того света и сопровождал его в последнем пути. Но когда пришел черед Сасрыквы, он заупрямился.

— Я не пойду туда, потому что там нет равного мне героя, — сказал он.

Нарты ушли без него.

А на том свете был некто нарт Цвиц[48]. Он стал говорить братьям так:

— Вы не смогли привести Сасрыкву, так я пойду за ним.

И он пришел за Сасрыквой на этот свет.

— Ступай со мной, Сасрыква, — предложил он.

— Я пойду только с тем, кто совершил подвигов больше меня.

— Тогда послушай меня, и я расскажу, что было со мной, — заговорил Цвиц.

«Как-то приехали ко мне дорогие гости. И я вышел, чтобы достать для них достойные дары. Вышел я на распутье семи дорог и увидел, что едут мне навстречу двадцать один всадник. Один из них был на белом коне. Когда я спросил, куда они держат путь, всадник на белом коне выпустил в меня стрелу, которая не прошла насквозь, а застряла в моем теле. В таком положении я собрал нужные дары, вернулся и с почетом проводил гостей. Потом собрал родичей и распорядился, чтобы после смерти похоронили меня на распутье семи дорог, но чтобы каждое утро они приводили туда моего коня оседланным и оставляли там вместе с моим мечом.

Родичи удивились, ведь я выглядел вполне здоровым. Однако я умер. И похоронили меня там, где я просил.

Однажды вдали я завидел моих убийц.

— Вон где лежит убитый мной! — воскликнул всадник на белом коне.

В гневе восстал я из могилы, сел на коня, вынул меч из ножен и перебил всех. Всадника на белом коне я заставил прежде обежать мою могилу, а потом обезглавил».

— Вот что приключилось со мной после моей гибели, — закончил Цвиц свой рассказ.

— Ты смог после смерти совершить подвиг, достойнее моих прижизненных, — сказал Сасрыква и покорно отправился с Цвицем в мир иной.

Записано со слов сказителя Ашуба Шмафа в с. Джгярда в 1955 г.

Записал Ц. Бжания.

Перевел с абхазского Д. Зантария.

Говорят, что когда-то Луна была далекой звездой, но Шашуы приблизил ее к Солнцу, и Солнце пылко полюбило ее. Их любви, трогательной и чистой, удивлялись Небо, Звезды, Аныха.

Однажды Солнце отправилось на охоту в Место, Где Живут Олени. Воспользовавшись отсутствием Солнца, черт вскружил голову Луне и уговорил ее пойти с ним во Владение Чертей. Многочисленные черти обрадовались и долго не отпускали Луну, они играли с ней, причем забавлялись легкомысленной невестой Солнца как хотели.