— Я…

— Не утруждайся, — вновь перебил её. — Я за тебя сам отвечу. Ничего. Ничего, Настя. Ты не знаешь о них ровным счётом ничего. Понятия не имеешь, через что именно они прошли. Но всё равно позволяешь себе судить всех окружающих с высоты своего аристократического положения и раздутого эго. И поэтому ты злобная стерва, у которой нет друзей.

Я встал из-за стола и допил пиво одним глотком.

— Что бы ты обо мне ни думала, я не святой. Я буду наглым. Я буду манипулировать и врать. Буду рисковать. Буду хамить, в конце концов. Делать всё, что на мой взгляд будет необходимо, чтобы добиться поставленной цели. Если я взялся защищать человека, его права и интересы, то в лепёшку разобьюсь, но помогу ему. Просто потому, что сам считаю это правильным. В первую очередь для самого себя. И я считаю, что Яна Новикова была достойна этой помощи, несмотря на все свои ошибки. Потому что у неё ещё есть будущее. А без этого самого будущего ни одну ошибку уже не исправишь.

Не дожидаясь её ответа, я развернулся и пошёл к выходу из бара. Хотелось подышать свежим воздухом. Не то чтобы прошедший разговор испортил мне настроение, нет. Просто в кои-то веки я высказал то, что думал на самом деле.

Хотя как будто бывало иначе. Но атмосфера всё равно стала немного душноватой. По пути к выходу заметил Розена, несущего к нашему столику какую-то здоровенную хрень. А, чёрт с ним. Постою, подышу воздухом, а затем можно вернуться и откланяться. Уходить по-английски, не попрощавшись, я считал совсем уж моветоном. Даже с ними.

Лежащий в кармане телефон зазвонил как раз в тот момент, когда я выбрался на улицу.

— Привет, Марин.

— И тебе того же, — прозвучал в трубке её весёлый голос. — Ну как? Вы там закончили или всё ещё в архиве?

— Да ещё пару часов назад как. Сейчас сидим в баре.

— О, поздравляю. Помню, что мы в своё время над этим делом почти неделю просидели… погоди, ты сказал в баре? А с кем?

— Да понятно с кем, — хмыкнул я и заметил подошедшего ко мне молодого и уже изрядно пьяного парня.

Тот сделал характерное движение пальцами, приложив к губам и без слов спросил сигарету, на что я покачал и сказал, что не курю. Парень поджал губы, показал мне два больших пальца и пошёл искать табачную милостыню у кого-то другого.

— Розен, Лазарева и Демьянова⁈ Серьёзно?

— Погоди-погоди. Кто? Демьянова?

— Ну рыжая эта.

— А-а-а. Рита. Которую твоя бабушка заочно в профурсетки записала.

— Ага. Она самая. Слушай, ты же с ними вроде как кот с собаками.

— Ну болтаем мы в основном о работе, да и пиво вкусное. Могу и потерпеть такую «прекрасную» компанию. Тем более что за пиво я платить не собираюсь. Кстати, о приятной компании. У меня тут предложение есть…

На следующее утро проснулся я в своей кровати. Проснулся поздно. Очень поздно. С трудом повернул голову и разлепил один глаз. Кажется, левый. На часах половина двенадцатого.

Как говорится, если тебе плохо, значит, погуляли хорошо. А плохо мне было… очень плохо, короче. Преодолев силу земного притяжения, неумолимо тянущую мою голову обратно к подушке, сел на кровати и осмотрелся.

Ну хоть у себя дома. Уже хлеб с маслом. Марина спала рядом, уткнувшись в подушку и закутавшись в одеяло, а её каштановые волосы в хаосе разметались по подушке.

Окно раскрыто нараспашку, так что тут было довольно прохладно. Зато, как бы гадко это ни прозвучало, не воняло перегаром. Это сколько же мы вчера выпили, что меня так шатает?

Встал и поплёлся в ванную. По пути заметил, что Ксюшина обувь стояла в прихожей… а, точно. У неё же сегодня выходной. Она ещё вечером пришла. Блин, надеюсь, что мы вчера не сильно шумели, когда домой ввалились. А то даже неловко немного.

В ванной включил душ и сунул голову прямо под струю холодной воды. Стало полегче. Нет, всё же я не понимаю, как мог так накидаться! Я же непьющий человек! Ладно. Пофиг. Подобный печальный опыт в моей жизни имелся, так что, как бороться с ним, я знал. Нашёл в хранящейся по заветам Виктора в ванной комнате аптечке пару таблеток аспирина и закинул их в рот, запив водой прямо из-под крана. Надо подождать, пока рассосутся. Старый трюк ещё из прошлой жизни. Таблетки способствуют разжижению крови, и станет полегче.

Надо только полежать. Хорошо, что сегодня выходной.

Вернулся в спальню и рухнул на кровать. Марина заворочалась рядом.

— Доброе утро, — повернулся я к ней и вспомнил одну смешную штуку.

Нет. Правда. Очень забавную. У Марины были каштановые волосы… но не такие длинные.

Ей потребовалось примерно тридцать секунд на то, чтобы осознать происходящее.

— Нет. Пожалуйста… Нет, нет, нет, — с тихим ужасом в глазах прошептала Анастасия, глядя на меня. — Этого просто не может быть…

— Этого просто не может быть…

Я закрыл глаза. Может быть, это кошмар, а я всё ещё сплю?

Открыл. Не. Не сплю. Напротив меня. В моей постели. Лежала чёртова Анастасия Лазарева.

— Не, я просто не мог так нажраться… — тихим, умоляющим голосом пробормотал я. — Ведь не мог же?

— Рахманов!

Её дикий вопль резанул мне по ушам. Анастасия отпрыгнула от меня настолько, насколько позволяли размеры кровати. Даже чуть на пол не свалилась с другой стороны. При этом так закуталась в одеяло, будто я был злым драконом, а эта штука могла её как-то магически защитить.

— Да не ори ты, — взмолился я. — И так голова болит!

— Какого чёрта я делаю у тебя в постели⁈ — вместо этого закричала она.

— Спала… вроде бы.

— Ты… ты… ты… — От неё в мою сторону плеснуло паникой. — Ты меня изнасиловал!

Тут, признаюсь, у меня едва челюсть не отвисла.

— Ты совсем конченая? Дура, ты в одежде спала!

Я даже для наглядности указал на торчащую из-под одеяла ножку в чём-то вроде домашних штанов… кстати, а какого хрена? У неё же точно не было такой одежды!

Лазарева на миг обомлела, распахнула одеяло, проверяя моё заявление. Чистая правда, к слову. На ней были бежевые хлопковые домашние штаны и одна из моих футболок.

— Ты… ты потом меня одел! Решил скрыть следы!

— Нет, ты реально дура.

Я не знал уже, плакать или смеяться. Наверное, всё вместе.

Затем она уставилась на меня. Так-то… из одежды на мне одни трусы были. Анастасия густо покраснела, вскочила с кровати. А затем швырнула в меня одеялом и кинулась в коридор.

— Господи, ну за что мне всё это, — едва не простонал я, лёжа и глядя в потолок.

— Это тебе кара небесная, прохвост ты несчастный, за то, что вы меня в пять утра разбудили, — прозвучал голос со стороны двери.

Повернув голову, увидел стоящую в дверном проёме сестру с зубной щёткой в руке. Ксюха смотрела на меня, как кошка, подкравшаяся к больной, страдающей от похмелья и не способной сбежать толстой канарейке.

— Ксюш, я тебя прошу, скажи мне, что между нами ничего не было…

Её улыбка стала ещё шире.

— Ксюш, у тебя сейчас лицо треснет.

— Ну, странно, что не у тебя, — ехидно фыркнула она, ткнув в меня зубной щёткой. — В конце концов, это ведь ты у нас мастер любовник. Ах, только подумайте, мой младший братик, такой невинный… а в итоге трахнул графиню.

— Ксюша, ну пожалуйста…

— Боже, да я ещё два часа потом не могла от ваших стонов заснуть. А уж как она твоё имя кричала. Саша, ох, Са-а-аш-а-а-а… Эй!

Попавшая ей в лицо подушка шлёпнулась на пол.

— В тебя сейчас что-нибудь потяжелее полетит!

— Да при чём тут я⁈ А знаешь что? Сам разбирайся с последствиями. Теперь это твоя проблема.

И с довольной лыбой ушла в сторону кухни. А я бросился к телефону, судорожно роясь в поисках нужного контакта.

— Алё-ё-ё-ё? — услышал я в трубке.

— Марина!

— Эй, чего кричишь-то? — забеспокоилась она. — Что случилось?

— Ничего, — торопливо ответил я. Пожалуй, даже слишком. — Что вчера было⁈

— В смысле…

— В прямом!

— Так, Саша, спокойно. Что произошло?